Хранятся полутени искони.
Ну вот и в полусне нейтралитета
Химерного не скрыто ничего,
Хоть именно химерой мнят его.
14
Гармония впивается всегда
Поверхностно читающими Слово,
Но зрима разногласий чехарда
В нём оку, что не вовсе бестолково.
Порой тому найти не тяжело,
Что сутью Бога бодрствует извечно
Не злая справедливость, а тепло,
Что праведное небо человечно.
Любовь и дума в царстве суеты
Виной Творца не ладят ежечасно,
Но ради наивысшей доброты.
Мы сердимся, а как оно прекрасно,
Что может открываться вновь и вновь
Его неправосудие – любовь!
15
Уж если не давалось яств Ему,
То чем угодно было пробавляться?
Господь господ, уча других уму,
Слугою слуг искал у них являться:
Делить их огорчения в тиши,
Своей корыстью жертвенно скудея;
Томиться часто бурями души,
Собой вполне достаточно владея.
Жалеть умел Он искренно того,
Кто в мире никакой не знал опоры,
Кто с болью знался более всего.
Малейшее ценили чьи-то взоры:
Сердечного даяния краса
Нередко возрастала в чудеса.
16
Легко ценить, увы, совсем иных
И чуждыми прельщаться берегами.
Трудней любить отпущено родных:
Они способны чудиться врагами.
Такими знал их ярый Моисей,
Мессия же, своё благовествуя,
Любить их изрекал округе всей,
Врагами не без шутки именуя.
Но так и признавал издалека,
Что холить их едва ли сердце радо,
Что нежность эта крайне нелегка.
Понятно по Нему, что нам и надо
Мучительно любить, а не легко,
Своих, а не того, кто далеко.
17