Сонеты Шекспира 113-115, 135-146. Величие одинокого духа. (7). Историческая головоломка

Теперь же мы видим фривольное обращение на грани фола.

Причину этого мы определили ранее при анализе предыдущего отрезка сонетов, как разговор с другом перед его отъездом о незаинтересованности друга в возлюбленной.

Поэтому от резкого торможения в сонете 134 поэт не просто вернулся к ухаживаниям и уговорам возлюбленной, а, видимо, расстроенный её обманом, перешёл к почти прямым домогательствам.

Одним из вопросов, который неизбежно встаёт перед переводчиком, при воплощении сонета 135 в русский текст является вопрос о допустимости пошлости в поэзии гения. «Лука Мудищев» приписывается Баркову и Пушкину, и никак их не умаляет. Но такой игры слов, как у Шекспира на такой скользкой теме, нет даже у Пушкина. Вернее сказать, что в «Луке…» нет этой игры вообще.

В переводах же сонета 135 на русский мне не встретилось результата хотя бы немного сравнимого с оригиналом. Дело в том, что у Шекспира в слово «Will» или «will» вложено пять смыслов: 1. Сокращённое имя автора и его друга. 2. Глагол – «желать, хотеть». 3. Существительное – «желание» обычное и сексуальное. 4. Намёк на женский половой орган. 5. Намёк на мужской половой орган. Но даже с первыми тремя смыслами все переводчики справляются без игры слов, не говоря уже о последних двух смыслах, которые просто игнорируются, видимо, в силу того же вопроса допустимости.

Причина такого подхода к переводу объяснима, ведь в русском языке все пять смыслов обозначаются разными словами.

Мне, как и всем, не удалось отразить в своём переводе сонета 135 игру слов истинного Шекспира. Но для понимания сюжета читателем, я выполнил два перевода – в почти дословном прямом смысле и в скрытом втором смысле, стараясь не выйти за грань фола.

Мы помним, что в предыдущем сонете 134 возлюбленная дала повод поэту считать, что она получила некие «гарантии» от друга относительно их отношений, т.е. другими словами, обманула поэта в желании друга на ней жениться, что поэт и выяснил у самого друга перед его отъездом.

Но тогда получается, что помимо обмана, возлюбленная унизила поэта перед другом, т.к. друг узнал о любовных отношениях поэта и возлюбленной то, чего не должен был знать.

Сонет 135. Прямой смысл

Ей – кто-нибудь! Тебе же дан твой Вилл,
В нагрузку Вилл, и Вилли, сверх того.
В том надоем, ведь мне достанет сил
Добавить сласть желанья твоего.
Ты, чьё желанье больше бездны всей,
Ужель, хоть раз, моё не спрячешь в нём?
Ужель желанья прочих так милей,
Что мне не светит искренний приём?
Как море примет дождь, хоть вод полно,
Чтоб он запас обилия долил,
Так, хоть велик твой Вилл, добавь одно
Моё желанье – больше станет Вилл.
Позволь, чтоб злому добрых не сгубить,
Счесть всех одним, и мне тем Виллом быть.

Сонет 135 отражает настроение поэта после таких поступков возлюбленной.

Но чтобы лучше представить это настроение, необходимо (кроме тех, кто может прочитать оригинал) понять точную конструкцию сонета, другими словами, сначала прочитать подстрочник.

Ей нужен кто угодно – ты имеешь твоего Вилла,
И Вилла в нагрузку и Вилла, сверх того.
Более чем достаточно меня, такого всё время надоедливого,
Тем самым совершающего прибавление к твоему сладкому желанию.
Неужели ты, чьё желание велико и просторно,
Ни разу не удостоишь спрятать моё желание в своём?
Неужели желания других кажутся праведными, добрыми,
А моему желанию не светит справедливое приятие?
Море полно воды, но ещё принимает дождь,
И в изобилие добавляет его запас,
Так ты, будучи богатой Виллом, добавь к твоему Виллу
Одно моё желание, чтобы сделать твоего большого Вилла ещё больше.
Пусть злобный не погубит добрых просителей;
Считай всех только одним, а меня – в этом одном Вилле.

Подстрочный перевод выполнен мной. Как видим, внешне сонет сохраняет благопристойность. Поэтому, разберём сначала прямые смыслы сонета.

Несколько «Виллов» написаны с заглавной буквы, что, видимо, означает имена в прямом смысле. Не нужно особых математических способностей, чтобы понять, что таких «Виллов» всего трое, так как в 11 и 12 строке упомянут тот же «твой Вилл», что и в первой строке.

Вероятно, в прямом смысле, под «твоим Виллом» поэт имел ввиду себя – Вильяма Шекспира, ведь после перечисления «Виллов» поэт уже в третьей строке даёт указание, что он сам входит в их число – «более чем достаточно меня», т.е. «меня» из тех, кого перечислил, ведь – «достаточно», тем более что также «твоим Виллом» поэт назовёт себя в следующем сонете 136.

Остальные «Виллы» также легко находятся в биографии Мэри Фиттон.

В «Вилле в нагрузку», что соответствует намёку на неудобство и лишнюю, ненужную тяжесть отношений, узнаётся Вильям Ноллис – опекун Мэри Фиттон, который не только был неравнодушен к ней, но и пытался контролировать каждый её шаг, причём всегда неудачно, о чём при дворе ходили анекдоты.

Тогда для друга – Вильяма Герберта остаётся «Вилли сверх того», что, в свою очередь, соответствует намёку на превышение статуса Вильяма Герберта, который был старшим сыном графа и наследовал титул, над статусом Мэри Фиттон, которая была, всего лишь, дочерью джентльмена, т.е. намёком на желание, хотя и не запретное, но не по чину.

Начиная со второго катрена в прямую трактовку первого катрена начинает закрадываться, пока только, сомнение. Что это за «желание» такое, великое и просторное, в котором можно спрятать «желание» поэта? Зачем поэт просит об этом? Почему «желания» других принимаются этим «желанием», а поэту такое «не светит»? Вопросы остаются без ответа, что предлагает строить только догадки.

Но так как прямого объяснения нет, а есть только с виду безобидные намёки, то разгадывать их кажется совсем не обязательным, ведь поэт мог и просто всё напутать.

Тем более, что третий катрен, кажется, теперь уж точно указывает на путаницу в «Виллах», ведь «твой Вилл» здесь выступает полной собственностью возлюбленной, а отнюдь не поэта, как в первом катрене. Иначе, не требовалось бы согласия возлюбленной на «добавление одного желания» поэта к «твоему Виллу», о котором просит поэт.

Поставив этот диагноз путаницы третьему катрену, уже совсем легко тот же диагноз переносится на второй катрен, а заодно и на первый, ведь он то и противоречит третьему.

Замок сонета на фоне трёх запутанных катренов кажется такой же безобидной загадкой, не имеющей рационального объяснения.

Таким образом, прочитать сонет 135 в прямом смысле удаётся только в части отдельного первого катрена.

Остальное, смягчив диагноз, можно оправдать расстройством чувств поэта, перепутавшем все свои переживания и не заметившем нестыковок в именах и определениях.

Видимо, так поэт и собирался защищаться от обвинений в неучтивости, если возлюбленная всё поймёт, ведь прямо ничего обидного не было сказано.

На этом можно было бы оставить сонет 135 и идти дальше, но тогда исчезают основания для тех, ранее сделанных, выводов о смене тона в сонете 135 и причине этого – разговоре с другом о возлюбленной перед его отъездом.

Поэтому нам обязательно нужно увидеть эту смену тона, что можно сделать, только разобравшись во всех скрытых смыслах сонета 135.

Очевидно, что, в первую очередь, необходимо преодолеть противоречие между первым и третьим катреном в трактовке «твоего Вилла», т.е. собрать воедино скрытый смысл сонета.

Третий катрен не оставляет места для другой трактовки, ведь на принадлежность «твоего Вилла» возлюбленной указано однозначно.

Но тогда остаётся внимательней присмотреться к первому катрену, где помимо, разобранного ранее, прямого смысла, не противореча ему, обнаруживается второй (скрытый) смысл, указывающий, как и третий катрен, также на принадлежность «твоего Вилла» возлюбленной – «ты имеешь твоего Вилла», что можно трактовать двояко: и как преданность поэта возлюбленной (в одном смысле), и как собственность возлюбленной (во втором смысле). Тогда, написание с заглавной буквы, во втором смысле, означает имя собственное некоего обезличенного персонажа, вероятнее всего, некоего качества или чувства возлюбленной, что хорошо видно уже в третьем катрене, где «твой Вилл» выступает как собрание неких многих «желаний», в том числе, «желания» поэта.