Старший сын

НИНА. Тебя надо гнать из дома… Тебя надо с лестницы спустить!

БУСЫГИН. Да?.. А когда я был твоим братом, я тебе нравился. Немного.

НИНА. Молчи, бессовестный!.. Я не знаю, кто-нибудь когда-нибудь видел такого психа?

Появляется Сарафанов.

САРАФАНОВ. Володя! Я все понял! Из этого дома надо уходить. Уходить, пока тебя не вынесли! (С воодушевлением.) Сынок! Я все обдумал. Мы едем в Чернигов!

Бусыгин в полной растерянности.

Мы едем вместе! Сегодня! Немедленно! Едем, едем, едем!

НИНА (засмеявшись). Ты женишься, надо полагать?

САРАФАНОВ (кричит). Все может быть! Не вижу в этом ничего смешного! (Бусыгину.) Я думал об этом, в самом деле. Если твоя мать… Словом, я хочу ее видеть… (Нине.) Перестань! (Бусыгину.) Полюбуйся на нее! Для нее нет ничего святого. Я не могу здесь оставаться, ты сам видишь. Я собираю вещи, сейчас, сию минуту, немедленно. (Идет в другую комнату, на пороге, обращаясь к Нине.) Я возьму кларнет и ноты. Это все, что я отсюда возьму… Когда уходит поезд?..

БУСЫГИН. Н-незнаю…

САРАФАНОВ. Не важно! Я собираюсь. Немедленно! (Уходит.)

Молчание.

НИНА. Ну?.. Что ты собираешься делать?

БУСЫГИН (растерянно). Не знаю…

НИНА. Теперь ты понимаешь, что ты натворил? Понимаешь? Нас он уже за детей не считает, а ты стал его любимчиком. Ведь он в тебе души не чает. Представляешь, что будет с ним, когда он узнает правду?

БУСЫГИН (мечется). Что же делать? Ничего ему не говорить?

Небольшая пауза. Смотрят друг на друга.

Нет! Так дело не пойдет! Главное – сказать ему, объяснить… Он мне не отец, но он мне… я его… Словом, если… (понизив голос) если ты уедешь, я и в самом деле перееду к нему. Конечно, если он меня поймет. Но как, как ему все объяснить?

НИНА. Не знаю. Вы сумасшедшие, вы и разговаривайте. А я не знаю.

Появляется Сарафанов. В руках у него чемодан и кларнет.

САРАФАНОВ. Володя, я готов.

Бусыгин и Нина молча смотрят на него.

НИНА. Собрался? Ничего не забыл? (Смеется.)

САРАФАНОВ. Смотри на нее! Разве это дочь? Избавилась от отца и даже не скрывает удовольствия. (Нине.) Ну ничего. Ты меня еще вспомнишь! Боже мой, как все это нелепо! Подумать только, я мог остаться с ними! На всю жизнь! А ведь им нужен не я! Нет! Совсем другой человек! Всегда! С самого начала им нужен был другой! Ты понимаешь? Двадцать лет я жил чужой жизнью! Свое счастье я оставил там, в Чернигове. Боже мой! Почему я ее не разыскал? Как я мог! Не понимаю! Но теперь – кончено, кончено! Я возвращаюсь, возвращаюсь! (Бусыгину.) Ты увидишь, твоя мать будет счастлива… (чуть образумившись) если захочет… Что?.. Ты мне не веришь?..

БУСЫГИН. Нет, верю, но… Зачем же так спешить?

САРАФАНОВ. Нет-нет! Немедленно! Закончить все разом! Разом – и конец! На вокзал! На вокзал!.. Ну что ты, сынок? Идем!

НИНА (неожиданно ласково). Не надо, папа. Успокойся. Ты зря так волнуешься… (Усаживает его на стул.) Сядь, успокойся.

Небольшая пауза.

САРАФАНОВ (садится, недоуменно). Что такое?.. Что случилось?.. Володя?.. Ты от меня что-то скрываешь?

НИНА. Папа, я никуда не еду. Я остаюсь.

На пороге появляется Васенька. Виду него испуганно-торжественный. Все оборачиваются к нему. Молчание.

(Васеньке.) Что случилось?.. Что?..

Небольшая пауза.

ВАСЕНЬКА. Все. Я их поджег.

БУСЫГИН. Поджег?.. Кого?

ВАСЕНЬКА. Ее и любовника.

САРАФАНОВ. Боже мой!

Все, кроме Васеньки, бросаются к окну. На пороге появляется Сильва. Лицо у него в саже. Одежда на нем частично сгорела, в особенности штаны. Он слегка дымится.

Молчание.

СИЛЬВА. Я крупно пострадал. Мне нужны брюки.

Появляется Макарская.

САРАФАНОВ (Макарской). Что случилось? Что?

МАКАРСКАЯ. А вы не видите? Сегодня он грозился меня убить, и вот – пожалуйста!

НИНА. Васенька – убить?..

САРАФАНОВ. Неужели?

МАКАРСКАЯ. Вот вам и неужели! Я сама думала – неужели, а он – вон как! Озверел!

САРАФАНОВ (Васеньке). Как ты мог?.. Как?

МАКАРСКАЯ. А очень просто. Окно было открыто, он штору подпалил, а рядом ковер. Ну и пошло по всей комнате. Сжечь меня хотел.

СИЛЬВА (Сарафанову). Дайте мне брюки. Взаймы.

САРАФАНОВ. Брюки?.. Сейчас-сейчас… (Уходит в спальню.)