Братишка

– Арчи! Стой!

Но пёс его не слышал. Прижав уши, он бежал через дорогу. Время будто замедлилось. Женя видел, как Арчи пробежал половину проезжей части, как на него несется самосвал.

– Нет! – кричит Женя.

Но пудель его не слышит. Не тормозя, самосвал сбил Арчи и проехался по нему большими колёсами. То же самое сделали едущие за самосвалом другие машины, в мгновение ока раскатав Арчи по асфальту, превратив – породистую, с родословной – собаку в кровавый блин.

– Нет! – продолжал кричать Женя. Когда загорелся зеленый сигнал светофора, он на негнущихся ногах дошёл до того места, где лежало то, что некогда было жизнерадостным, добрым псом, всеобщим любимцем, упал на колени. Он смотрел на массу костей, крови и шерсти, лежащую перед ним на асфальте, и плакал. Сменился цвет светофора. Машины сигналили, объезжая сидящего на проезжей части плачущего мальчика. Некоторые водители что-то кричали ему, а Женя сидел, глядя в одну точку. Он мог бы просидеть там вечность, если бы грузный мужчина в старомодном плаще и шляпе не оттащил его на тротуар.

– Да не переживай ты… – успокаивал Женю мужчина. – Купят тебе родители новую собаку.

– Ненавижу! – вдруг закричал Женя. На лице мужчины сначала появилось недоумение, потом – испуг. Его глаза, увеличенные толстыми линзами очков, стали невероятно большими, как у стрекозы. Глядя по сторонам в поисках Кости, Женя продолжал надрывно кричать, не обращая внимания не мужчину: – Я тебя ненавижу, Костик! Это всё из-за тебя! Будь ты проклят!

Смерть Арчи оставила неизгладимый след в душе Евгения. После того случая он не просил родителей купить ему щенка или котенка. Даже видя собак или кошек со стороны, он всегда вспоминал Арчи. От этих воспоминаний Евгению становилось страшно, а к горлу начинали подкатывать рвотные массы.

Женя долго помнил зимний день, когда он учился в третьем классе. Классный руководитель, Наталья Каземировна, сказала, что в субботу весь класс пойдёт в плавательный бассейн «Спартак». Хотя у Жени был неприятный опыт общения с водной стихией, поплавать в бассейне ему хотелось. В то утро всё шло хорошо. Была снежная, но теплая погода. Весь класс благополучно добрался до бассейна, все от души порезвились и поплавали. Когда прозвучал свисток, и молоденькая тренер подала сигнал о том, что нужно выходить из воды, Женя заметил Костика.

Костя стоял рядом с тренером, глядя на большое электронное табло. Женя сначала не поверил своим глазам. Он давно не видел Костю, и ему уже начало казаться, что он выдумал его в раннем детстве. Не было никакого Кости. А тут он опять появился. Может, это обман зрения? Женя протёр глаза руками. Костик не исчезал. Посмотрев на Женю, он помахал ему рукой. Внутри Евгения всё похолодело от страха. Он знал, что случится что-то плохое, но всеми фибрами души не хотел этого. Хлопнув сгоряча рукой по воде, он стал выбираться из бассейна. Не оглядываясь назад, он поспешил в душевую, спиной чувствуя на себе взгляд Кости. Когда до душевой оставалось несколько шагов, Илья Панин толкнул Женю в грудь. Толчок был сильный. Сделав в воздухе кувырок назад, Женя упал в воду и ударился головой об дно бассейна. Всё бы было хорошо, если бы Илья толкнул его на глубине. А так…

Удар был сильным. Из рассеченной раны полилась кровь, окрашивая воду в красный цвет. Прямо из бассейна Женю повезли в больницу, где ему наложили на лоб несколько швов. Шрам на лбу остался на всю жизнь. Каждый день, глядя на свое отражение в зеркале, Евгений вспоминал плохими словами Илью Панина, бассейн и… Костю.

Когда швы со лба были сняты, а рубец перестал болеть, Женя решил отомстить Илье. Он хотел как следует побить его после уроков. И если Костик не появится, всё пройдет хорошо, гладко и без шума. Дождавшись, когда Илья выйдет из школы, Евгений пошёл за ним. Сначала он держался в отдалении, но когда школа осталась далеко позади, Женя стал догонять Илью. Проходя мимо аптеки, располагающейся на первом этаже старого пятиэтажного дома, Женя окликнул Илью. Тот обернулся. В его больших карих глазах Женя сначала прочитал удивление, потом – замешательство и страх. Лицо его побледнело.

– Что тебе надо? – спросил Илья, хлопая глазами.

– А ты знаешь… – Женя занёс для удара правую руку со сжатым кулаком и уже хотел ударить Илью в лицо, но тут наверху послышался шум. Подняв голову, Евгений увидел, как на него сверху летит бесформенная масса льда и снега. В последний момент он успел отскочить в сторону, но Илью накрыло лавиной. Из-под снежно-ледяного кургана торчала рука Ильи, сжимающая ручку портфеля.

Женя и трое случайно оказавшихся рядом мужчин разгребли кучу снега и льда, извлекли из-под неё тело Ильи, вызвали «скорую». Костя стоял в стороне и наблюдал за всем происходящим. Окровавленные куски льда, кровавая вмятина на голове, широко открытые остекленевшие глаза – таким Илья потом снился Евгению. В том, что произошло, Женя тоже обвинял Костю. А свой шрам на любу он стал называть «привет с того света».

Следующая встреча с Костей произошла, когда Женя учился в пятом классе. Пятый «В» ехал на автобусе из театра юного зрителя. Женя не помнил, какой спектакль показывали в тот вечер, но хорошо помнил Костю, которого он увидел в толпе стоящих пассажиров.

– Сейчас будет что-то нехорошее, – прошептал он на ухо своему однокласснику Олегу Вострецову.

Олег посмотрел на Женю с недоверием.

– Откуда ты зна…

Последовал сильный удар, от которого автобус развернуло. Потом раздался скрежет металла. Разбились стёкла, люди и дети стали падать на пол. Салон автобуса наполнился криками. В этой толчее и неразберихе не кричали и не паниковали только двое – Евгений и Костя. Погиб водитель автобуса, два одноклассника Жени – Юля Кочнева и Денис Панфилов. Остальные получили переломы и ушибы. Учительница русского языка и литературы – Илона Игнатьевна – лишилась глаза. Женя « отделался» переломом руки, вывихом плеча и сотрясением мозга. Олег Вострецов, когда упал, сломал ногу.

Позже Женя рассказал обо всём родителям. В том, что случилось, он обвинял Костю. Родители переглянулись, ничего не сказали, но на следующий день повезли Евгения к бабке-ведунье, живущей на окраине Кирова. Она что-то бормотала, обсыпала Женю какими-то сухими травами, крестилась, молилась, падала на пол и билась лбом об паркет. Взяв с родителей Жени сто двадцать пять рублей, она пообещала, что больше «злой дух» не будет его преследовать, и всё будет хорошо.

Какое-то время Костик не показывался, но потом он стал понемногу проявляться. Заболев гриппом, Женя часто видел лицо Кости, смотрящее на него с потолка, проступающее сквозь полированную поверхность шкафа, глядящего на него из зеркала. Когда поднималась температура, Женя видел Костю, сидящим у изголовья кровати. Костя, не отрывая глаз, смотрел на его лицо. В холодных глазах Костика не было сожаления. В них была какая-то безжалостная заинтересованность.

– Пошёл вон отсюда, сопляк! – хрипел Женя, и Костя исчезал.

– А ты с кем-то разговаривал в бреду, – говорила после этого мама. – Тебе кто-то снился?

Время шло. Костик, как обычно, появлялся только тогда, когда должно было что-то произойти. Он появлялся и исчезал. Иногда Женя называл его про себя горевестником. Его появление в школе как правило предвещало «двойку» по контрольной или драку с одноклассниками. Когда Женя размозжил себе палец молотком на уроке труда, Костик стоял рядом. Когда оконная рама упала на Евгения, и он порезался осколками стекла, Костик тоже был там. Он стоял в конце длинного школьного коридора и улыбался. А окровавленный Женя стоял на груде битого стекла и кричал:

– Это опять ты! Отправляйся туда, откуда пришёл… Придурок!

Потом был институт. Новая, взрослая жизнь кроме забот принесла одно открытие. Когда первокурсник Евгений с сокурсниками отмечал 23 февраля в общежитии, он опять увидел Костю, который сидел в дальнем углу комнаты и с интересом оглядывал друзей и подруг Жени. Иногда он покачивал головой в такт музыке. Чтобы в очередной раз не выставить себя дураком, Евгений промолчал, сделал вид, что не заметил своего «друга», но его рука потянулась к бутылке портвейна. Когда Женя сделал несколько больших глотков из горлышка, злость накатила на него. Он был готов разорвать этого бледного коротышку в шортах, растоптать. Жгучая ненависть клокотала в груди. Взяв в руку нож, Евгений встал из-за стола и двинулся к тому месту, где сидел Костя.

– Ты куда, Евгеша? – послышался голос Ирины Чесноковой за спиной, но Женя не обратил на неё внимания.

Он приближался к Косте, видя, как расширились от ужаса глаза сидящего рядом с ним на кровати Мишки Смирнова.

– Я перережу твою глотку, – шептал Евгений.

Костик исчез, на штанах Миши появилось расползающееся тёмное пятно. Видя, что попал в крайне неловкую ситуацию, Женя извинился, сказал, что это была неудачная шутка, сел за стол. Миша обозвал Евгения психом и уехал домой, а Женя продолжил налегать на спиртное. В тот вечер он хотел встретить очередную неприятность с достоинством, но не на трезвую голову. Но пацан больше не появлялся, с Женей ничего не происходило. На него не обрушился потолок, не упала оконная рама. Он даже ногу не подвернул. А вот Юрке Пьянкову стало плохо. Настежь распахнув окно, он по пояс высунулся наружу.

– Юра, назад! – закричал Женя. Сам он боялся подходить к окну. – Кто-нибудь, затащите его в комнату, закройте окно!

– Да ладно вам, – беспечно говорил Юрик. – Ничего со мной не случится. Я только подышу воздухом, поблюю…

Тело Юры сотряслось от очередного рвотного спазма, а потом он перегнулся через раму и полетел вниз. Через пару секунд раздался приглушенный звук удара.

– Я же вам говорил… – Женя опустился на диван.

Девушки закричали, парни бросились вниз.

– Как ты думаешь, он жив? – спросил Вовка Воронин, глядя на распростертое у входа в общежитие тело.

– Не думаю, – ответил ему Алексей Смертин. – Пятый этаж… и упал он не в сугроб.

После того случая, завидев где-то поблизости Костика, Евгений предпочитал выпить что-нибудь крепче чая. И чем больше он пил – тем реже появлялся Костя, а неприятности не случались. Точнее, почти не случались. Из-за пьянства Евгений был отчислен с третьего курса института, посадил сердце, желудок и печень. Но в этом тоже были свои «плюсы»: не нужно было каждый день ходить на лекции и влачить жалкое существование на стипендию. Он начал приторговывать на рынке, появились деньги, причем, немалые. Но самый главный «плюс» заключался в том, что Евгения не взяли в армию. Ему не очень хотелось тратить два года своей жизни непонятно на что. За эти годы можно было заработать на новую машину.

Разумеется, были и «минусы»: ужасное настроение, постоянные недомогания, боль, обещания врачей, что жить ему осталось недолго. Но больше всего Евгения удручали неудачи в личной жизни. И дело было не в мешках под глазами и не в запахе перегара.

Проанализировав ситуацию, он пришел к выводу, что пора отказываться от спиртного. Пусть приходит Костя, пусть в эти моменты что-то случается, но нельзя больше опускаться на дно. Евгений понял, что сам загнал себя в тупик, и Костя здесь не причём. Хватит головных болей по утрам и затуманенного сознания. Евгению хотелось восстановиться в институте, создать семью. Ему надоело жить с родителями и чувствовать на себе насмешливые взгляды друзей, у которых всегда «всё пучком». Он понял, что нельзя больше убегать от реальности. Что бы ни происходило, нужно принимать это как должное, а не прятаться от несчастий в бутылку. И потом, всевозможные «чепе» происходят даже в отсутствии Костика. Алкоголь притупляет боль, но не гарантирует защиту от несчастий. Евгения уволили за пьянство из двух магазинов, на его глазах умер Мистер Чернобыль – Максим Долженко. У Макса был рак. Глядя на иссушенное тело Максима, накрытое грязным одеялом, на его лицо с ввалившимися внутрь черепа глазами, Женя подумал, что не хотел бы умереть так. Пусть его убьют, пусть его, как Арчи, раскатает по асфальту машина, но он не хотел бы перед смертью превратиться в обтянутый кожей скелет, мучиться от боли и говорить друзьям, выныривая из пучин небытия:

– Убей меня, брат! Возьми бутылку, тресни по башке. Сделай доброе дело…

И Кости там не было.

Именно поэтому отказ от «огненной воды» был почти безболезненным. Как и следовало ожидать, дела после этого пошли в гору: Женя женился на своей первой и единственной большой любви – Вике, восстановился в институте, в магазине «Пикничок» ему предложили должность кладовщика. По мнению Евгения, это было лучше, чем работать грузчиком, постоянно пить и страдать от болей в спине.

Вопреки ожиданиям, Костик не показывался. Евгений уже начал думать, что «синюшный дохляк» навсегда отстал от него, но однажды он увидел его в зеркале, когда брился. От неожиданности Женя даже порезал себе щеку. В тот же день у отца случился инсульт. Отец выжил, но паралич сковал всю правую сторону его тела. Потом сопляк появился прямо в магазине. Он стоял посередине склада и рассматривал коробки и мешки с товаром.

– Сгинь… – только и успел сказать Женя.

Костя исчез. Сразу же забренчал телефон в кармане халата. Как во сне, Евгений достал из кармана «трубу», онемевшим пальцем нажал на кнопку вызова. Дрожащим голосом тёща – Марина Станиславовна – сказала, что Вику на «скорой» увезли в больницу, у неё был выкидыш.

– … Это ты во всём виноват! Козёл…

– Вот же б… – Евгений опустился на мешок сахара и беззвучно заплакал.

Летом того же года Евгений помогал отцу на даче. Будучи частично парализованным, отец не смог бы сам доделать второй этаж дома и привести в порядок баню. Поэтому вся нагрузка легла на плечи Евгения. Да он и не возражал, ведь активный отдых на природе всегда был ему в радость. Распиливая бревна на пилораме, превращая их в доски, Евгений так увлекся, что забыл обо всем, в том числе и об осторожности. Заметив, что в опасной близости от вращающегося диска кто-то стоит, он поднял глаза. Женя думал, что это отец, но там стоял Костя.