Жаркий декабрь

Осознание того, что я стану единственным в мире историком будущего, переполняло гордостью. Даже не переполняло, а просто распирало, тут даже сравнить не с чем. Взять, например, конструктора самолетов или того же наркома внудел. Люди они уникальные, но таких инженеров или министров на земле много. А вот проводить исследования времени буду я одна.

Тем временем товарищ Берия молча потягивал чаек, давая мне время все осознать, но я расхрабрилась и начала сыпать вопросами:

– Как технически осуществляется сбор данных из будущего? Посылают разведчика времени? Моего мужа, да? – Спросив, я покосилась на Сашу, но тот сидел с невозмутимым видом. Наверно, для него тоже все оказалось неожиданным, и он не знал, что можно говорить, а что нет.

– К сожалению, источник данных только один, вот он сидит рядом с вами. Есть основания полагать, что перенос совершил некий аппарат, но мы его так и не нашли. Правда, остается вероятность, что он находится в районе Демянского котла и еще отыщется, но я считаю, что шансы на обнаружение крайне малы. Да и управлять артефактом мы не умеем. Так что сильно рассчитывать на повторение подобного чуда не стоит.

Самое удивительное, что после всех чудес, свалившихся на мою голову, я еще смогла спокойно выйти из кабинета. Зоя, сидевшая на стуле в приемной, сразу поднялась и как можно ласковее улыбнулась:

– Свадьба когда будет?

– Что, свадьба? Да мы об этом не говорили.

– Анна Николаевна назначается помощником наркома иностранных дел по проблемам США, – быстро пояснил Берия, вышедший проводить меня. – Правда, пока еще не в ранге советника, сначала ей нужно многому научиться. Больше она вам ничего рассказать не может.

Только дома, когда мы остались одни, Зоя тихо спросила:

– Сашу опять в Америку пошлют?

– В ближайшее время вряд ли, он и так много разведданных собрал. А мне их теперь надо разбирать и анализировать.

– Удивительно, что он себе жену где-нибудь в наркомате не подобрал.

– Не так все просто. Надо не просто узнать о том, что произошло в США, и что тамошние правители сейчас собираются сделать. Нужно точно предсказать, что будет через пять лет, через десять, через пятьдесят, и здесь без помощи историка не обойтись. Вот, к примеру, ты понимаешь, что после войны капстраны снова станут нашими врагами? Как только наши войска выбьют немцев за пределы страны, англичане и американцы высадятся во Франции. Когда мы войдем в Германию, союзники начнут тайные переговоры и перестанут разоружать фашистов, формируя из них армию. Это не разведданные, это результат анализа, основанный на общем знании исторических законов.

– Ну а, допустим, мы выбьем фрицев к весне? – засомневалась Зоя. – Ты сама говорила, что ни Англия, ни Америка к этому времени открыть второй фронт не успеют.

– Нет, к весне не сможем. Только ты, конечно, об этом не распространяйся.

– Ну а если бы? Как бы все пошло?

– Да все равно точно так же. В этом случае Гитлер перебросит на восточный фронт все войска с запада, оголив Францию, и ее можно будет брать голыми руками. И опять-таки он предпочтет договориться с западными державами без драки.

– Ух, все-то ты знаешь. Но ты не волнуйся, я никому-никому.

Утром я сладко спала, пока Зоя готовила мне завтрак и наглаживала гимнастерку. Свою, кстати, моя была совсем уже ветхой. Заметив, что я встала, она радостно сунула мне под нос какие-то книги.

– Посмотри, я тебе учебники английского принесла. У соседки взяла.

– Ты что? – Сон с меня сразу как рукой сняло.

– Не беспокойся, я сказала, что это на растопку. О твоей работе никто не узнает.

– Эх, Зоя, Зоя, не быть тебе разведчицей. Впрочем, последние слова я вслух не произнесла.

Хотя проснулась я вовремя, но на работу все же опоздала минут на пятнадцать. Мне сказали в десять, вот я из дома в десять и вышла. Впрочем, водитель, ожидавший меня у подъезда, никаких претензий не высказал. Он вообще сладко спал, положив голову на руль, и пришлось его тормошить.

Куда мы должны ехать, я не знала, но полагала, что к Кузнецкому мосту, где находилось здание Наркоминдел. Поэтому, когда мы въехали прямо на Красную площадь, я немного заволновалась, вдруг нас не пустят в Кремль? Ничего, водитель предъявил документы, и машину пропустили. Потом он показал что-то дежурному у входа в Совнарком, и тот, вручив мне временный пропуск, вежливо объяснил, куда идти.

Хотя меня уже ждали, но оказалось, что мой кабинет еще не освободили, так как выселение из него предыдущих владельцев займет не меньше часа. А пока я сидела в секретариате своего наркомата, ну да своего, уже второй день в нем работаю, ой нет, первый, успела ознакомиться со структурой «отдела США». Почему меня определили именно на американское направление, кажется, поняла – эта страна уже играет ведущую роль в мире. Да и «отдел двадцать первого века» тут пока еще не создан. Заодно набросала примерный список нужных мне книг и передала референту. Сразу после этого, наконец, состоялось торжественное вселение. Мне вручили под роспись связку ключей, наказав один из них, самый маленький, все время носить с собой, а остальные сдавать на охрану, и подвели к моей комнате. Заходить внутрь всем, кроме меня, было категорически запрещено, и мало того, мне еще следует запираться изнутри. Такая вот девица в темнице. Успела заметить, что на углу в конце коридора появился дежурный энкавэдэшник, хотя утром тут никого не было. Та-ак, понятно.

Комната мне досталась небольшая, здесь до революции ютилась прислуга, но все необходимое для работы тут поместилось: небольшой стеллаж, набитый книгами, письменный стол, покрытый зеленым сукном, маленький диванчик, как раз на мой рост, на нем можно прикорнуть, когда заработаюсь допоздна. Больше всего места занимал огромный, еще дореволюционный сейф, открывающийся двумя ключами. Его содержимое манило как магнитом, но сначала я, верная своему правилу делать все по порядку, осмотрела этажерку. Тут были учебники по истории разных стран, очерки по современной политике, технические и военные справочники.

А вот теперь заберемся в сейф. Ого, да тут вся дипломатическая переписка. Послания президента США и британского премьера, письма наших дипломатов, ноты, справки, памятные записки, разведдонесения и уйма других документов. Это за что же на мою бедную головушку столько всего свалилось-то? Одна опись двадцать страниц занимает. Этим бумажным морем целый наркомат занимается, а я должна одна во всем разобраться! А ведь еще недавно я и мечтать не могла о том, что проникну во все тайны современной политики. Но это еще цветочки, а вот притаившийся внутри большого сейфа второй, маленький, таит в себе немыслимые сокровища.

Дрожащими руками достала из него папку, открыла – и сразу ухнула в пропасть. Первая страница – «Причины распада Советского Союза». Только пришла в себя, новая стопка листов – «Влияние атомного оружия на международную политику». Чтение так засосало, что даже урчащий от голода живот не отвлекал. Только когда в пять вечера деликатно постучали в дверь и напомнили, что скоро обеденный перерыв, я заставила себя прерваться. Очень хотелось пролистать всю папку до конца и посмотреть, какие еще сюрпризы там хранятся, но титаническим усилием воли принудила себя отдохнуть. Да уж, первый раз с начала войны меня надо уговаривать пойти покушать. Запихав драгоценность в сейф и заглянув под стол, не упала ли какая-нибудь бумажка на пол, я заперла кабинет и побрела вместе со всеми в столовую кремлевских курсантов.

Сослуживцы, а некоторых я уже знала в лицо, посматривали на мою военную форму и медаль уважительно. Только завотдела Царапкин бросал на меня искоса недовольные взгляды. Еще бы, толку от меня пока не было, а вот хлопот, наверно, выше крыши. Ну ничего, я к нему приставать со своими проблемами не собираюсь, у меня кроме него еще куча начальников имеется. Сам нарком, чьим полуофициальным помощником я являюсь, его зам Вышинский, который наш отдел курирует, Козырев – главный помощник Молотова, Валентин Бережков, ведущий американскую референтуру. Правда, из них я видела только последнего. Ну и конечно, я могу обращаться с просьбами к любому сотруднику отдела, да и вообще всего наркомата. Большинство из них, правда, сидит в другом здании, что не очень удобно.

Быстро покушав, я чуть ли не бегом ринулась обратно, сталкиваясь со всеми встречными, и снова погрузилась в изучение дикого мира будущего. Читая, даже забыла о том, что меня должны сегодня представить наркому, как вдруг он пришел сам. Открыв дверь с недовольным бурчанием, я тут же замолчала, так как с первого взгляда узнала Молотова. Мне его хотели представить, но увидев, как я вытянулась по стойке смирно, поняли, что в этом нет необходимости.

Вячеслав Михайлович сразу произвел впечатление человека вдумчивого и ответственного. Высокий лоб, очень умное лицо, как у профессора или шахматиста, пенсне. А верхняя губа у него, оказывается, раздвоенная, такую называют заячья. Теперь понятно, зачем Молотов усы носит. Пока я невежливо рассматривала наркома, он прикрыл дверь и сразу же взял быка за рога:

– Аня, у вас уже есть какие-нибудь мысли о нашем политическом курсе в будущем?

– Конечно, товарищ Молотов. Нам не нужно ядерное оружие.

– Вот как? – Его губы не растянулись в улыбке, но живые глаза весело блеснули.

– В смысле его надо запретить во всем мире, – тут же поправилась я.

– Согласен, а как это сделать?

– Пока не знаю, тут главное Америку уломать.

– Хорошо, об этом пока рано говорить. По материалам вопросы есть?

– Да, товарищ Молотов, и очень много. Начнем с итогов войны. Почему Рузвельт отказал сицилийцам в признании независимости острова? Почему союзники оставили в покое фашистскую Испанию? Почему мы не помогли греческим коммунистам?..

– Хватит, хватит, – теперь Молотов уже рассмеялся. – Трясите своего благоверного, если кто-то и знает причины, так это он. Документации у вас достаточно?

– Нет, товарищ Молотов, но я разделила все запросы по группам: что надо выяснить, что еще уточнить, каких материалов и статистических сведений мне не хватает. И еще я приготовила несколько рацпредложений.

– Интересно, покажите. «Внести изменения в школьную программу». Так, отдадим в Наркомпрос. Это, вероятно, по истории?

– Не только по истории. Во-первых, теперь школьников надо учить английскому языку, а не немецкому. Кроме этого, добавить основы семейной жизни в старших классах и вузах. Еще, как я поняла, у нас мало грамотных экономистов, а ведь все руководители должны в экономике разбираться. И вот еще заявление – нужно срочно начать раскопки в Новгороде, там же тысячи берестяных грамот.

– Да вы хотя бы до весны подождите, зима на дворе. Да и немцев оттуда пока не выбили.

– А вы, товарищ Молотов, сначала прочитайте, а потом критикуйте. Вот примерный график работ, как раз весной и начнут.

У меня были еще сотни «почему», но сначала требовалось прочитать как можно больше документов, чтобы составить общую картину происходящего в мире, а уже потом беспокоить наркомов. Так что на этот раз Молотов легко отделался.

На следующий день, едва только я разложила карты и бумаги, как снова нагрянул нарком. Его сопровождал молодой помощник, тащивший две коробки из-под обуви. Выложив таинственные подарки на стол, паренек убежал, а товарищ Молотов, пояснив в двух словах, что же это он приволок, тоже удалился, оставив меня разбираться с новым имуществом.

Хорошо, посмотрим. В первой коробке, самой маленькой, лежит толстенная стопка документов. Заграничный паспорт – ой, я теперь самый настоящий дипломат. Красивое удостоверение сотрудника НКИД, его мне нужно все время носить с собой. Одноразовый пропуск в приемную Сталина, неужели и туда придется попасть? Еще один пропуск – для поездок по Москве во время комендантского часа. Так, а это что? Удостоверение сотрудника госбезопасности, с вложенной запиской, в которой рекомендуется пользоваться им только в крайнем случае. А почему у меня звание сержанта ГБ, соответствующее лейтенанту, я же не отношусь к командному составу? Ну что же, пороемся в уставах и наставлениях, полистаем. Ого, просто в ГУГБ «сержант» – это самое маленькое звание. С этим понятно, смотрим дальше. Вот другое удостоверение, военфельдшера. Значит, кубики мне все же носить придется. А что, хорошо придумано, ведь никто не обратит внимания на военного врача. Я буду такая же незаметная, как обслуживающий персонал. Правда, немного перед Зоей неудобно. Она же выполняет обязанности старшей медсестры в госпитале, и по-хорошему ей давно должны были присвоить звание военфельдшера. Ну вот, опять я перед ней виновата.

Смотрим дальше. Еще тут лежит профсоюзный билет, талоны на пошив одежды. Ой, здорово, здесь мальчики в таких великолепных костюмах ходят, вот и мне что-нибудь из красивой ткани сошьют. Вещевой аттестат, продовольственный. Что такое, финансового нет! Наверно, еще не решили, сколько мне будут платить, ну да ладно. А что тут на дне коробочки? Новенький студенческий билет. Ух ты, теперь я учусь в институте по подготовке дипломатических и консульских работников. Знать бы еще, где он находится.