Дети сакморов

Смирись, мир, перед силой сакморов! Незримой, неведомой тебе и неодолимой силой.

Глупый. Вкусный мир.

Мы укроем тебя, мы спрячем тебя.

Подари нам своих детей. Топка ждёт!

«Ещё считанные сутки, и мы завершим разгон» подумала Вельфана. «Слава нашей ночи, в топливе недостатка нет!»

7.

Добрались они до места уже не в сумерках, а в самой настоящей темноте.

На заброшенной улице из восьми фонарей горело только три, потому в конце пути Апофиус едва не заплутал и не забрался в такую чащобу, из которой его, пожалуй, и собратьям-духам было бы не вытащить.

Однако, по счастью, на пятнадцатой минуте бестолкового блуждании по улице встретили они старушку в сиреневой, не по летней жаркой погоде подбитой ватой, фуфайке, цыганской цветастой юбке с зелёным, бисером расшитым, платком на голове.

Старушка бочком вылезла из придорожных кустов (где, весьма вероятно, сидела до времени тихонько и наблюдала за гостями) и, приблизившись к радостно замахавшему руками Апофиусу, прошелестела:

– Я вот совсем старенькая стала. Пятый век доживаю… Не вижу сослепу. Апофушка, ты ли?

– Я, Клотильда! Я и есть! – радостно воскликнул дух, заключая старушку в объятья. – Я самый и есть! Узнала, старенькая, сразу узнала! Давненько мы с тобой не виделись!

– Почитай, третий век уж пошёл! – в тон ему ответила старушка, бросившись обнимать дорогого гостя (да так толком и не обняв из-за непомерной толщины его).

– Принимай уж гостей, веди в свои хоромы! – начал было напрашиваться в гости Апофиус.

И вдруг, примолкнув и повернувшись вполоборота к Сергею (на которого радостная эта встреча не произвела ровным счётом никакого впечатления), махнул рукой.

– Вот, Серёжа…

Серёжа бросил на него взгляд мутный и усталый.

– Да подойди же ты!

Пантюхин медленно и вразвалочку, явно нехотя, подошёл к духам, которые, не удержавшись, снова бросились друг к другу объятия, восторги свои от встречи прервав лишь когда Сергей дважды откашлялся, сначала сдержанно, а потом демонстративно громко.

– Вот, Клотильдушка! – и Апофиус с гордым видом показал на Сергея. – Помощник мой, прошу любить и жаловать! Чистой души человек, сильный и неустрашимый!

– Это я, что ли? – искренне удивился Сергей. – Ты это… Спасибо, конечно, но так-то не загибай!

Клотильда, на шаг подойдя ближе, посмотрела на него внимательно до мутноватой белизны выцветшими глазами, и, перестав вдруг подслеповато щуриться, взглядом, ставшим цепким и острым, внимательно осмотрела гостя.

– Вот такой я, – с усталым вздохом сказал Сергей. – Пантюхин моя фамилия…

– А я знаю, – ответила Клотильда. – Старушка Клотильда многое уже узнала…

– И откуда вы, духи, всё знаете! – не то с восхищением, не то с возмущением воскликнул Сергей. – Вот и Апофиус моё имя знал. И как жену зовут, и ещё там что-то, не помню уже толком…

И, не смотря на усталость и сухость во рту, даже попытался присвистнуть, чтобы подчеркнуть своё изумление перед такими необыкновенными способностями духом.

Со свитом, правда, ничего не вышло. Шипение одно получилось.

– Да у вас, людей, всё на лбу написано, – пояснила Клотильда.

И Апофиус кивнул, подтверждая слова старушки.

– Имя-то у всех написано, – продолжала Клотильда. – И о жизни вашей много всяких записей. И о родственниках ваших написано, и о делах ваших рассказано. Вы, люди, этого не видите, хотя, наверное, догадываетесь. Не зря же поговорка у вас есть… Да, а у такого вот простодушного человека, как ты – вообще всё написано. Даже то, что ты с последней зарплаты заначку до сих пор от жены прячешь. Тысячу рубликов. Несколько месяцев уже прячешь. Правда?

Сергей кивнул в ответ.

– А чего с собой не взял? – допытывалась старушка.

Апофиус поспешно (но вместе с тем и почтительно) подхватил старушку под локоток.

– Клотильдушка, ну какое тебе дело до чужих денег? – шёпотом спросил он, увлекая старушку куда в сторону от дороги и одновременно знаками приглашая Сергея следовать за ними. – Ну что ты, в самом деле?

– А любопытство меня замучило, – пояснила Клотильда, искоса поглядывая на понуро следующего за ними Сергея. – Чего это рыцарь кошелёк свой не взял? Неужто ты оплату ему большую пообещал?

– Так последние деньги-то, – пояснил Сергей. – Надо было жене оставить…

И тут же удивлённо переспросил:

– Чего? Это кто тут рыцарь?

И остановившись на секунду, приотстал.

– Иди, Серёжа, иди за нами! – заторопил его Апофиус. – Ты же сам спрашивал про ужин и ночлег. Вот уж будет всё скоро! А я тебе потом всё объясню.

Свернув с дороги, пошли они по узкой, едва освещаемой лишь светом далёких фонарей тропинке, самым замысловатым образом петлявшей между зарослей злой крапивы, матёрого чертополоха, белеющих зонтиков невесть как забравшегося в эти края борщевика и заплетённых вьюнком кустов одичавшей малины.

Сергей, поочерёдно выставляя далеко вперёд то правую, то левую ногу, брёл медленно вслед за духами, вполуха слушая неторопливый их разговор о потустороннем житье-бытье, а сам думал невесёлую думу о том, что, пожалуй, в таком месте ночлег только под кутом и возможен, а на ужин старушка Клотильда, как видно, крапиву собралась варить (интересно, в чём?), для бульонной наваристости прибавив к тому ёжика или лягушку (или что там у них, у духов, принято?).

И это ведь при том, что Апофиус наверняка мог бы сотворить… Да и плату он заслужил вполне… Э, да что там говорить!

«Жмоты эти духи, и всё дела!» решил Сергей, с яростью пиная травяную кочку. «Им, может, и на земле спать привычно, и еда им не нужна. А меня так вконец уморят! Если бы не пирожок, так и вовсе бы сил лишился. Лёг бы там, на дороге, и лежал бы до утра. И очень просто! И сил бы понапрасну не тратил!»

– Акулина-то в прошлом веке за домового было замуж вышла, – пересказывала местные новости Клотильда (не забывая при том изредка поглядывать с любопытством на человека). – Да он, ирод, и не домовой оказался, а упырь одичавший. Всё ей, дуре, сказки рассказывал, что бесквартирный он, потому что, дескать, дом сгорел. Хозяин спьяну сжёг! Акулина-то и верила. А Пронька со старой пустоши дознался, что упырь это натуральный и с кладбища его за дебош выгнали. Запил он там с местными и на сторожа напал… Акулька и такого бы любила. Что ей, одной вечность куковать? Да упырья натура проявилась: сначала по ведьмам гулял, потом в историю какую встрял…

Клотильда слегка понизила голос.

– …С бандитами какими-то связался, пропадал по ночам… Чего было – толком не знаю, но попался, говорят, на грабеже. Сто пятьдесят лет отсидки на болоте получил…

И снова заговорила в полный голос:

– Акулина теперь и мучайся одна! Вдова соломенная! А ведь говорила ей: гони ты его. Пропадёшь! И глазища у него красные как уголь, и зубы изо рта торчат, и воняет козлом. Кому такой нужен? Нет, вцепилась…

– О Капутисе ничего не слышно? – уточнил Апофиус.