Последний вагон

Последний вагон
Александр Связин

Выполнить свою миссию в Афганистане для некоторых советских воинов оказалось проще, чем потом добраться домой. После вывода войск, «афганцы» сели в поезд Ташкент – Москва, который для них стал символом возвращения на Родину. Советский Союз после Афганистана на примере пассажиров последнего вагона, в котором разворачиваются трагические события. Эти люди чувствуют, что в стране происходит что-то неладное. Но острее всех это воспринимает капитан Самойлов и его товарищи, которые еще вчера могли погибнуть в бою. Рассказ основан на реальных событиях, имена героев изменены.

Александр Связин

Последний вагон

Последний вагон

Солдаты штурмом взяли вагон, а когда поезд тронулся, сорвали стоп-кран – потому, что сержант Кузнецов убежал на вокзал за лимонадом и пирожками с ливером. Опаздывая, он на ходу влетел в дверной проём вагона под весёлое улюлюканье своих друзей. Человек в железнодорожной форме, с криком «я здесь начальник поезда» попытался угомонить военнослужащих ограниченного контингента советских войск в Афганистане, – «граждане, мы не можем останавливаться для каждого, кто на часы не смотрит». Ему ответили почти хором, – «своих не бросаем». Услышав эти слова седой ветеран Великой Отечественной с крайней полки одобрительно закивал и откинувшись на чемодан вдруг вспомнил свою боевую молодость.

– Правильно, сынки, не сдавайтесь, мы немцев били, а вы душманов и что понимает в солдатской дружбе этот недоделанный железнодорожник!

– Молодец, батя, мы тебя в свои войска возьмём, – ответил ему загорелый, худощавый парень в кителе с капитанскими погонами, которого сослуживцы звали Володей.

Тем временем пассажиры неспешно рассовали свои вещи кто куда. Обувь – под полку, чтобы не украли, трико – под подушку – проще будет достать и переодеться, а продукты поближе к столу. Проводники принесли в грязных мешках влажное постельное бельё. «Не успело высохнуть, но оно чистое», – заверили они тех, кто в этом сомневался. По сравнению с матрацами и подушками бельё действительно оказалось чистым.

«Володя, посмотри, вон поездной начальник опять к нам идёт», – сказал кто-то из товарищей капитана. Навстречу к военным, которых в вагоне было человек десять, бодро вышагивал чёрный форменный мундир с грузным телом внутри, выставляя напоказ свою «медаль» – нагрудный знак МПС с крылатым колесом. Он остановился, почему-то отряхнул штаны и откашлялся.

«Кхе-кхе. Товарищи военнослужащие, поздравляю вас с выводом войск из Афганистана, – начальник поезда взял паузу и театрально оглядел пассажиров, видимо, ожидая от них одобрительных возгласов в свой адрес. Железнодорожник недавно видел по телевизору, как похожие слова произнёс один генерал и ему все долго аплодировали. Не дождавшись никакой реакции, он сделал строгое лицо и продолжил: «Я требую соблюдать порядок, поезд – это социалистическая собственность!»

Но что его слова значили для тех, кому посчастливилось остаться в живых, теряя друзей во время душманских засад и обстрелов, потом перейти речку и запрыгнуть в последний вагон поезда «Ташкент – Москва», чтобы через двое суток оказаться в уютном родном доме в кругу друзей и любимых.

Тем временем сержант Кузнецов залез в свой армейский рюкзак, достал три бутылки лимонада и газету с завёрнутыми в неё пирожками. «А ещё сюрприз!» – громко сказал он и как фокусник вынул из рюкзака «чебурашку» с водкой. «Вот, уговорил продавщицу, продала, когда пообещал, что ещё вернусь за ней!» – сказал сержант, вызвав бурный смех не только своих товарищей, но и доброй половины пассажиров.

Ветеран войны уже успел рассказать «афганцам» про свой первый бой в 1942 году, о том, как сначала боялся фрицев, но уже через несколько минут был готов идти в атаку с криком «ура»!

«Батя, я, когда первый раз в настоящем бою оказался чуть было не обосрался, – под общий хохот со знанием дела сказал кто-то из военных, – и не верьте тем, кто будет говорить, что не было страшно. Всем страшно, когда первый раз понимаешь, что надо убивать, чтобы выжить самому».

Пассажиры с интересом прислушивались к беседе. Они случайно оказались в гуще событий мирового значения, о которых сейчас говорят по телевизору, пишут в газетах и, конечно, обсуждают на кухнях. Накануне вечером многие смотрели программу «Время», где показали советских парней, которые выходили из Афганистана через мост Дружбы, раскинувшийся над Амударьей. Там они с серьёзными лицами говорили, что до конца выполнили интернациональный долг, а здесь, в вагоне, сойдя с экранов, мгновенно стали в доску своими.

«Родненькие, как же я переживала за вас, дайте же вас расцеловать!» – завопила какая-то женщина, кинувшись обнимать «афганцев». А один студент вдруг спрыгнул с верхней полки и протянул руку капитану по имени Владимир, со словами: «Привет, меня тоже зовут Володя».

«Ты за этим ошалевшим вагоном гляди в оба», – сказал начальник поезда своему помощнику, пред тем как уйти по делам.

В это самое время зеленые вагоны оставили позади старые привокзальные постройки, взяв курс на север. Тесные узбекские кишлаки сменил пустынный пейзаж Казахстана. Переодевшись, пассажиры лениво растянулись на полках, а проводники приготовили кипяток. В вагоне аппетитно запахло едой, а между попутчиками, как это обычно бывает начались задушевные разговоры.

– Братва, давай чаёк погоняем, – сказал капитан. Вокруг него сразу собрались сослуживцы. К этой компании присоединился студент, которого все по-свойски уже звали Вовкой. Это был высокий светловолосый парень с улыбкой, которая не сходила с лица.

– Можно я с вами посижу? – спросил студент.

– Конечно, ты же смелый пацан, – ответил его тёзка.

– А у тебя много медалей?

– Есть немного, но не люблю греметь медалями. Поверь, самая большая награда – это то, что остался в живых.

– Да, про него даже в «Красной звезде» писали, можешь в любой библиотеке найти. Наш герой – Самойлов Владимир, – вмешался в разговор сержант Кузнецов. Расскажи давай о своём подвиге, не скромничай.

– Да что рассказывать, мы выходили из Афгана в числе последних, многие друзья-сослуживцы уже дома, а нам приказали безопасно эвакуировать технику, – объяснил Владимир, – я со своими бойцами прикрывал дорогу, где по данным разведки «духи» хотели взорвать первую и последнюю машины в колонне. Это у них такая тактика, а остальных поставить под плотный огонь. В общем, могла случиться беда. Но разведчики их вовремя обнаружили, короче накрыли мы душманов и спокойно вывели технику. Зато мне досталась почётная привилегия сказать «духам» последнее прощай. Я расстрелял из автомата в воздух рожок патронов за всех погибших пацанов, а потом ушёл на мост.

– Круто, – вдруг выпалил студент, – я уже в Афганистан служить не пойду, опоздал. Но можно выпить за вас. Налейте мне!

Водка постепенно сменила чай. Когда закончилась бутылка, которую раздобыл сержант Кузнецов, старый ветеран залез в свой чемодан и достал первоклассный армянский коньяк со словами: – «Это от моих друзей-однополчан». Какие-то сердобольные женщины выложили свои запасы еды, приготовленные в поездку. Потом то же самое сделали другие пассажиры. Было решено превратить в общий стол одну из нижних полок. На неё расстелили газеты, а сверху разложили всё съестное богатство, оказавшееся в щедрых закромах ташкентских пассажиров. Со словами «народ и армия едины» какой-то мужик выложил варёную курицу, картошку и яйца. Курица по иронии судьбы растеклась жиром по той самой газете, где была фотография улыбающихся Горбачёва и Наджибуллы, которые подписали соглашение о выводе советских войск из Афганистана. Но внимание на это уже никто не обратил.

Неожиданно заиграла музыка. Это сержант включил небольшой японский магнитофон, который купил в лавке пакистанского торговца. Из динамика кто-то запел под гитару.

Опять нависли тучи над Кабулом

И дождь покрыл долину словно сеть

Четыре дня погоды нет в Кабуле

Стоят борта, не могут улететь.

В вагоне стало тихо, только колёса отбивали удары в такт мелодии. На улице уже стемнело и фонари, освещавшие железнодорожные столбы, то и дело прорезали своим лучами пространство вагона. Их свет на мгновение попадал на лица пассажиров и исчезал. Всё это повторялось бесконечное количество раз.

«Такая у нас получается светомузыка, а песню эту все пацаны знают наизусть», – сказал Кузнецов и с силой сжал кулаки. В это мгновение он мысленно вновь оказался где-то на передовой под Кабулом, а не в вагоне, который уносил «афганцев» всё дальше от горных перевалов, где после них осталась жить только смерть.

«Пацаны, эта война сделала нас сильными и сплочёнными», – вдруг взял слово капитан Самойлов, – теперь нас десятки тысяч, и мы можем всё! Мы должны объединиться и отстаивать свои права. Помогать тем, кто ждёт помощи, давить гадов, которые, прикрываясь партийными билетами, делают свои грязные дела. Мы не должны забывать семьи погибших наших братьев. Теперь это и наши семьи! У каждого из нас в кармане адреса матерей погибших пацанов, никогда не забывайте о них».

– У меня есть предложение, – взял слово сержант Кузнецов, – давайте построим свой город, нас, «афганцев» десятки тысяч и это только тех, кто отслужил, а с семьями будет под миллион. Выберем свою власть, появятся больницы, не будет очередей в детские сады. А что, капитан, давай сделаем, для тебя же нет ничего невозможного.

– Это для нас, братья, нет ничего невозможного, – ответил Самойлов. Кто нас ждёт дома, кроме родных людей. Никто не ждёт. «Крысы» в военкоматах, которые нас отправляли на войну, теперь будут стыдливо прятать глаза за то, что не разрешали писать на могилах правду о погибших пацанах. Пока мы покрывались кровавым потом, наши ровесники ходили по ресторанам и смеялись над нами. Они глумились над нашими девушками, дескать «твой-то, если даже вернётся, то калекой». На работу не устроишься, учиться не пойдёшь – все думают, если ты «афганец», значит контуженный. Теперь мы вернулись и будет всё по-нашему! Давайте так, сейчас объявляем автономией этот вагон, а когда приедем, начнём строить свой город. Пассажиры кто «за»?

Со всех концов вагона послышалось «ура». Общую эйфорию, пожалуй, не разделили только проводники. Они с опаской прислушивались к разговорам, но делали вид, что это их не касается. Со словами: «Чай, кому принести чайку?», – один из проводников быстро прошёл мимо пассажиров в штабной вагон.

Через несколько минут вернулся начальник поезда. Он подозрительно оглядел пассажиров, делая брезгливое лицо, при виде чьих-то свисающих с верхней полки ног. Остановился у капитана и молча посмотрел на него. Потом зашёл в купе проводников и окликнул своих подчинённых.

– Афганцы совсем распоясались, – негромко сказал начальник. Вы видели, как они пили водку, видели?

– Да, но совсем немного, – ответил ему проводник.

– Сейчас возьмёшь водку и пойдёшь их угощать, а на первой станции вызовем милицию и пусть они с ними сами разбираются.

– Да вроде хорошие ребята и пассажиры к ним симпатию проявили.

– Вот это и плохо. Кто в вагоне хозяин? Я, а не какие-то там «афганцы». Того и гляди, они вагон захватят, если слабину дашь.

Дверь купе приоткрылась, это означало, что совещаться проводники закончили. Один из них подошёл к капитану и пригнувшись тихо сказал: «Пошептаться надо».

– Говори, чего хотел, ответил ему Самойлов.

– Есть водка, пиво, шампанское «Советское» недорого, принести? – спросил проводник.

– Нет, братишка, не надо, – почувствовав подвох, отказался от предложения капитан.

– Как же так, такое торжество и почти ничего не выпили? – уходя посетовал проводник.