Царство. 1951–1954

– А Георгий Максимилианович государственник, он на мелочи размениваться не будет, – продолжал размышлять завстоловой.

– Дай-то Бог, дай-то Бог! – запричитал Роман Андреевич. – У меня, знаешь, еще и возраст не подходящий. Мы с Иосифом Виссарионовичем одногодки, это ты молодой.

– Я молодой? – отмахнулся шашлычник. – В следующем году пятьдесят.

– Мне в январе семьдесят два стукнуло! – Закупщик стал мотать седой головой.

– Не трясись, не до нас теперь!

– Как сказать, как сказать! – сокрушался снабженец. – Я для тебя тушенки оленьей припас и омулей отборных. Прямо светятся!

– Северную рыбку уважаю.

– Шофера ко мне подошли.

– Сделаю. Вот и кончилось великое царствование! – тяжело вздохнул генерал-шашлычник.

– А Валеньку куда дели?

– На дачу к Василию Иосифовичу отрядили, она Васю с малолетства знает.

– Это правильно, ведь столько лет с Хозяином под одной крышей.

– Все плачет по нем, убивается.

– Слезами горю не поможешь!

– Говорят, ее за штат МВД вывели, сказали, органам не соответствует. Значит, и зарплата теперь будет другая.

– Вале это неважно – детей нет, мать с сестрами похоронила.

– То да, то да! Она Васе зарплату несла, – уточнил пожилой генерал-грузин.

– Дуреха! Васька все прогуливал.

– Говорила, у него детишки.

– Детишки! – скривил лицо шашлычник. – Нагуляется с бабами, уже и не знает, кто от него понес. Последнее время не просыхал!

– Как бы нас с тобой за скобки не поставили! – снова забеспокоился закупщик. – Мне, как генералу, тройную зарплату в конверте дают, ну, ты знаешь! Машина на работу возит, дачка в «Соснах» положена, кремлевская поликлиника. Как всего этого лишиться?

Сидящий напротив хмурился.

– Как бы Маленков своих не понапихал, – распереживался снабженец. – На спецбазу нового директора сунут, и, считай, мне приговор!

– Не до нас им, объясняю! – раздраженно высказался завстоловой.

– А Хрусталева куда?

– Его заместителем коменданта Кремля назначили.

– Значит, не разбазариваются кадрами.

– Поглядим. Я при генералиссимусе, считай, десять лет на шашлыках простоял.

– Я при нем – двадцать два! – с гордостью отчеканил Резо, переименованный в Романа Андреевича. Это он вызвал из Гори шустрого Вано, сына старшего брата, и определил на шашлыки. Месяц Вано стажировался в доме у Берии, бериевский повар награждал неотесанного провинциала подзатыльниками и трехэтажным матом, но делу научил. Скоро Вано так разжарился, что перещеголял наставника. Чего только он на мангале не исполнял – что хотите, то и сделает, и, главное, исправно информировал Лаврентия Павловича обо всем, что творилось на «ближней»: и про обслугу писал, и про охрану, и про подвыпивших великих гостей, и даже – про самого Сталина!

– Прорвемся! – хмуро процедил шашлычник.

– У тебя выпить найдется, Ванечка?

– Есть, Роман Андреевич, выпить есть!

По паспорту Вано писался Иваном Андреевичем. Так на русский манер все грузины друг друга величали. К русским именам товарищ Сталин особое пристрастие имел, собственно, он такой порядок и завел – на русский лад земляков переделать, новые имена проставлял самолично. Был у него при бане шустрый Гагик, его Сталин сначала именовал Жориком, а потом, приглядевшись к суетливому банщику, стал называть Славиком.

«Я знаю, кому какое имя подходит!» – говаривал вождь. И еще категорически запретил разговаривать меж собой на родном языке.

«Мы русские люди!» – часто повторял генералиссимус.

– Чего сидишь, как истукан? Наливай! – прикрикнул на младшего Резо.

Сталинский шашлычник залез в ящик стола и извлек оттуда бутылку коньяка «Енисели», потом выставил на стол стаканы.

– Помянем Иосифа Виссарионовича! – разливая, с придыханием проговорил Ваня-Вано.

Пожилой духанщик аккуратно приподнял стакан:

– Не чокаемся! – предостерег он.

– Пусть земля ему будет пухом! – проговорил завстоловой.

– Какая земля! – сокрушался Роман Андреевич. – Эх, родной ты наш Иосиф Виссарионович!

15 апреля, среда

Обычно брат видел сестру, когда по наказу матери завозил ей борщи, котлеты и всякие другие кушанья. Возвращаясь из института, он попутно заезжал на Грановского, заносил собранную мамой корзинку и уходил. В этот раз остался попить чая. Ворчливый водитель его достал – всегда всем недоволен, про все выспрашивает, всюду нос сует, и вообще человек был неприятный.

– Рада, скажи маме, чтобы мне водителя заменили. Иван Клементьевич просто замучил меня: нудит, зудит, все ему не так!

– У меня такой был! – припомнила сестра. – А почему сам маме не скажешь?

– Не хочу лишних разговоров, начнет выспрашивать: что да как? Ты скажи между делом, так складней будет.

– Скажу! – пообещала сестра. – Как у тебя в институте?

– Овладеваю. Хочу ракетами заниматься, с отцом переговорил, он не против.

– Первый курс самый тяжкий, – предупредила Рада.