Банкротства и разорения мирового масштаба. Истории финансовых крахов крупнейших состояний, корпораций и целых государств

Грамотная публика, купившая «Идиот», могла ознакомиться с многочисленными протоколами. Протоколы наглядно подтверждали, что один из самых многообещающих национальных политиков проводил больше времени в различных юридических инстанциях, нежели в своем рабочем кабинете.

Проще говоря, закон имел к Бернару Тапи нескончаемые претензии.

Сам Тапи откликнулся на публикацию в традиционном духе французского сутяжничества, подав на издателя в суд. Суд постановил: сколько раз и по какому поводу привлекался к ответственности член парламента – интимная тайна.

Литератору Жану Алье, у которого, разумеется, кроме долгов, ничего не имелось, предложили заплатить компенсацию – около FF3 млн. После чего ему только и осталось, что сидеть у порога собственного дома в ожидании судебных исполнителей.

Жан Алье поторопился. Потерпеть бы ему недели две – на дом его, возможно, никто бы и не позарился.

К лету 1993 года Бернару Тапи стало не до международных идиотов.

А к концу 1994 года вся пресса уже обзывала его разнообразными обидными словами. Например, «продувным политиканом».

Или еще того хуже – «финансовым жонглером».

* * *

По своим наклонностям Бернар Тапи был предпринимателем. Или точнее – предприимчивым господином.

Конкретные проявления этой предприимчивости его не слишком занимали. То есть ему было решительно безразлично: заниматься ли строительством заводов, тачающих болванки по армейским заказам, или же инвестициями в парфюмерную промышленность.

На исходе 1970–х он то ли подрабатывал эстрадным пением, то ли пытался приторговывать недвижимостью. А заодно приглядывался к незанятым политическим должностям.

Следует заметить: в ту пору занятия бизнесом и политикой совмещать было не принято. Французская политика считалась призванием людей высокодуховных и мыслящих преимущественно абстрактными категориями.

С наступлением «эры Миттерана» расклад сменился.

Бернар Тапи уловил очевидную комбинацию в духе времени. Через большую политику – в большой бизнес.

Он проявил горячечную преданность делу свободы, равенства и братства. Что в его исполнении в первую очередь звучало так: больше заботы о безработной молодежи и детях из предместий.

Тут он был авторитетнейшим экспертом.

Его речи о том, как юные сорванцы где-нибудь на окраинах Парижа или Лиона маются без просторных спортивных залов и светлых домов культуры, отличались пронзительной задушевностью. Популярность Тапи – не столько среди самих сорванцов – сколько среди их замученных родителей – ринулась вверх.

Инкубационный период новой карьеры закончился сравнительно быстро. Уже в начале восьмидесятых Бернар Тапи получил в свое распоряжение целое телевизионное шоу.

Говорят, дело решила не выдающаяся фотогеничность новой звезды, а внятно произнесенная вслух поддержка Франсуа Миттерана.

Телеэфир, обладающий волшебным свойством приносить одновременно и славу и деньги, превратил Бернара Тапи в популярного муниципального политика и влиятельную персону.

А также в миллионера, владельца виллы в центре Парижа и изысканной яхты, увешанной полотнами Магритта и Шагала. Куда на всякий случай не пускали журналистов.

Телевизионные доходы немедленно отправились в дальнейший оборот. На свет появилась фирма Bernard Tapie Finances (BTF). Направление деятельности BTF было сформулировано лаконично и туманно: инвестиции.

* * *

Инвестировал Тапи с размахом и без зазрения совести.

Специальностью его были… убыточные предприятия.

Последние в душераздирающей западноевропейской терминологии принято называть «нуждающимися в оздоровлении».

Оздоровление – процесс простой и мистический одновременно. По крайней мере с точки зрения профана.

(На предприятие, отчего-то приносящее сплошные убытки, приходит прожженный менеджер – знаток человеческих душ и бухгалтерских книг. И дает рекомендации: уволить пятерых заведующих отделами, в коридорах поставить цветы, цех готовой продукции увеличить, нанять секретаршу, говорящую по-английски, открыть представительство на островах Зеленого Мыса. Рекомендации выполняются, еще через два месяца предприятие выдает на-гора первую прибыль. Ликование. Занавес.)

У Бернара Тапи была более сложная концепция, которую он предпочитал не слишком-то пропагандировать.

Тапи за бесценок покупал безнадежно хилые фирмы, выделял из них те подразделения, которые могли приносить прибыль, а все остальные закрывал, выставляя персонал на улицу. После чего «оздоровленное» предприятие можно было выгодно перепродавать. Или выставлять его акции на биржу.

Будет ли предприятие в самом деле доходным, волновало его, положа руку на сердце, не более, нежели прошлогодний снег.

По его собственным вальяжным подсчетам, перепродажа трех-четырех таких фирм принесла Bernard Tapie Finances около FF350 млн.

Набравшись некоторого опыта, Тапи вплотную подобрался к большому куску, которым, надеялись некоторые из разъяренных партнеров, он наконец-то и подавится.

Кусок назывался Adidas и находился – как все, к чему приценивался Бернар Тапи – далеко не в лучшем состоянии. Или, как пренебрежительно сострил кто-то из конкурентов: «Adidas – спортивная одежда для папаш, которые занимаются спортом, сидя с банкой пива перед телевизором».

Bernard Tapie Finances приобрела Adidas по скромной цене: около FF1,5 млрд. Два следующих года Тапи занимался шумными перестановками в руководстве.

Стала ли Adidas после этого хоть на сантим прибыльнее – одному богу известно. Но цена, по которой Тапи выставил ее на новые торги, заставила даже самых беззастенчивых покраснеть.

Он запросил FF3 млрд.

После чего так долго и громогласно расписывал достоинства своего приемного детища, что очаровал некую фирму Anglois Pentland. Последняя и заплатила требуемую сумму.

Уплатив все долги и рассчитавшись с партнерами, Bernard Tapie Finances зарегистрировала в кассовых книгах прибыль в FF1100 млн.

Свое личное состояние Бернар Тапи оценивал в FF900 млн.

* * *

Среди выгодных и убыточных приобретений Бернара Тапи было одно, с которым он не собирался расставаться ни при каких обстоятельствах.

Футбольный клуб Olimpique de Marseille до появления Тапи в фаворитах тоже не числился.

И вообще темпераментные французы нескончаемо расстраивались оттого, что французский футбол в целом находится в состоянии затяжного кризиса.

Тапи, специалист по оздоровлению и страстный пропагандист подвижного образа жизни, почуял возможность из популярного политика превратиться в национального героя.

В результате ряда щедрых инвестиций он как-то само собой занял пост президента Olimpique de Marseille. После чего на футбольный клуб пролился дождь благодеяний.

Для игроков Olimpique de Marseille оборудовали самые современные тренировочные базы. Тапи перекупал лучших игроков из европейских клубов.

Olimpique de Marseille подобрался к первому месту в Лиге «А», а затем пять раз выиграл чемпионат Франции.

У Тапи стали брать автографы на улицах. Президент Миттеран, в восторге от успехов своего протеже, сделал его министром по проблемам городской жизни.