«Злой» ангел

Сколько жертв задавали ему этот вопрос? Пять? Семь?

Сейчас был самый ответственный момент. Главное – усыпить бдительность жертвы.

Одна из его «клиенток», запаниковав, выпрыгнула из машины. Осталась ли она жива? Гена не стал тогда останавливаться, а поехал дальше. Потом он затаился на полгода…

Рассматривая прелести блондинки и представляя казнь над ней, Гена проехал нужный поворот. Чертыхнувшись, решил развернуться, но вспомнил про следующий поворот, километра через два. Там тоже было тихое место. Прошлым летом он расправился там с пьяной студенткой. Почему бабы пьют? Пьяных и казнить не интересно. Они даже орать-то, как следует, не могут. Ещё та пьяная сука заблевала Шлепку весь салон. Запах блевотины выветрился только осенью.

«Вот сука!» – прошептал Гена и сжал руль так сильно, что костяшки пальцев хрустнули.

– Куда вы меня везёте? – взвизгнула блондинка, когда Гена нашёл нужный поворот и свернул в лес. Как назло, дорога была плохая. Такое впечатление, что здесь давно никто не ездил. Гена только собрался остановиться, чтобы повернуть назад, но почувствовал, как машина застряла в снегу, и колёса крутятся на одном месте.

«Мля! Вот западло! – с раздражением подумал Шлепок. – Какого Хрена здесь дорогу не чистят? Везде, мля, дороги чистые и снег тает, а тут, мля…. Надо что-то делать».

– По-моему, у меня что-то с двигателем. Слышишь шум? – Гена приглушил громкость магнитолы.

– Я слышу только про лебедя на пруду… – Голос блондинки был спокойным. Похоже, она не поняла, что только что её доставили на место казни. Вот ведь дура!

– Вот и я о том же. Посиди пока здесь, я сейчас посмотрю, что с движком.

Гена заглушил двигатель, достал из-под водительского сиденья молоток и нож. Нож он спрятал в сапог, а молоток положил под днище машины, чтобы вид его не напугал жертву раньше времени. Выйдя из машины, ещё раз выругался. Машина плотно застряла в снегу. Снег был везде: по бокам, спереди. От дороги до машины тянулись две глубокие колей.

– Грёбаный снег! – Шлепок с силой хлопнул дверцей машины.

Девушка вылезла из машины, подвернула ногу, разразилась отборным матом. Ого! Это было что-то новое! Другие жертвы Шлепка такого себе не позволяли.

Гена поднял крышку капота, сделал вид, что пытается устранить неисправность.

Похоже, эта набитая дура не почувствовала подвоха и поверила. Это значит, что Станиславский, увидев Шлепка, заорал бы: «Верю!»

– Слышь, красавица, встань здесь, посвети мне фонарём, а то я ничего не вижу, – Гена вынул из кармана телогрейки фонарь, нажал на кнопку, приставил фонарь к подбородку, изобразил на лице звериный оскал. Многих жертв это пугало, а эта дурёха стояла и улыбалась своей распутной улыбкой. От этого Гена начал злиться. Он сильно сжал челюсти, на его лице вздулись желваки.

– Страшно? – спросил Геннадий, глядя блондинке в глаза.

– Нет, смешно. Ха-ха-ха! – Девушка разразилась хрипловатым смехом, больше напоминающим кашель.

– У тебя, я смотрю, юмор брызжет через край. Возьми фонарь, посвети мне, а то ни черта не видно. Встань сюда, нагнись. Вот так!.. Да!

Шлепок вручил блондинке фонарь, подвёл её к капоту. Пока она разглядывала двигатель автомобиля, широко расставив стройные, красивые ноги, Шлепок отошёл в сторону, достал из-под днища молоток. Подойдя сзади к девушке, он размахнулся и ударил молотком блондинку по голове. Та вскрикнула, обмякла, выронила из руки фонарь, который упал на аккумулятор, и стала оседать на снег. Главным было ударить сильно, но при этом так, чтобы жертва оставалась живой. Развлекаться с мёртвыми шлюхами Гене не было интересно. Скучно. Судя по всему, всё прошло, как надо. Удар получился.

Шлепок победно улыбнулся, повалил блондинку на снег, перевернув на живот.

– Что, сука, смешно тебе? – шепнул Шлепок в ухо блондинке.

Девушка была какой-то вялой. Испугавшись, что она может умереть раньше времени, Шлепок достал из сапога нож и ткнул блондину в бок.

Она застонала, зашевелилась. Это прибавило Шлепку желания.

Когда блондинка попыталась освободиться, Гена заломил ей руку за спину.

– Я не буду кричать, я сделаю всё, что вы хотите, только не делайте мне больно, пожалуйста! – плача, умоляла Шлепка блондинка.

– Молчи, сука!

Раздвинув девушке ноги, Шлепок свободной рукой порвал на ней колготки и сорвал с неё трусики. Всё это он отшвырнул в сторону. Со звериным рычанием Гена вошёл в блондинку, погрузив свой железобетонный фаллос во что-то влажное и тёплое.

Девушка негромко вскрикнула. Зарычав от удовольствия, Шлепок стал двигаться внутри её

Блондинка стонала громче и громче. От этого Шлепку хотелось двигаться быстрее и быстрее. Когда Блондинка стала кричать, Гена вдавил её лицо в снег, опасаясь, что кто-нибудь услышит её крики.

Шлепок двигался, рычал, стонал. Он уже не был забитым Геной-Шлепком. Сейчас он был зверем, жаждущим удовлетворения своей больной звериной похоти. Волна удовольствия накрыла его, как всегда, неожиданно. После судорожных подёргиваний, Гена обмяк, расслабился. Он лежал на блондинке где-то минуту, потом начал колоть её ножом. Остро наточенный нож довольно легко входил в тело. Кровь окрасила в красный цвет снег в радиусе двух метров. Шлепок втыкал нож ещё и ещё, подставляя лицо струям крови, хлещущим из ран, и смеялся.

По дороге в это время шёл бомж. Услышав дикий хохот в лесу, он решил, что это смеётся сумасшедший, сбежавший из психиатрической больницы. Прихрамывая, бомж ускорил шаг, а потом и вовсе побежал, постоянно оглядываясь назад. Меньше всего ему сейчас хотелось встретить психа ночью, в безлюдном месте.

Когда правая рука устала, Гена остановился, немного передохнул, отдышался. Жертва не подавала признаков жизни. Поднявшись на ноги, Шлепок перевернул безжизненное тело на спину. Что-то подсказывало ему, что девушка ещё жива. Он опустился на одно колено, сделал взмах рукой и по самую рукоятку вонзил нож в грудь блондинки. Фонтан крови брызнул Шлепку в лицо.

– Что, нравится тебе это, сука? – прошипел Гена, вытирая кровь со своего перекошенного лица.

Дело сделано, девушка была мертва, но оставалась ещё заключительная часть ритуала. Шлепок попытался ухватить блондинку за волосы. К его удивлению, волосы соскользнули с головы и остались у него в руке. Под париком оказался короткий ёжик тёмных волос.

– Это что ещё за хрень? – Гена брезгливо отбросил парик в сторону. – Парик носит. Ну, точно шлюха!

Шлепок попытался ухватиться рукой за «ёжик», но волосы выскальзывали из влажных рук, выпачканных в крови. Тогда Геннадий ухватился за ухо и с проворством мясника отделил голову от тела.

Потом он долго держал отрезанную голову на вытянутой руке, смотрел в глаза. Ему нравилось смотреть в глаза своих жертв, видеть ужас и боль, застывшие на лицах. Всё это он увидел и в этот раз.

– Что, весело тебе, шлюха? – Шлепок плюнул в мёртвое лицо, с застывшим на нём выражением боли и ужаса, отшвырнул от себя голову. Вращаясь в воздухе и разбрызгивая капли крови, голова Наташи ударилась об ствол сосны и упала в снег. В этот момент Шлепка захлестнула ещё одна волна счастья. Волна обожгла приятным теплом половой член и разлилась по всему телу. Схватившись руками за промежность, Гена вскрикнул и упал на колени.

Эта волна была даже больше первой.

Скрючившись на окровавленном снегу, Гена содрогался всем телом и рычал. Когда всё закончилось, он поднялся на ноги, отметив, что колени успели примёрзнуть к снегу.

Закрыв крышку капота, Шлепок сел за руль, завёл двигатель. В машине было холодно, Гена попытался включить обогреватель, но тот почему-то не работал.

– Твою мать! Я же тут околею! – произнёс Шлепок, дрожа мелкой дрожью.

Он закатал по локоть рукав телогрейки. На левой руке у него были двенадцать глубоких шрамов, соответствующие количеству его жертв. Взмахнув ножом, Гена сделал себе ещё одну отметку. Кровь полилась из раны, стала капать на водительское сиденье.

– Мля! Чуть руку себе не отрезал! А больно-то как! – Шлепок потянулся правой рукой к «бардачку», достал из него тряпку, обмотал ею руку.

Он попытался выехать задним ходом, но машина стояла на месте, а колёса проворачивались. Попытался ехать вперёд, но тоже безрезультатно. Выйдя из машины, Гена открыл багажник, попытался найти лопату. Лопаты в багажнике не было.

– Твою мать! Это надо же так попасть! Вот невезуха!

Сплюнув себе под ноги, он углубился в лес. Через пять минут, нарезав охапку еловых веток, он вернулся к машине и подложил ветки под колёса. Однако, как бы Шлепок ни старался, машина не ехала ни вперёд, ни назад.

– Давай, мля, корыто ржавое! – кричал Гена, нажимая на педаль газа.

Вдруг из-под капота повалил дым.