Переход хода

* * *

Опять за рыбу гроши! Двадцать седьмого быть в Сваляве – и хоть тресни, а будь! Спрашивается – что он забыл в этом Закарпатье накануне праздника? Понятно, раз требуют прибыть – значит, без него обойтись нельзя – но ведь за четыре дня до Нового года! Когда весь советск… тьфу, весь бывший советский народ закупает селедку для салата под шубой, шампанское и мандарины, пуская слюнки в предвкушении праздника! А ему – в путь, в путь, маленький зуав, труба зовёт…

Хотя, что тут возмущаться – приказ есть приказ, и выполнять его надлежит беспрекословно, точно и в срок, как бы ни хотелось встретить приход Нового года в этой уютной квартирке на окраине Варны, в тишине и неге…. Да, ЧТО есть приказ – во времена доисторические, в первый же день его военной службы, наглядно продемонстрировал старший сержант (нет, он тогда был ещё младшим) Федоренко. Тогда, помниться, суетливая и гомонливая толпа стриженых духов в необмятом новеньком обмундировании с только что, вкривь и вкось, пришитыми погонами, долженствующая, по идее, изображать строй, на приказ отца-командира «Разойдись!» отреагировала как-то вяло, безынициативно, с холодком, и разбежалась в разные стороны лениво и неуверенно. И, чтобы наглядно разъяснить бойцам, как надобно выполнять приказы, сержант Федоренко, вновь построив свой учебный взвод, вторично отдал ту же команду – сопроводив её, для пущей убедительности, действием, сиречь – метнув в самый центр строя тяжелую табуретку.… Надо сказать, что это был крайне эффективный метод убеждения!

Ладно, будем собираться. А ведь Новый год так хорошо был спланирован! Да и Рождество нынче у болгар… Они хоть и православные, а рождение Христа вместе с католиками празднуют, до них большевистские штуки-дрюки с календарём во времена оны не докатились. Бенчевы приглашали сегодня в гости на гуся по-родопски, домашнее вино и свежую брынзу с гор…. Теперь же всё летит к чертям собачьим, вдребезги пополам, как говорил тот Попандопуло из «Свадьбы в Малиновке»…. Эх, жизнь моя жестянка!

Хорошо хоть, все документы на фирму «Олена Трейд» успел оформить; вместо положенных по закону тридцати дней вся музыка заняла ровно трое суток, правда, две тысячи левов сверх всех официальных платежей пришлось заплатить наличными. За… хм… как бы это правильно сказать, чтобы не обидеть болгарских чиновников? За ускорение документооборота, вот. Зато теперь он может ехать в командировку совершенно официально, как коммерческий директор этой фирмы; генеральным в ней числится Васил Бенчев, сосед напротив (всех уговоров – один поход в ресторан!) – такие уж тут правила коммерческой деятельности. Одиссея, правда, малость раздражала необходимость за свой счет содержать чужие глаза и уши в сердце его собственной, купленной на его деньги (точнее, на деньги «Спецметаллснабэкспорта») фирмы – но, в конце концов, Васил был парень простой, без тараканов в голове, и мешать деятельности фирмы, по ходу, не собирался – но всё ж ему лучше поменьше знать о её деятельности! Официально мы будем заниматься экспортом в Турцию металлоизделий – вот пусть и думает, что мы сборные конструкции для строек союзникам по НАТО планируем впаривать. Меньше знаешь – крепче спишь…

Что ж, машина у него есть, денег в достатке, цели и задачи доброе командование определять и ставить не зевает. Свалява так Свалява, надо там быть – стало быть, в означенный срок и будем. Время не ждёт, седлайте коней, сеньоры! Толедо всё ещё в руках мавров…

* * *

Одиссей вышел из подъезда, когда кругом ещё царил предрассветный сумрак (он обычно предпочитал отправляться в путь ещё до рассвета, чтобы по максимуму использовать для езды куцый, в данном случае, декабрьский световой день), поморщился от мгновенно до костей пробравшей стылой сырости, подошёл к своей «шкоде» (светло-фиолетовая «фелиция» на днепропетровских номерах, с генеральной доверенностью – капитан Кулешов три дня назад расстарался), не торопясь, загрузил в багажник не шибко тяжелую сумку – и, перекрестившись на виднеющуюся в предрассветном мраке полоску посветлевшего неба на востоке, там, где лежала Россия – сел в машину. Дай Боже, как говориться, в час добрый!

Сначала у него был соблазн ломануться в Закарпатье через Румынию, через так называемые Фокшанские ворота, холмистую равнину, ограниченную с востока Прутом, а с запада – горными отрогами Трансильванских Альп. Дорога эта была ему известна, шла от Джурджу, через Бухарест и Плоешти, на Бузэу, Фокшаны, Бакэу, ровненько до погранперехода Вадул-Сирет в румынской Буковине, от которого можно было рвануть прямо на Черновцы, на Буковину украинскую; но, при зрелом размышлении, решил он этим путем не идти. Всё ж придется часов двадцать (считая очередь на таможне) пробыть в стране Влада Цепеша и Николае Чаушеску, к тому же по пути проехать через дикое сердце цыганской Румынии, где мало ли чего может случиться – а вернее всего, случится обязательно…. А ежели те парни, что с той стороны глобуса, ищут его всерьез – то очень может быть, что, задержав его по какому-нибудь пустяковому поводу (а повод может найтись любой, Румыния в плане коррупции даже любезному Отечеству сто очков форы даст), вдумчивый румынский полицейский суб-локотенент[6 - Младший лейтенант (рум.)] не отыщет в какой-нибудь отдельно лежащей папке «разыскиваемые за очень большие деньги» и его молодецкую харю. Понятно, что со времен мадьярского пленения он изрядно прибавил в весе и опытная рука пластического хирурга малость подретушировала его внешность – но береженого, как известно, Бог бережет, а небереженого знамо кто…. А, поелику встреча с каноническим конвоем в планы Одиссея никак не входила, то, проехав за два часа путь от Варны до Русе и за следующие полчаса едва протащившись через забитый фурами мост через Дунай – решил он двинуться на Брэилу – Галац, с тем, чтобы за пару часиков оказаться в пределах молдаванского государства и дальнейший путь проделать по территории этой дружественной республики.

Ага, вот и румынская граница. Одиссей удивлённо осмотрел какую-то странную автомойку, которая, при вдумчивом исследовании, оказалась конструкцией для дезинфекции. Стоявший возле неё румын в некоем подобии формы, увидев его украинские номера, тут же начал гостеприимно руками, головой, глазами и прочими частями тела зазывать его под это сооружение. Одиссей попытался проигнорировать это приглашение, направившись прямо к будке погранконтроля – но тщетно. Личность при дезинфекции что-то заорала, на крик появился уже настоящий, в форме, пограничник, с тавром Politia Frontiera[7 - Пограничная полиция (рум.)] на хилой груди, и на неплохом русском языке предложил – либо наглый украинец приобщается к благам цивилизации, платит за дезинфекцию и истребление разной заразы, которую он, вне всяких сомнений, притащил с собой с жутких и опасных Балкан – либо возвращается обратно в Болгарию и продолжает вольно и невозбранно ездить по тамошним дорогам так, как есть, то бишь – немытым и заразным. Одиссей вздохнул и подчинился. Вся музыка обошлась в десять долларов, которые усердный дезинфектор ловко выхватил из рук Одиссея, взамен не выдав ничего, напоминающего чек. Одиссей улыбнулся – нравы и обычаи здесь нисколько не изменились с ноября девяносто второго, когда он впервые пересек Румынию с севера на юг!

Маленькую «шкоду» с ног до головы обрызгали прозрачной вонючей жидкостью, которая, наверное, хорошо отмывает насекомых – увы, зимой проверить это предположение было решительно невозможно. Затем, в очереди на пограничный контроль, Одиссей заметил забавную особенность – за дезинфекцию все въезжающие в Румынию машины исправно платили, но обрызгивались единицы. Хорошо хоть, была плюсовая температура, и ядовитая жидкость не замерзала на кузове – но, очевидно, в морозы этот спектакль румынские труженики фронтира сворачивают за ненадобностью.

Перед Брэилой Одиссей увидел временный желтый знак, обозначающий поворот на Галац, так как основная объездная была, как гласило здоровенное объявление сразу вслед за знаком, закрыта на ремонт. Одиссей свернул – и проклял румынских дорожников трижды! Этот временный объезд оказался худшей дорогой за все время его сидения за рулем, даже галицийские просёлки были куда ухоженней! Огромные колдобины, множество фур, тянущихся к молдавской границе, которым тоже, между прочим, надо объезжать колдобины, и поэтому обогнать их практически невозможно; и даже на более-менее приличных участках дороги приходилось тащиться со скоростью тридцать километров в час. Выехав через сорок минут на шоссе, он облегченно вздохнул – теперь до Молдавии плохих дорог быть не должно. Каковое его предположение рухнуло буквально через час…

Галац он обнаружил километров за двадцать – по желто-коричневому облаку выбросов металлургического комбината. Одиссей про себя изумился непрофессионализму румынских градостроителей – ибо при подъезде к городу было отлично видно, что дующий ветер направляет весь смрад аккурат на жилые районы. Сильны румыны, холера им в бок!

Да, вот и пахнуло Родиной.… В городе, выйдя из машины у небольшого продовольственного магазина, чтобы прикупить чего-нибудь на зуб, Одиссей всей грудью вдохнул характерный запах диоксида серы, в изобилии присутствующий в здешнем воздухе. Как в Кривом Роге, где он был в девяносто пятом…. Пропахший большой металлургией Галац мгновенно побудил у него ностальгические воспоминания о Криворожье…. Да-а-а, весело они тогда провели ту неделю! Как звали тех сестричек-близняшек? Галя и Оксана. Одиссей аж улыбнулся от нахлынувших воспоминаний. Да, были времена…. Впрочем, даже чисто внешне Галац был похож на Кривой Рог. Это уже не Европа! Троллейбусы, советской школы архитектура, не шибко вежливые продавщицы в магазинчике – стало быть, мы уже на пороге любезного Отечества. И не важно, что теперь этот порог украшает шильда «Республика Молдова» – ещё добрых лет тридцать это по-прежнему будет Советский Союз. А может быть,… хотя чего там гадать. Что будет – то будет!

Не без труда (и, главным образом, с помощью водителей местных маршруток, через пень-колоду, но всё же понимающих по-русски), Одиссею удалось, после трех неудачных попыток, все же выскочить на мост, ведущий к границе. Оп-па! Оказалось, что дорога до границы в данный момент не то строится, не то ремонтируется, и в результате полтора километра Одиссею пришлось сорок минут тащиться по песчаной грунтовке. Когда впереди замаячил румынский флаг, обозначающий пограничный переход, у него уже не было сил радоваться – так вымотали его последние пяди румынской земли.

На границе перед ним в небольшую очередь выстроилось семь молдавских машин. Что удивило Одиссея – процесс шел крайне неторопливо, но зато румыны на выезде из своего Отечества ничего, кроме паспорта, страховки и свидетельства о регистрации (с генеральной доверенностью) не спросили. Никаких тебе оплат за дороги, за экологию, и никаких фокусов с дезинфекцией. Но зато молдавская таможня сполна исправила это серьезное упущение своих единокровных коллег – Одиссею пришлось оплачивать молдавскую дезинфекцию (памятуя опыт Джурджу, он за эту процедуру заплатил, но под душ благоразумно не стал – чёрт знает этих молдаван, чем они хотят полить его новенькую «шкоду»), экологию, какой-то SMAP, плюс еще какой-то местный сбор. И за смешную сумму в семь с половиной долларов он опять переступил рубежи бывшего Советского Союза…

* * *

Дальнейший путь до Кишинева через Каушаны и Новые Анены запомнился ему полным отсутствием разметки и холмистым рельефом. Объехав Кишинёв стороной, он выехал на трассу на Оргеев. Поскольку время подходило к двум часам, имело смысл где-нибудь пообедать – и Одиссей начал старательно выискивать знаки с перекрещенными вилкой и ложкой. Удача! Справа мелькнула вывеска (почему-то на русском языке?) – «До ресторана «Сафари» 400 метров». Ну что ж, «Сафари» так «Сафари», хотя, при зрелом размышлении, корчме в самой глубине молдавских кодр стоило бы, по мнению Одиссея, носить более аутентичное наименование. «Стругураш», например, или какой-нибудь «Стрэлучетор»; на худой конец, «Штефан чел Маре»…

А вот и съезд к ресторанчику! Одиссей повернул «шкоду», подъехал к площадке перед заведением общепита, развернувшись, приткнулся задними колёсами к бордюру, заглушил двигатель, и, поставив рычаг переключения передач на нейтралку, собрался выйти из машины. Но тут поведение доселе тихой и спокойной машины стало вдруг каким-то странно необъяснимым. Что за чёрт!? Мятеж безмозглого железа? Или происки сверхъестественных сил? Одиссей не верил своим глазам – стоящая капотом в горку «шкода» начала потихоньку, едва заметно, ехать ВВЕРХ! Он изумился, но «шкоде» решил не мешать. Чудо продолжалось! Угол подъема начал потихоньку увеличиваться – а машина, тем не менее, продолжала разгоняться…. Охренеть! Одно из двух – или это хитрый оптический эффект, или на территории Молдавии перестали действовать законы физики, а легковые автомобили обрели разум…

Нет, пожалуй, пусть это будет оптический эффект. Чудес ему и в обычной жизни – сполна и с довеском; норму по чудесам он, наверное, перебрал ещё года два назад, так что, подумавши, мы такое поведение «фелиции» решительно отнесем к физическим феноменам местности и о чудесах думать пока забудем. Нам они понадобятся (и наверняка понадобятся!) чуть позже, когда мы встанем под каноничное чёрное знамя с черепом и костями и надписью «контрабанда» по всему полотнищу…

Поставив машину на заднюю передачу, Одиссей покинул водительское кресло и двинулся в ресторан, по пути всё же настороженно оглядываясь на своенравную «шкоду». Нет, похоже, чешка более самостоятельно лезть в гору не хотела…. Ну и слава Богу! Мало нам проблем, так ещё и у машины появились бы вдруг собственные желания относительно способа передвижения…. Это, пожалуй, был бы перебор.

Плотно и с удовольствием пообедав в ресторане (в котором, вопреки названию, не было никаких блюд, связанных с охотой, зато наличествовала отменнейшая чорба с фасолью, острые мититеи и отличная свежая брынза), Одиссей рассчитался, вышел на крыльцо, подозрительно оглядел чуть было не впавшую в мятеж «шкоду» – и, убедившись в том, что машина на прежнем месте, не торопясь, занял водительское место.

Ехать предстояло ещё довольно долго – через Бельцы и Единцы до Бричан, где его нога ступит на ридну неньку Украину (ибо паспорт у него был нынче жовто-блакитны, на фамилию Тищенко, уроженца славного города Днепропетровска, в девичестве – Екатеринослава), а потом, у легендарного Хотина (с его изумительной цитаделью, «главной героиней» множества фильмов о средневековье), он вместе со своей «фелицией» переправится через Днестр на «украинскую» сторону и заночует в Каменце-Подольском, городе нестареющей беляевской «Старой крепости»…. Что ж, надо поторопиться, чтобы до десяти вечера оказаться в гостеприимном отеле «Бастион» – где его уже ждёт заказанный из Варны номер, ужин в средневековом антураже и недолгий, но крепкий сон. И едва за окном забрезжит рассвет – он опять отправиться в путь. Потому что завтра к вечеру ему надлежит быть в Сваляве – городке, где начнётся первый акт операции «Полонез»…

* * *

– Оксана, не спеши, подумай…

– А шо мне думать? Шо? Ты хочешь моего человека, самое малое, под пожизненный срок закатать, а я буду смотреть на это со стороны? Так, что ли? Не, Серёга… или как там тебя по-настоящему – ты Туфана моего на это не соблазняй, даже не думай за это! Мне лучше сдохнуть прямо сейчас, тут, на месте – чем своими руками его на смерть посылать! Вы мне его замените, случись что? Чёрта лысого я от вас получу! Денег стопочку подвинете, посочувствуете – и фьюить! домой, в Москву, к женам и детям. А я здесь одна останусь, как тростинка в поле…. Мне не деньги ваши нужны, мне муж нужен! Живой и желательно здоровый… а не сумма в ведомости!

Гончаров терпеливо ждал, пока иссякнет фонтан красноречия высокой чернобровой красавицы – а затем, не дождавшись, вздохнул и, по возможности вежливо, перебил её монолог:

– Оксана, риск в этом деле есть, но риск минимальный. В конце концов, та работа, которой он занимается, тоже рискованная, тем не менее – каждое утро ты его на пороге за рукав пиджака не хватаешь, чтобы дома удержать…

– Его попробуй, удержи… – Оксана тяжело вздохнула. – Я каждое утро, когда он по своим делам бандитским уходит, чтоб ты знал, с ним мысленно прощаюсь навеки; и каждый вечер встречаю, как воскресшего! У меня тут год за три идёт, как на войне…

Гончаров кивнул.

– Ладно, ты пока остынь, подумай. Не торопись! В конце концов, то, что я предлагаю, ничем от его здешних дел не отличается…. Ты что-то насчет обеда говорила?

Хозяйка кивнула.

– Да, сейчас принесу. Посиди пока, телевизор вон посмотри. У нас тут и русские каналы есть! – И с этими словами чернобровая черниговка упорхнула из номера.

Да-а-а, дела…. Ладно, будем надеяться, что разговор с самим Туфаном пройдет чуток полегче, чем с его любящей женой, холера ей в бок, как в таких случаях говорит генерал…

* * *

Долетел он из Москвы в Стамбул безболезненно, из аэропорта в азиатской части города поехал прямо в офис фирмы «Карагёль индастриз», (который расположился в одном из новых офисных зданий в деловом квартале Левент). С этой компанией «Спецметаллснабэкспорту» надо было заключить договор на поставку специальных сталей для возводящегося в пригороде Стамбула, Боюк-Чекмедже (в самом Стамбуле стоимость земли, как понял подполковник, делала это строительство поистине золотым), многоэтажного офисного здания – что было легальной частью его поездки. Турки встретили его дружелюбно (впрочем, как обычно), в течении двух часов, под бесчисленные стаканчики чаю (называемые по-турецки «бардак», чему подполковник про себя улыбнулся), он обговорил с ними условия поставки и марки сталей, оставил подписанный с русской стороны вариант договора и спецификации к нему – и направился в туристический центр Стамбула, в район Бейоглу, бывший Пера, где находилась гостиница «Галата Хаус», бывшая, собственно, истинной целью этой его поездки.

Разговорчивый таксист (знавший едва ли сотню русских слов, но зато мастерски ими оперировавший) на новеньком «рено» довез его до площади Таксим, кишащей в это время огромными толпами народа – и, подхваченный общим людским потоком, подполковник Гончаров двинулся по Истикляль, стараясь не пропустить пятую улицу справа от начала здешнего Бродвея – хотя он знал, что называется она Сакызагаджи, но, поскольку весьма сомневался в своих филологических способностях (турецкий язык, переведенный на латинскую графику Мустафой Кемалем, немало удивлял его спецификой звучания написанных слов), то решил просто отсчитать нужное количество улиц.

Истикляль его всегда поражала – узкая, извилистая, как истинная восточная улочка, вымощенная брусчаткой, но, вместе с тем, полная европейского лоска. По обеим её сторонам сверкали витрины шикарных магазинов, кафе, баров, в старых, девятнадцатого века, домах располагались торговые центры, а сама она круглосуточно была заполнена толпами праздных туристов; посреди же этого пешеходного рая лежали… рельсы, по которым продолжал ездить единственный в своем роде, «доисторический» трамвай! Европейцам Истикляль представлялась типичной восточной улицей, для турок же она, скорее всего, представлялась частью западного мира (церквей на Истикляль было больше, чем мечетей!) – почему и манила всякого гостя, посетившего Стамбул, пройти все свои два километра неторопливым шагом…

Не без труда обнаружив искомую цель и свернув на почти незаметную среди великолепия зданий на Истикляль улочку Сакызагаджи, подполковник Гончаров на всякий случай (чисто рефлекторно, без всяких подозрений) проверился относительно хвоста – и походкой пресыщенного туриста пошёл по этой улочке, лениво разглядывая выставленные в витринах товары, отмахиваясь от назойливых продавцов всевозможных лавочек и незаметно выискивая глазом дом номер девятнадцать, в котором размещался отель «Галата Хаус» и одноименный ресторанчик, принадлежащий курдско-украинской семье Сарыгюлей, в которой норовистая жена, как пить дать, подстать своему бандитствующему муженьку…. Именно этот отель и эта семья и были главной целью подполковника в Стамбуле, о чём не догадывались ушлые турецкие коммерсанты из фирмы «Карагёль индастриз» …

* * *

Ага, вот и любезная хозяюшка. Быстро она обернулась! Гончаров удивился количеству тарелок, тарелочек, горшочков и соусников, уместившихся на подносе, который жизнерадостная украинка умудрилась доставить на второй этаж, ничего не разлив и не расколотив по дороге.

Хозяйка, поставив поднос на табуреточку у входа, отдышалась и произнесла, широко и дружелюбно улыбнувшись:

– Ось, Серёга, попробуй настоящей турецкой кухни! Специально Ахмеда в ресторан «Хаджи Абдуллах» посылала по соседству, бо у нас повара второй день нема…. А Ахметка только кофе и может делать, гультай…. Поймёшь, что значит в Стамбуле хорошо поесть! – И Оксана обмахнула рукой свой импровизированный дастархан. – Шоб ты знал, для того, шоб в этом ресторане покушать, люди специально из Германии приезжают! – И с этими словами хлебосольная хозяйка споро расставила по столу тарелки, горшочки и соусники, полюбовалась на творение своих рук, после чего, ещё раз улыбнувшись Гончарову, пригласила его к столу: – Кушай, тут всё свежее, экмек[8 - Пшеничный хлеб] минут двадцать, как из печи, кальмары и барабульку на моих глазах испекли, да и остальные мёзе[9 - Закуски] только что приготовлены. У них сегодня зейтиньялы[10 - Зеленая стручковая фасоль, тушеная с помидорами, луком и специями] дуже удалась, так я взяла для тебя горшочек…. Тебе кебаб соусом приправить? Чи ты вже сам?

– Спасибо, Оксана, сам. А почему у вас повара нет? Гостиница без ресторана – это ж ежедневные убытки? Поваров же тут, как я понимаю, совсем не дефицит?

Украинка раздраженно махнула рукой.

– А, да шо ему говорить! Хиба он меня спрашивает? Он же главный, ему советы жены – как горох о стенку…. Предлагала я взять повара из местных, из турков – так он ни в какую. У них же, у курдов здешних, тут же ж землячество, як у жидов, берут на работу только своих, курдов, и обязательно со своего села…. Прежний повар уехал в Германию, на заработки, а молодой, з села, який должен был за плиту ещё три дня назад стать – заболел воспалением легких, зараз в больнице лежит…. Туфан все кинул и за новым поехал, в неближний свет, аж под Диарбакыр, так шо приедет с поваром только завтра. А мне мучаться…

Затем хозяйка дома, присев на краешек мягкого кресла, наклонилась к подполковнику и вполголоса спросила:

– Сергей Владимирович, так шо надо сделать? Може, я б и сама справилась? Шоб моего благоверного не подставлять лишний раз?

Гончаров отрицательно помахал головой.

– Здесь, в Стамбуле, ты, может быть, и справилась бы, но надо, чтобы наш груз через всю Турцию проехал – а в турецкой глубинке с тобой, хоть ты трижды нобелевский лауреат, никто из мужчин всерьез разговаривать не станет, потому как – женщина… Нужен мужчина. Поэтому мне и позарез треба твой Туфан. Тем более – он, как ты говорила, отлично говорит по-русски.