Не дом, а игрушечка

– Ты молчи, воронье чутье! Барин только что заболел, а уж эта рыжая борода приходил сюда рекомендоваться! И имя узнал! Прошу, говорит, Борис Гаврилыч, не оставить своими милостями: барин умрет, так уж мы, говорит, поставим знатный гроб, и покрышку, и все что следует… Ах ты, чертова пасть! Пошел вон!

Между тем как Семен помог старому Борису уладить торг насчет длинного ящика, Порфирий вошел в комнату, где лежал покойник. Он не обратил внимания ни на покойника, ни на толпу любопытных, вымерявших глазами длину умершего; все внимание его вдруг поглотилось наружностию девушки в черном платье, которая стояла подле стола, приклонясь на плечо старой женщины.

Слезы катились из ее глаз.

Сердце Порфирия забилось как будто от испуга. Он не верил глазам своим: лицо так знакомо, это Сашенька… Нет, это, верно, его сестра… Она нежнее, белее его, у ней чернее глазки, думал он.

И взор его оцепенел на ней.

– Барышне-то дурно, водицы надо… постой, я принесу, – сказал какой-то неизвестный человек с растрепанными волосами, в стареньком сюртучишке, пробираясь в другую комнату.

– Куда! – крикнула няня. – О господи, и присмотреть-то некому!.. Постойте, барышня…

И она бросилась за заботливым незнакомцем.

Сашенька пошатнулась от порыва няни. Порфирий успел ее поддержать. Она взглянула на него, и все чувства ее как будто замерли, голова приклонилась к плечу молодого человека.

– Не троньте! Извольте идти отсюда! А не то закричу! – раздался голос няни из другой комнаты.

– Что ж… я ничего… я прислужиться хотел… водицы подать… – говорил, пошатываясь, неизвестный, выходя из дверей.

– Вишь, нашел водицу на гвозде! Пошли-те вон отсюда!

– Что ж… пойду… Я вашему же покойнику, поклониться хотел… последний долг отдать…

– Да, да, знаем мы вас! – продолжала няня. – Спасибо, батюшка, что поддержал барышню мою, – сказала она Порфирию.

– Позвольте мне принять участие в вашем горе и помочь вам распорядиться, – сказал Порфирий Сашеньке, когда она очнулась и стыдливо отклонилась от него к няне.

– А вы кто такой, батюшка? – спросила няня.

– Я сосед ваш. Если угодно, я и мой человек к вашим услугам…

Вы можете положиться.

– Да вот бы надо было послать кого-нибудь на кладбище, заказать могилу.

– Я сам съезжу, – вызвался Порфирий и, поручив Семена в распоряжение Сашеньки, отправился на кладбище. Приехав на ниву божью, он долго ходил между могил, не встречая никого, покуда не увидел выходящего из ворот дома старика священника.

– Где мне, батюшка, отыскать тут могильщиков? – спросил его Порфирий.

– Что вам, могилку, что ли? – сказал священник.

– Да, батюшка, не знаю, к кому обратиться.

– Могилку? хорошо, хорошо, доброе дело, мы очень рады, пойдемте… Чай, выберете место, а то у нас и готовые есть.

– Это все равно, я думаю.

– Все равно: здесь славные места, славные места! Сухие, грунт песчаный… Эй! Ферапонт!.. Где ты?

– Здесь, – отозвался могильщик из глубины могилы, которую он рыл.

– Что, это заказная или так, на случай? – спросил священник.

– Заказная.

– Так вот и господину-то выройте могилку.

– Ладно. Младенцу, верно?

– Нет, старику, – отвечал Порфирий.

– Так бы уж и говорили. Ладно.

Заказав могилку, Порфирий отправился назад. Истомленная бессонными ночами во время болезни дедушки, Сашенька заснула.

Но за нее было уже кому хлопотать. Порфирий обо всем озаботился и, провожая покойника, шел рядом с его внучкой, Когда опустили гроб в могилу, Сашенька, почти без чувств, упала к нему на руки.

– Это, верно, жених ее, – говорили в толпе народа, собравшегося около могилы, – вот парочка.

И Порфирий и Сашенька это слышали.

Порфирий проводил ее до дому и хотел проститься.

– Куда ж вы? – сказала она ему.

Порфирий вошел в дом.

Сели и молчат, бояться даже смотреть друг на друга…

Посидев немного, Порфирий встал.

– Куда же вы? – повторила Сашенька.

– Вы утомились, вам надо отдохнуть.

– Когда же вы к нам будете?

– Если только позволите… – проговорил несвязно смущенный Порфирий.

На следующий же день он явился к соседке узнать об ее здоровье.

На этот раз она была разговорчивее, Порфирий смелее.

Слово «здравствуйте» напомнило и ему и ей первое сладостное ощущение сердца. Они произнесли его, и оба вспыхнули.

Няне ужасно как понравился скромный молодой человек.