Жаркий декабрь

После фотосессии Тима без лишних слов осчастливили новым назначением:

– Поступаешь в распоряжение лейтенанта из первого кинопроизводственного отдела.

Второй лейтенант, которому отдали Тима, был высоким, хорошо сложенным красавцем с голливудской улыбкой. Форма у него была странной – кавалерийские ботинки, бриджи и широкополая шляпа дополнялись значком в виде крылышек, указывающим на принадлежность к авиации. Но в первые дни войны, когда из запаса призвали множество офицеров, подобные несоответствия были в порядке вещей.

Вглядевшись в лицо своего нового командира, Вэнс даже присвистнул от изумления и, буквально растянув рот до ушей, не удержался от реплики:

– Ты «Гиппер».

Лейтенант подобной фамильярности не возмутился, но сержант тут же поспешил поправиться:

– Счастлив служить под вашим командованием, сэр.

– Значит так, сержант, – улыбнулся в ответ актер. – Пока работаете с моей съемочной группой, никаких званий. Вы Тимоти, а я Ронни. Согласны?

– Но вы же не просто офицер, – осмелился возразить Вэнс, – вы же звезда.

– Забудь об этом, я же, в отличие от тебя, не настоящий герой, а киношный.

– Разве? А я слышал, что когда ты в юности работал спасателем, то вытащил из воды семьдесят семь человек.

– Верно, но в меня же при этом не стреляли. Так, Тим. Я перед полетом ничего не ел, а молодой организм требует пищи. Пойдем, поищем, чем бы нам перекусить, а то на голодный желудок плохо работается.

– Тогда у меня предложение. Здесь, в гарнизоне, суета страшная, так что лучше отправиться прямо к нам в учебный лагерь. Это недалеко, и заодно есть что поснимать.

Ронни не возражал, и вся съемочная группа, побросав оборудование в грузовик, отправилась завтракать в более спокойное место.

Часовой у въезда в лагерь сидел на стуле, но не дремал – на войне нельзя расслабляться. Окинув строгим взглядом приезжих и убедившись, что джапов среди них нет, он лениво спросил у странного офицера:

– Ты куда?

– А куда может стремиться военный? – весело ответил Ронни. – Конечно же поближе к кухне.

– А, ну давай. Тим тебя проводит.

Временная столовая временного лагеря представляла собой несколько столов, накрытых навесом. Мест на всех не хватало, и Тим потащил командира, вернее продюсера, к штабелям ящиков, лежавшим неподалеку. Снаряды к зенитным орудиям еще вчера выгрузили где придется, и начальство до сих пор не могло придумать, куда их теперь переместить.

Вольготно расположившись на ящиках, которые служили и столами, и стульями, Тим стал ждать, пока им принесут завтрак. Ронни без колебаний последовал его примеру, но кивнув на солдат, которые как ни в чем не бывало завтракали рядом с ними, поинтересовался:

– Не боятся они сидеть на снарядах?

– Там же взрывателей нет, – пожал плечами Тим.

– А если налет японцев?

– Ну, об этом можно не беспокоиться, – тихонько рассмеялся сержант. – Джапы берегут боеприпасы для кораблей, и на нас их больше не тратят. Ведь скоро подойдет наш флот с авианосцами, и тогда у япошек каждый снаряд будет на счету.

Вскоре принесли еду, и Тимоти смущенно улыбнулся:

– Извини, Рон, у нас тут не ресторан, и фарфоровой посуды тоже нет. – Тарелки действительно были металлические, хотя и эмалированные. Богатым ресторанным ассортиментом повара тоже не могли порадовать. Завтрак можно было бы принять за скромный пикник, если бы не зеленый цвет салфеток и скатерти.

Впрочем, спартанские условия ничуть не смутили звезду, и он как ни в чем не бывало уплетал яичницу, запивая ее холодным пивом прямо из котелка.

– Как тут у вас дела? – спросил он, немного утолив голод и перейдя к следующему блюду. – В газетах трубят о победах, но вы так вкопались в землю, как будто ждете нападения.

– Победы? – фыркнул сержант, вяло ковыряя вилкой в салате. – Когда джапы высадились на островах, их удалось выпихнуть с Мауи, вот и все успехи. Вот только потом оказалось, что эта высадка была отвлекающей, а все основные силы японцев брошены на Кауаи. Гарнизон там немногочисленный, всего две роты, так что шансов у него, сам понимаешь… По ночам корабли еще вывозят жителей и раненых из Порта Алена, но не факт, что наши смогут там продержаться еще хотя бы несколько дней.

Ронни так удивился, что даже перестал есть.

– Но у вас же на Оаху больше двух дивизий. Почему гарнизону Кауаи не отправят помощь?

– Оаху очень большой, – рассудительно возразил Тим. – Когда японцы привезут свои подкрепления, нам будет очень трудно его оборонять, а ведь здесь наша главная база. Да и сам посуди. Вот пошлют на Кауаи, к примеру, полк. Отбить остров назад он все равно не в силах, и сможет только удерживать ключевые позиции. А противник тем временем высадится еще где-нибудь, к примеру, на Большом острове. И что же тогда делать, раздергать весь гарнизон на защиту архипелага, а базу отдать врагу?

Вопрос был явно риторическим, и Ронни, ничего не ответив, продолжал жевать. Закончив с консервированной индюшатиной, он накинулся на сладкую рисовую кашу.

Сержант отодвинул тарелки, видимо потеряв аппетит, и только продолжал потягивать компот через соломинку. Немного помолчав, он полюбопытствовал:

– Я думал, ты должен служить в кавалерии, командовать эскадроном, как в фильме «Дорога на Санта-Фе».

– Ха, мы же не с индейцами сражаемся. Да и зрение не позволяет служить в действующей армии, вот мне и поручили снимать учебные фильмы для ВВС. Правда, в первый же день меня решили вдруг послать сюда на съемки кинохроники. Как видишь, даже обмундирование не успел получить. Кстати, как тебе моя роль в «Санта-Фе»?

– Честно?

– По возможности.

Вэнс пару секунд подумал, не желая расстраивать знаменитого актера, но все-таки высказал ему все, что думал:

– С точки зрения солдата, ты меня разочаровал. Тебе поручили играть Джорджа Кастера, нашего национального героя, но получился он каким-то вялым и безынициативным. Конечно, в фильме будущий генерал был еще юным лейтенантом, но все же не мог герой Гражданской войны быть таким рохлей.

– Все понимаю, – пожал плечами Ронни, – но так решили сценарист и продюсер. Думаешь, я не знаю, как он бросился в безнадежную атаку на полчища индейцев, поведя свой отряд на верную гибель?

– С его последним сражением не все так просто, – не согласился Вэнс. – Мне приходилось изучать военную историю, в том числе и сражение при Литтл-Бигхорне. Так вот, если бы зыбучий песок не помешал кавалерии форсировать реку, Кастер смог бы захватить в плен женщин и детей, принудив дикарей к миру. Он раньше уже проделывал такой фокус, и весьма успешно.

– Надо же, – изумился Ронни, – а мне на военных курсах этого не рассказывали. Знаешь, Тим, в чем-то я тебе даже завидую. Ты на своем месте, все знаешь о своей профессии, и уже успел отличиться. Наверно, благодаря войне тебя даже в офицеры произведут. Предрассудки предрассудками, но как ни крути, все люди созданы равными. И не смотри так недоверчиво, большая война многое изменит.

– Может быть, может быть, – задумчиво ответил сержант. Так далеко его мечты еще не заходили, но почему бы и нет. – Если вся страна увидит в кинохронике, как жена президента жмет мне руку, то глядишь, к черным станут относиться чуточку лучше. Кстати, а вот в России негров очень уважают.

– Честно говоря, что-то не верится, – скептически покачал головой лейтенант.

– Нет, правда, – заверил Тим. – Если ты зайдешь в негритянский клуб, то среди портретов великих негров увидишь Пушкина. В России он знаменитый поэт, и его там очень любят.

– Раз так, пусть приезжает к нам и ведет агитацию за равные права.

– Да он же давно умер. Русские как раз недавно праздновали столетие со дня его убийства.

– Значит, все-таки российские расисты убили негра, – констатировал Ронни. – И там как и везде.

– Его застрелили не сами русские, а французы. Но все-таки, – вернулся Вэнс к теме разговора, – даже если цветных у нас тоже начнут уважать, быть белым намного лучше, да еще актером или офицером. Вот ты, Ронни, скоро вернешься домой, к семье, будешь жить в своем большом доме в престижном районе, где в окно видно надпись «_OLLYWOODLAND». Или буквы уже починили?