Секта. Ангелы умирают первыми

Что я мог ему еще ответить?

– Что, опять воевать с Виссарионом будешь?

– Буду, Саша, что делать, буду!

– Удачи тебе, жаль, что мы не на одной баррикаде. Прощай, солдатик.

Поэтому, когда прошлой осенью Настя поехала домой в Минск родных проведать, я уже знал, что она в секте. Попросил привезти фотки, которые она сделала прошлым летом в Минусинске и которыми так хвалилась. Она съездила к родным, навестила всю свою семью, пробыла там месяц. Я тосковал жутко, просто не мог без нее. А потом она вернулась обратно ко мне. Когда она вернулась, мы вечером, валяясь на диване, стали с ней вместе рассматривать ее фотки, которые она привезла. Я удивлялся лишь одно- му: фотки действительно были гениальные, просто супер, если бы не одно «но»: на них был Город Солнца, черт бы его побрал!

Настя внимательно смотрела на меня, на мою реакцию, когда я рассматривал фотки, и, успокоившись, видя, что я никак не реагирую на увиденное, начала мне объяснять, что это такой славный поселок в тайге недалеко от Минусинска. Там живут художники, писатели, музыканты, некоторые называют это поселение сектой, но на самом деле это просто экологическое поселение, там живут творческие люди, очень талантливые, что-то там еще тараторила, но я уже ее не слышал. И глаза, и меня всего окутала какая-то пелена. Я летел в пропасть, в пропасть, у которой не было ни начала, ни конца. А сердце рвалось на мелкие кусочки. А пока летел в эту пропасть, все думал: все правильно, это мне за то, что не замочил тогда Виссариона. Долги надо отдавать. Мы продолжали с Настей смотреть снимки, и вдруг я увидел одну фотографию. Настя вместе с какой-то женщиной на фоне красивого дома. Спрашиваю:

– Это что за дом?

– Это дом моей подруги.

– А эта женщина и есть твоя подруга?

– Да, а что? Я у нее и жила прошлым летом. А в чем дело? – Она опять насторожилась.

– Да нет, ни в чем, дом красивый, необычный…

– Да, это просто удивительный дом, и подруга моя человек удивительный!

Настя еще что-то там рассказывала, но я смотрел на фото и на женщину рядом с Настей. На ее так называемую подругу. И думал: а ведь она почти не изменилась женщина эта, Настина подруга, чуть пополнела, но все такая же красивая, какой я ее и знал раньше. А я хорошо ее знал, лично знал. Это была известная певица Светлана Владимирская. Именно у нее в доме и жила моя Настя, именно она и была се подругой. Когда они познакомились, я не знаю, где тоже не знаю. Она ли втянула ее в эту секту или кто другой? Не знаю. Знаю одно. Света по-прежнему выпускает диски, ездит на гастроли. Её роль в секте очень велика. Она как бы витрина секты, ее полномочный представитель. Она раскатывает но стране, вербует новых адептов, говорят имеет толику малую от Виссариона за труды свои за каждого завербованного, а может, и вправду верит, что Виссарион – Бог. Но это только говорят. Я знаю ее бывшего мужа. У нее в принципе было все, она была ведь в начале 90-х суперзвездой. Так что про дольку от реализации квартир новых членов секты я особо не верю, но то, что она вербует новых членов секты, знаю точно. На концерты разъезжает, как правило, с Вадиком Редькиным, превращая концерты в проповеди.

– Ужасно, Михаил. Так получается, что эта так называемая подруга и была та самая Светлана. Которую вы при этом давно и хорошо знали, учитывая, что вы тоже труженик сцены.

– Да, Александр, да… Как ни прискорбно, но на фотографиях я увидел именно ее. Не знаю, может быть, если бы там был какой-то незнакомый человек, то, может, мне было бы и легче. Но это была она. Эта секта действительно просто преследует меня по жизни…

– Михаил, это, наверное, было ужасно трудно и больно вдруг осознать, что эта секта и Виссарион опять ворвалась в вашу жизнь, уже практически в вашу семью, и просто на глазах забирают у вас любовь, ваше счастье....

– Сказать трудно и больно – это ничего не сказать, Саша. Это мучительно. И еще более тяжело и мучительно оттого, что это происходило на моих глазах. И я понимал, что означает эта секта, кто такой этот Виссарион. Ведь я был уже очень давно знаком с этой сектой. А еще ужаснее осознавать, что ты совершенно бессилен против этого монстра, против этой машины по зомбированию людей, и попросту являешься человеком, и практически ничего не можешь с этим поделать. Ужасно видеть, как теряешь свое счастье, как твоя любовь просто ускользает из твоих рук. Как счастье просто начинает таять. Как ее забирает самый ужасный человек, дьявол во плоти – Виссарион.

Видя, как больно Михаилу это было рассказывать и с каким страданием он говорил о Насте, я решил не продолжать этот разговор, сменить тему и отвлечь Михаила. Во всяком случае, чем закончилась эта история, он потом мне сам расскажет, если захочет. Слишком уж оголяла нервы эта история чистой и светлой любви.

***

Поразительно, как была похожа история Михаила и Насти на историю Наташи. Я подумал, что мне необходимо как можно быстрее вытаскивать оттуда Наташу. Конечно, очень хорошо, что она уже сомневается, уже нарушает заповеди Виссариона. Это хорошая почва для того, чтобы подорвать ее веру в Виссариона и в эту секту и выбить из ее головы все эти нелепые заповеди и заветы обычного афериста, возомнившего себя богом. Я думал над способом, как именно ее отлучить от этой «Церкви Последнего Завета». Тут надо было выбрать какую-то стратегию. К сожалению, наши отношения с ней были еще не настолько сильны, чтобы я мог на нее ими давить и заставить забыть об этой секте навсегда. Значит, придется ее убеждать. Но как? Я же не богослов и не священник. Если я начну ей рассказывать, какой ужасный этот Виссарион, это точно возымеет обратный эффект. Ведь Виссарион не дурак, и в его секте даются четкие установки на врагов. Что, дескать, все, что говорится про эту секту и про самого лидера, это происки сатаны. Еще бы, конечно, ведь он Христос, а сатана вставляет палки в колеса и, как известно, тоже может творить различные чудеса, только в интересах зла. А все, что против Виссариона это, конечно, зло.

И какой же выход, думал я? Итак, что мы имеем? Наташа в сомнениях, борется между тем, что влюбилась в меня, и этой сектой, это плюс. Но против Виссариона особо с ней и не поговоришь – это минус.

Силы, значит, сравнялись. Тут меня вдруг осенило, Она же не отсюда, не из Минусинска! Она же из Риги, из Латвии, а тут живет у тетки! Вот и решение. Сначала надо отправить ее обратно в Ригу, чтобы она находилась вдали от Минусинска, Виссариона и этой секты. Когда она будет находиться на расстоянии тысяч километров от этого места, влияние на нее виссарионовской пропаганды ослабнет. Она не сможет посещать его проповеди и саму гору, на которой этот шабаш и происходит. Более того, там ее родители, семья, которые не в этой секте, слава богу; они тоже помогут реабилитации. Так что ее сомнения вдали от этого места только возрастут. А к этому времени мое расследование тут закончится, я вернусь в Москву, все опубликую. А потом либо поеду за ней в Ригу, либо привезу ее в Москву. И так потихоньку она забудет об этой секте навсегда. Кроме того, мне потом будет гораздо легче провести работу по очистке ее мозгов от этого сектантского бреда.

Все, решено. Надо с ней срочно встретиться и провести серьезную беседу. И немедленно, чем скорее, тем лучше, отправлять ее отсюда в Ригу. Кроме того, тут существует и еще один момент. Ведь Виссарион подослал ее за мной шпионить, а она не шпионит, у нас ведь завязались отношения. А ведь он начнет ее спрашивать о результатах шпионажа. И там неизвестно, что тогда будет. Вдруг он начнет ей угрожать или еще что-то придумает за то, что она не выполнила его приказ. Вот, кстати, и мотив, который можно использовать, чтобы сагитировать ее на время уехать в Ригу. Как бы на время, но конечно же навсегда, потом главная задача – больше никогда ее не пускать в этот город, пока туг существует эта секта во главе с дьяволом во плоти.

А я все-таки думаю, что существует он тут до поры до времени. Как говорила моя бабушка: «Сколько веревочке ни виться, конец все равно настанет». И это чистая жизненная догма. Рано или поздно этот Виссарион, надеюсь, попадет в тюрьму надолго за свои злодеяния. Да и Бог, он же все-таки есть, настоящий Господь, конечно. И Он тоже найдет способ и время, как наказать этого лжехриста. Это тоже бесспорно. Я решил, что в ближайшее время обязательно продумаю этот серьезный разговор с Наташей и в ближайшие дни с ней встречусь, чтобы осуществить свой план.

Глава 8

Карпинская

Так кто же такая была эта новоявленная Дева Мария нашей современности, которую я так опрометчиво выпустил из своего поля зрения? Для полной ясности картины мне нужно было как-то это выяснить. Кто она, что она, что она делала в этой секте и почему Дева Мария так же быстро оставила своего Христа, как и появилась возле него?

Материалов на эту Карпинскую у меня почти не было. А Михаил о ней тоже знал мало. Оставалось начинать копать информацию из каких-то сторонних источников. Только вот где их взять? Но кто ищет – тот всегда найдет. Ближайшие дни я посвятил поиску источника информации про Карпинскую. Я купил в киоске печати справочник и стал искать. Что искать, я толком не знал, просто просматривал различные организации Минусинска, которые могли бы стать источником информации. И достаточно быстро нашел. Нашел общественную организацию, которая занималась вопросами сектантства и религий. Это была Минусинская общественная организация по реабилитации от деятельности всевозможных сект. Это, как нельзя, подходило. Уж про секту Виссариона они должны были знать достаточно много, а значит, и про Карпинскую.

Я позвонил директору этой организации. Это оказался мужчина уже в почтенном возрасте, Ефимов Николай Филиппович.

– Здравствуйте, Николай Филиппович, меня зовут Александр Точка, я журналист из Москвы, – представился я.

– Что вам угодно?

– Николай Филиппович, я веду журналистское расследование в отношении небезызвестной секты Виссариона. В связи с этим, я хотел бы с вами встретиться и задать вам несколько вопросов, если вас это не затруднит.

– Ну что же, подъезжайте, задавайте. Я с удовольствием отвечу вам на вопросы и расскажу все, что знаю об этом. И никак не затруднит.

– Спасибо вам большое, моту я подъехать сейчас?

– Да, нет вопросов. Я вас жду, подъезжайте.

Записав адрес этого центра и быстро собравшись, захватив с собой свой боевой блокнот, ручку и диктофон, я вышел из гостиницы. Я уже без удивления заметил все ту же машину с тонированными стеклами, которую в последнее время замечал возле себя всегда. Я отправился пешком по тротуару в сторону окраины города. Транспортом было пользоваться бессмысленно, городок был небольшой, и идти было совсем не далеко. Центр реабилитации находился на окраине города, но до этой окраины было всего лишь 15 минут ходу. Да и вообще, ходьба полезна. И воздух свежий, и в движении, а специалисты говорят, что при ходьбе работают все органы человека и все мышцы. И тридцать минут прогулки продлевают жизнь на год. Так что я решил подарить себе полгода жизни.

Идя по городу, я не забывал изредка, незаметно поглядывать по сторонам, машина от меня не отставала. Ну что же, пусть катаются, раз делать нечего. А мне нужно было делать свое дело. Так, осматриваясь по сторонам, дыша свежим минусинским таежным воздухом, я вскоре был возле центра реабилитации от сект. Это оказалось совсем маленькое одноэтажное бревенчатое здание, ещё совсем старой, может быть даже досоветской постройки, и весьма обветшалое. Да, государство у нас на организации такого рода, которые очень нужны многим простым смертным, пострадавшим от уродов, не сильно обращает внимание. Ни для кого не секрет, что такие организации давно уже живут почти за собственный счёт, а тем более тут, в провинции и в так далёкой от Москвы Сибири.

Я вошёл в здание. Внутри оно было ещё более обветшалым, чем с наружи. Покосившиеся скрипящие двери, оконные рамы, скрипящий, просто стонущий пол. Весь реабилитационный центр состоял практически двух человек. Это был сам Николай Филиппович и его супруга Вера. Они встретили меня крайне доброжелательно. Вера предложила чай с ватрушками. Я, конечно же, не отказался. После короткого чаепития и непринуждённым разговором о новостях из столицы, мы с Николаем Филипповичем, отправились в его комнатушку, которая называлась кабинетом.

– Так что вы говорите вас, Александр, интересует? Наше сектантство?

– Да, Николай Филиппович, меня, в частности, интересует секта Виссариона, которая практически оккупировала окрестные места. Да и вообще, что-то совсем интересное, я выяснил, что тут оказывается ими просто кишит, всякими сектами. И кришнаиты, и баптисты, и виссарионовцы. Я веду собственное журналистское расследование самой интерес- ной, на мой взгляд, из них – секты Виссариона.

– В отношении того, что этими сектами туг просто кишит, вы очень правы. За последнее десятилетие и Сибирь и Урал для проповедников, исповедников и основателей новых религий, течений, направлений, в простонародье – сект, явно обладают теми же качествами, что красная тряпка для быка. Эдакое раздолье – и места и паствы на всех хватит.

– Паствы у них, как я туг посмотрел, хватает. С этим у них проблем никаких не возникает. Пройтись только по Минусинску – десятки людей в балахонах можно насчитать.

– И ведь действительно хватает. Вы правы и правильно все заметили.

– Скажите, Николай Филиппович, а они между собой не дерутся тут за веру? Войнушек у них не бывает?

– Нет, эти секты умудряются сосуществовать достаточно мирно, без всяких там разборок и препирательств, вычленений и разделений, явно несбыточная мечта основной конфессии современного государства Российского. Да и народ здесь за все благодарный, любое слово о Боге ловит с такой искренней открытостью, что только успевай проповедовать. Одними из первых, конечно, протестанты пришли, и весь народ, как один, стал активным последователем Лютера. Но только нету у них, у духовных учителей, такой возможности надолго оставаться, поскольку миссионерская программа таких долговременных проектов не предусматривает. Только протестантские братья и сестры за горку перевалили, глядишь, уже и пятидесятники подоспели – и в едином порыве все дружненько стали пятидесятниками. И ведь уж как прав оказался Корней Иванович: «И такая дребедень целый день – то тюлень позвонит, то олень…» Насчет тюленя это я вам не обещаю, а вот муниты, сайентологи и свидетели Иеговы прошли по этому многострадальному региону по несколько раз каждые.

– А чем объясняется, по вашему мнению, такая масштабная экспансия сект именно в этот регион? В других же регионах такого нет, а тут просто засилье какое-то. Не связано ли это с какими-то историческими корнями? С тем же старообрядчеством. Ведь еще с петровских времен их сюда ссылали.

– Несомненно! В тенденции распространения сект на Урале и в Сибири обнаруживаются достаточно разветвленные исторические корни. Но эти корни есть не только в петровских временах, но и в недавних коммунистических. В историографии, посвященной проблеме взаимоотношений строителей светлого будущего и различных вероисповеданий в первые годы советской власти, сложилась концепция о достаточно терпимой позиции государства ко всем конфессиям, за исключением православной. Первоочередной задачей режима было уничтожение именно национальной церкви – основы жизни народа. Для того чтобы облегчить себе эту задачу, власти, помимо прочего, стремились заручиться чем-то вроде союза с другими конфессиями или хотя бы обеспечить нейтралитет с их стороны.

Существуют неопровержимые доказательства, что среди этих конфессий отдавалось предпочтение различным сектам. Еще в дореволюционном большевизме бытовала трактовка «возникновения сектантства как проявления разложения официальной религии». Гонения со стороны Православной церкви делали сектантов в глазах большевиков их союзниками. 8 сентября 1921 года «Известия ВЦИК» писали: «Крестьянские коммунистические образования, такие как духоборы, молокане, Новый Израиль и другие, совершенно безболезненно усваивают общегражданские советские законы и уставы». И ведь усвоили! Недалеко от Челябинска есть деревушка Шушенки, где живут четыре бабушки они протестантки. Почему? Ответить не могут. Возможно, устали от многообразия предложений и решили на чем-то остановиться. А ведь в Челябинске не один православный храм.

Газеты Свердловской области пишут о том, что «секты атаковали информационное пространство Урала». Больше того, подвергли «настоящей экспансии». Мэры жалуются, что сектанты призывают молодых людей отказываться от прохождения службы в армии, пропагандируют политическую пассивность.

– И что, они действительно захватили местные СМИ? Много они издают своих газет и дают рекламу?