Загадки Финикии

Корова с теленком – шедевр финикийского искусства. Слоновая кость

Финикийский сфинкс. Мегиддо (слоновая кость, XIII в. до н.э.)

5. ВРЕМЯ СВОИХ КОЛОНИЙ

5.1. Путь в бескрайнее море

Что такое Финикия? Клочок земли. Россыпь песка. Груда скал. Западня, из которой как будто не выбраться. Почти со всех сторон света сюда приходят армии, чтобы разграбить финикийские города. Лишь одна дорога свободна от врагов – дорога на запад. Морская дорога. Она уходит вдаль, в бесконечность. По краям ее – на берегах и островах – много пустующих земель, где можно строить новые города, с прибытком торговать, не бояться ни египетского царя, ни ассирийского.

И когда у финикийцев появились быстролетные корабли, они отрядами и общинами стали покидать родину и переселяться в заморские страны. Там они основывали свои колонии, поскольку их небольшая страна не могла прокормить их. Большинство финикийских колонистов выезжало из города Тира. Каждое новое бедствие, постигавшее родину, порождало новую волну эмиграции. По словам Квинта Курция Руфа, земледельцы Финикии, «измученные частыми землетрясениями… были вынуждены с оружием в руках искать для себя новых колоний на чужбине» – искать счастья за пределами родины.

Где бедствия, там и бедность. Где бедность, там неизбывная беда. От нее бегут хоть на край света. На рубеже I тысячелетия до нашей эры в Финикии усиливается имущественное неравенство. Обстановка внутри крошечных городов-государств обостряется. Ни один из них не способен ни навести у себя порядок, ни объединить страну. Их правители – особенно цари Тира – могут лишь ослабить напряжение среди подданных. Они отправляют разоренных сограждан в заморские колонии, опасаясь их волнений, тем более что им приходилось страшиться и восстания рабов.

Время начала колонизации – ХII век до нашей эры – отнюдь не случайно. В более ранний период почти вся морская торговля находилась в руках критян и ахейцев. После гибели микенского общества торговля между Востоком и Западом оказалась в руках финикийцев. В эпоху великого переселения «народов моря» их страна в основном избежала разрушения.

Теперь конкуренции можно было еще долго не опасаться. Ослабев в конце Нового царства, Египет почти на 500 лет перестал быть морской державой. Угарит был разрушен. «Народы моря» участвовали в морской торговле, но без особого успеха. При таких благоприятных условиях финикийцы стали создавать торговые фактории и колонии на берегах Средиземного моря. Первые из них появились на Кипре в ХII веке до нашей эры. В том же столетии, ориентировочно в 1101 году до нашей эры, возникла первая колония финикийцев в Северной Африке – город Утика, расположенный к северо-западу от современного города Туниса.

В ХII – ХI веках до нашей эры финикийцы обустраивают свои колонии вдоль всего побережья Средиземного моря: в Малой Азии, на Кипре и Родосе, в Греции и Египте, на Мальте и Сицилии. Финикийцы основали колонии в самых известных гаванях Средиземного моря: в Кадисе (Испания), Валетте (Мальта), Би-зерте (Тунис), Кальяри (Сардиния), Палермо (Сицилия). Около 1100 года до нашей эры финикийские купцы поселились на Родосе. В это же время они обосновались на богатом золотом и железом Фасосе, на Фере, Кифере, Крите и Мелосе, а, возможно, и во Фракии.

Мелос, по сообщению Стефана Византийского, даже в своем названии хранил память о своих первооткрывателях: «Финикийцы были его первыми жителями; тогда остров именовался Библис, поскольку они прибыли из Библа». Действительно, этот островок поначалу называли Мимблис, и название это может происходить от слова Биб-лис. Затем Мимблис стал Мималлисом и, наконец, Мелосом.

В то время острова Эгейского моря значительно отставали в своем развитии от финикийских городов-государств. Здесь финикийцы могли не опасаться конкуренции со стороны местных торговцев. Совсем иначе протекала колонизация к юго-западу от метрополии. Здесь на пути финикийских купцов лежал Египет – страна, на побережье которой совсем нелегко было основать свои торговые фактории. Египтяне не позволяли приезжим купцам хозяйничать в их стране. Им приходилось снимать жилье и повиноваться египетским законам.

Впрочем, финикийцы соглашались и на такие условия. По словам Геродота, со временем в Мемфисе даже образовался «тирский квартал». В нем был воздвигнут и храм «чужеземной Афродиты», то есть Астарты. Кроме того, финикийскую керамику находят в различных уголках Нильской дельты – там, где, вероятно, разгружались корабли финикийцев или располагались их склады. Конечно, финикийские торговцы в Египте не играли особой роли. Их колонии процветали только в слаборазвитых странах, а Египет к таковым не относился.

Более знамениты были другие африканские колонии финикийцев, о которых сообщал в своей «Югуртинской войне» римский историк Саллюстий: «Впоследствии финикияне, одни – чтобы уменьшить численность населения на родине, другие – стремясь к господству, побудив простой народ и других людей, жадных до переворотов, основали на морском побережье Гиппон, Гадрумет, Лепту и другие города, и те, вскоре значительно усилившись, стали для своих городов-основателей одни оплотом, другие украшением» (пер. В.О. Горенштейна).

В материковой Италии, где греки впоследствии основали множество колоний – «Великую Грецию», – тоже никогда не было финикийских поселений, но торговые контакты финикийцев с жителями Италии были довольно тесными. Вероятно, поселение финикийцев имелось даже в Риме.

Так, финикийцы стали наследниками критских и микенских купцов и мореходов. Их города и торговые фактории превратились в крупнейшие пункты сбыта сирийских и ассирийских товаров, продукции Вавилонии и Египта.

Именно финикийцы приобщили к культуре дорийских греков – грубых мужланов, разрушивших микенские города. Финикийцы обучили их мореплаванию и привили им вкус к роскоши, за которую те расплачивались металлом и белокурыми, голубоглазыми рабынями.

Позднее ученики бросили вызов учителям. Уже в VIII веке до нашей эры, судя по археологическим данным, начинают проявлять активность греческие купцы. К этому времени «золотой век» Финикии был уже позади. Страна страдала от притеснений со стороны ассирийских царей.

Пока же до этого времени было далеко. Процветание Финикии только начиналось. И «золотой век» лишь забрезжил – еще не воссиял. Не снаряжая армии, не высылая в дальние страны целый флот, финикийцы постепенно подчинили своей власти все Средиземноморье, полагаясь лишь на хитроумие отдельных корабельщиков.

Финикийцев часто сравнивают с греками. Обе страны были политически раздроблены и состояли из отдельных городов-государств; обе были морскими державами и колонизовали побережье Средиземного моря. Однако финикийская колонизация принципиально отличалась от греческой. Между Тиром и его колониями существовала неразрывная связь. Последние составляли часть Тир-ской державы. Греческие же колонии были чаще всего независимы от метрополий.

Иначе финикийцы выбирали и место для поселения. Они не продвигались вглубь чужой для них страны, не стремились к территориальному завоеванию. Владевшие полоской земли на родине, они и на чужбине довольствовались таким же клочком суши. Они лишь возводили города на берегу бухт, удобных для их кораблей, укрепляли свои поселения и начинали торговать с туземцами. Так берега Средиземного моря покрылись финикийскими факториями.

А бескрайняя даль воды, все открывавшаяся перед ними, звала их вперед. Финикийцы не ограничились средиземноморским миром. Они вышли за Гибралтарский пролив и проложили морскую дорогу на север – к Британским островам. Плавали они и на юг – вдоль атлантического берега Африки, хотя эта акватория не нравилась им из-за сильных приливов и бурного нрава. Впервые в истории человечества финикийцы совершили плавание вокруг Африки, пройдя от Красного моря до Гибралтара. Они осмеливались заплывать даже в глубь Атлантического океана, удаляясь от берегов. Известно, что финикийцы побывали на Азорских и, очевидно, Канарских островах.

Возможно, что именно у финикийцев греки заимствовали идею Мирового океана. Ведь те плавали во «внешнее море» – в Атлантический океан. «Думается, – развивал эту мысль Ю.Б. Циркин, – что плавания финикийцев и испано-финикийцев по океану, где они не могли найти ни противолежащего берега, ни конца, ни начала, и породили мысль о текущей в себя реке, за которой находится царство смерти».

На ближнем берегу этой реки, в преддверии царства смерти, финикийцы деловито обживались и обустраивали свои колонии. Согласно Плинию Старшему, самая первая колония тирийцев в Западном Средиземноморье была создана за Гибралтаром на африканском берегу при впадении реки Ликс (современный Луккус) в Атлантический океан. Однако это поселение находилось в стороне от торговых путей, ведущих в Южную Испанию. Следующее место для колонии было выбрано более удачно: на юге Пиренейского полуострова возник город Гадес (современный Кадис). Так финикийцы впервые в истории пришли с крайнего востока Средиземноморья на крайний запад. Морским путем можно было добраться из Тира в Гадес примерно за два с половиной месяца. Путь этот был полон опасностей.

Только вдумайтесь: жители ничтожно малой страны – пятнышка на берегу Средиземного моря – сумели покорить почти все его побережье и все его острова, везде обустроив колонии, и с той же легкостью выбрались за его пределы. Жители пары скалистых островков снаряжали экспедиции, которым могли лишь завидовать их соседи, царившие над огромными странами. В крохотных, как скорлупки, судах они смело пускались в любую часть Средиземного моря и даже в Атлантический океан, а ведь в то время, когда они лишь отправлялись в плавание к побережью Испании или Ливии, Средиземное море было известно им и их современникам хуже, чем нам поверхность Луны. Берега моря и его проливы населяли чудовища, воспетые Гомером, – циклопы, сциллы, харибды… Пускаясь в плавание, финикийцы не знали ни протяженности моря, ни его глубины, ни опасностей, ожидающих их. Они плыли вперед наудачу, положась на нее, как никто из современных им народов. И удача пришла к ним.

Конечно, и корабельщики со временем набирались опыта, и плыть они старались вдоль берега от одной базы к другой, да и немало лет прошло, пока, обживая незнакомые берега, они добрались до южной оконечности Испании, но ведь кто-то – решительный и смелый – плыл этим маршрутом первый раз, кто-то отважился искать счастья на чужбине, не надеясь на помощь многочисленной армии! И кто-то платил за это по самому большому счету – жизнью. Мы не знаем в подробностях историю колонизации Средиземного моря, но можем предположить, что множество людей погибло в его волнах, прежде чем судоходство в его акватории (а она охватывает два с половиной миллиона квадратных километров) стало надежным.

Ради чего гибли эти люди? Ради голой наживы? Вряд ли финикийцы – этот талантливый во всех отношениях народ – с упрямством идиотов пускались в путь, думая только о том, чтобы после нескольких лет отчаянных приключений и бедствий продать товар чуть выгоднее, чем их прямые конкуренты. Не только расчет гнал их вперед, но и самые разные чувства: любовь к странствиям, одолевавшая еще их предков – аравийских бедуинов, любопытство, жажда новизны, азарт, тяга к приключениям, авантюрам, рискованным опытам. Потомки степных номад превратились в морских кочевников. Когда же оказалось, что эти странствия с лихвой окупались, потому что в любой незнакомой стране можно было выгодно выменять золото или серебро, олово или медь, тогда и романтика понемногу уступила место коммерческому расчету.

В последние десятилетия не раз обсуждалась возможность плавания финикийцев даже в Америку. «Очень часто делались попытки доказать пребывание финикиян в Америке, – писал Ричард Хен-ниг. – Так, например, 16 октября 1869 года близ Ла-Файетта были якобы найдены древнефиникийские надписи, а в 1874 году такие же надписи были найдены в Параибе (Бразилия)… В 1869 году у реки Онондаги (штат Нью-Йорк) якобы была обнаружена в земле огромная статуя с сильно стертой финикийской надписью. Все эти сообщения оказались недостоверными». Подобные подделки появлялись и впоследствии. Например, в 1940 году некий Уолтер Стронг нашел «не более и не менее как 400 (!) камней с финикийскими письменами».

Конечно, какой-нибудь финикийский корабль, миновавший Гибралтар, мог быть – во время шторма или из-за поломки – отнесен далеко на запад и по случайности достичь Америки. Вероятно, экипаж этого корабля, в конце концов, ждала гибель. Если кому-то из моряков и суждено было, претерпев муки голода и жажды, – а финикийцы, часто делавшие остановки в пути, старались не брать с собой запасы продовольствия и воды, – наконец, добраться до Америки, то обессиленные, полумертвые моряки становились легкой добычей воинственных индейцев – или жертвой рокового случая. Однако у археологов нет ни малейших доказательств того, что финикийцы совершали регулярные плавания к берегам Америки или поддерживали торговые отношения с индейцами. Никаких фактов, подтверждающих это, нет.

Колонии, созданные финикийцами, сохраняли связь с метрополией и платили ей дань. Находясь на чужбине, финикийцы хранили верность не только родным богам, но и родному языку. Не менее прочными были узы хозяйственных интересов, связывавшие колонию с метрополией. Длительная изоляция непременно привела бы к гибели колонии.

Впрочем, взаимоотношения между метрополиями и их колониями подчас складывались драматично. Колонии стремились стать самостоятельными государствами. Метрополия же всячески сдерживала развитие колоний, добиваясь, чтобы те занимались лишь торговлей с окрестными жителями, а не устанавливали отношения с другими державами. Однако такой покорности было уже не добиться. Постепенно все большая часть прибыли оставалась у них. Порой они отказывались платить дань. Тогда приходилось отправлять войска, чтобы силой оружия принудить своих недавних земляков к повиновению. Так, по сообщению Иосифа Флавия, при тир-ском царе Хираме I была предпринята карательная экспедиция против африканского города Утика (или кипрского города Китий, как предлагают читать эту фразу современные историки). Заметим, что греки никогда не занимались разграблением своих собственных колоний. Когда же ничто не могло удержать колонию от разрыва с метрополией, то последней оставалось только искать новые рынки сбыта и основывать новые поселения.

Величайшей колонией финикийцев и их величайшим соперником в торговле стал город Карфаген в Северной Африке, основанный в IХ веке до нашей эры. Долгое время карфагенские власти ежегодно направляли посольство в Тир и уплачивали десятину главному храму метрополии. Эти отношения имели отчетливый религиозный подтекст. Жители африканской колонии не столько платили дань Финикии, сколько воздавали должное богам родной земли, оберегавшим их в далекой стране.

Со временем Карфаген начал доминировать в Западном Средиземноморье. Карфагеняне сами стали основывать колонии в Испании, Северной Африке и на атлантическом побережье Африки. Иногда это были укрепленные гавани, в которых торговали с местным населением; иногда – купеческие кварталы в местных городах.

Культурное влияние финикийцев (и карфагенян) в средиземноморских странах было очень велико. Жители стран, на побережье которых финикийцы создавали свои колонии, перенимали у них секреты ремесел. Население Северной Африки вслед за пришлыми колонистами стало выращивать оливковые деревья и виноград. Финикийский язык превратился в «лингва франка» – международный язык купцов – во всем Средиземноморье. «Золотой век» Финикии еще долго бросал свой отсвет на все соседние и заморские страны.

5.2. Под солнцем Кипра, на медных рудниках

По мнению Сабатино Москати, финикийцы уже во II тысячелетии до нашей эры основали свои торговые фактории на Кипре. С начала I тысячелетия до нашей эры, как показали раскопки, проведенные В.Карагеоргисом, значительная часть Кипра, прежде захваченного «народами моря», принадлежала финикийцам. Здесь располагались важнейшие колонии Тира и Сидона. Кипр стал промежуточной стоянкой финикийских кораблей.

Финикия была промышленной страной. Ее мастерским требовались все новые поставки сырья – особенно нужна была медь. Ливанские горы были ей бедны, а вот на Кипре имелись обширные залежи медной руды. На склонах гор в центре острова еще и поныне видны целые холмы шлаков, оставшиеся от древних разработок руды.

Медь на острове добывали еще до прихода финикийцев. Так, среди амарнских писем найдено послание кипрского царя фараону: «Смотри, мой брат, я направил тебе пятьсот талантов меди… и я пришлю тебе (впредь) столько меди, сколько захочешь».

Фрагмент финикийской серебряной чаши из Амата (Кипр). Диаметр – 18,7см. На внешнем фризе чаши изображены египетские, греческие и ассирийские воины, штурмующие финикийский город; на внутреннем фризе изображены египетские божества, VII в. до н.э.

Таким образом, цари Тира и Сидона были не первыми и не последними, кто направлялся на Кипр за медью. Для них она была жизненно важна. Они основали на Кипре не менее пяти городов, в окрестностях которых добывали медь или из гаваней которых ее вывозили в метрополию. Важнейшим финикийским центром на Кипре был портовый город Ки-тий (Китион). Медь здесь выплавляли еще в начале ХIII века до нашей эры – задолго до появления тирийцев.

Постепенно финикийские города на Кипре – Тамасс, Идалий, Амат – все больше напоминали родину. Здесь строились храмы финикийских богов. Здесь правили цари с нарочито финикийскими именами: Баал-мильк, Осбаал, Баалрам. Самый знаменитый уроженец Кития – философ Зенон, основатель стоицизма, тоже наверняка был финикийцем. Во всяком случае, судя по сохранившемуся бюсту, Зенон был наделен отчетливыми семитскими чертами.

В одном отношении Кипр представлял собой исключение среди финикийских колоний. Только здесь финикийцы владели обширными земельными владениями. Обычно они стремились не обременять себя сельскохозяйственными заботами. Ведь эти занятия, как выразился немецкий историк Герхард Херм, «противоречили их представлениям о рациональности».

Отношения между финикийцами и кипрскими колониями не всегда были теплыми. В конце VIII века до нашей эры тирский царь Элулай даже совершил поход на Кипр, чтобы подавить восстание, вспыхнувшее в Китии. Это возмутило ассирийцев, владевших в то время Финикией. Они решили покарать своевольных подданных, скорых на войны.

В ХVII веке в Лар-наке – городе, лежащем на месте Кит-тия, – были найдены несколько надписей. Именно с них началась история дешифровки финикийской письменности. В 1750 году способ их прочтения предложил Джон Суинтон, хранитель архива Оксфордского университета. Впрочем, если бы не близкое родство финикийского языка с древнееврейским, дешифровка не произошла бы так быстро, ибо даже в наши дни количество известных нам текстов на финикийском языке сравнительно невелико. Вскоре после этого аббат Бартелеми опубликовал в Париже собственные результаты дешифровки, основанные на обозначениях на монетах и двуязычных надписях – греческой и финикийской, – найденных на Мальте.

Кипро – финикийская чаша. В центре традиционный египетский мотив: «Фараон побивает своих врагов». На внутреннем фризе изображены сфинксы, в лапах которых трепещут враги. На внешнем фризе изображены воины, сражающиеся со львами и драконами (месопотамский мотив). Чаша напоминает также работы греческих мастеров

5.3. Есть страна, зажатая между двумя столпами…

Один из маршрутов финикийцев вел их на север Эгеиды, возможно, даже в Черное море. На унылом и диком острове Фасос финикийцы отыскали железную руду и начали разрабатывать ее месторождение. Геродот, посетивший Фасос в V веке до нашей эры, нашел, правда, лишь следы рудника, обустроенного колонистами – к тому времени их вытеснили греки. Историк писал, что в поисках металла финикийцы разрыли здесь целую гору.

Появление этого рудника, как и других подобных ему, знаменовало новую эпоху в истории человечества – железный век. Финикийские мастера начинают обрабатывать железо вскоре после вторжения «народов моря». Если в бронзовом веке железо было дороже золота и серебра и из него изготавливали культовые статуэтки и украшения, то теперь оно перестало быть предметом роскоши. Из него мастерили орудия труда: мотыги, серпы, лемеха плуга. Стоимость железа резко упала. Уже в Х веке до нашей эры две трети орудий и украшений в Восточном Средиземноморье изготавливают из железа. В VI веке до нашей эры железо будет стоить в Вавилоне вдвое меньше, чем бронза. С появлением железных орудий расширится площадь обрабатываемых земель; в горных районах станут прокладывать каналы, пробивая железными орудиями скальные породы; в степных районах и горах начнется рытье колодцев, что расширит область оседлого поселения людей.

Этот финикийский амулет найден при раскопках в Испании

Поблизости от рудника финикийцы возвели храм Мелькарта. Очевидно, при нем проживали купцы из Тира. В то время любого чужеземца подстерегали опасности. Его могли ограбить, убить или продать в рабство. Храм же считался священным местом. Мало кто решался нарушить его неприкосновенность и бросить вызов богам. В минуту опасности купцы укрывались в храме; за это и платили его жрецам сторицей – приносили им богатые дары и отдавали десятую часть дохода.