Виктор Илюхин. Охотник за президентами

А еще через неделю в квартире раздался телефонный звонок. «На проводе» – главный редактор газеты «Правда» Геннадий Селезнев. Порасспросил, как дела, поругал Горбачева с Ельциным, а потом пригласил зайти в редакцию. Есть разговор. Что же не зайти, рассудил Виктор Иванович. В результате в конце ноября он уже стал заведующим юридическим отделом этого известного всему миру партийного издания. Тут вывод простой – светлые головы, порядочные и смелые люди, настоящие профессионалы долго без работы не остаются.

Тематика публикаций газеты «Правда» была Илюхину очень близка. Более того, читателям тоже хотелось знать тонкости тех дел, которыми занимался Виктор Иванович, работая в прокуратуре. Он писал много, и его оценки событий отличались не только фактологической точностью, социальной актуальностью, но и несли в себе ярко выраженный идеологический заряд. Точка зрения Илюхина, с одной стороны была правовой, юридически обоснованной, с другой – принципиальной, самостоятельной, не зависящей от тех веяний, которые в то время исходили от растерявшегося в политических ориентирах партийного аппарата.

Его попросили не ограничиваться газетными жанрами, а попробовать себя в документальной, публицистической прозе. В результате появилась книга «Вожди и оборотни», которая во всех подробностях рассказала читателям о недавних событиях в Узбекистане, о преступных методах работы следственной группы Гдляна?Иванова и о том, как ему пришлось «выводить их на чистую воду». Успех был ошеломляющим. Книга была переиздана в республиках Союза и за рубежом колоссальными тиражами. Люди хотели знать правду, которую от них скрывали.

ГКЧП

Оказавшись в газете «Правда», Илюхин невольно стал погружаться в политическую жизнь страны. В прокуратуре он исполнял служебный долг, в партийном издании высказывал собственную патриотическую позицию, но время заставляло не просто говорить и писать, надо было действовать. Безучастно смотреть, как ломают все, что было ему дорого, Виктор Иванович не мог. Оттого он постепенно сближается с коммунистами, находящимися в Верховном Совете РСФСР, участвует в их юридической консультации, анализирует шаги М.Горбачева, возмущается вероломством Б. Ельцина. Но очередной важный шаг в политику он сделает только тогда, когда КПСС, членский билет которой он хранил в сейфе до конца жизни, окажется на краю гибели. Что этому предшествовало?

Вспомним 1990 год. Два президента – СССР и РСФСР рушили КПСС, в которой оба и состояли. Именно в это время РСФСР обрела свою партийную организацию, в будущем и ставшую основой для создания современной Коммунистической партии Российской Федерации. Нашлись дальновидные люди, которые решили обезопасить партию и создать фактически страховочную Компартию РСФСР. Многим эта структура поначалу казалась излишней, нежизнеспособной, но как это в дальнейшем помогло, показало время. Пройдя множество искусственно созданных преград со стороны М.Горбачева и идеолога «перестройки» А.Яковлева, в июне 1990 года состоялся Учредительный съезд КП РСФСР.

Илюхин в то время еще работал в прокуратуре и, как многие другие наши граждане, внимательно следил за изменениями организационной структуры партии. Но появления КП РСФСР осознать и прочувствовать не успел, так как новые громкие события переключили его сознание на другое. Люди в одно прекрасное августовское утро проснулись и обнаружили в своем лексиконе новую абривиатуру – ГКЧП. Виктор Иванович понял, что произошло событие, которое даром для страны не пройдет. И вскоре все наглядно увидели, кто лучше всех воспользовался плодами краткосрочного «путча». Это был Ельцин. Более того, складывалось впечатление, что он заранее знал конечный результат противостояния Горбачева и членов Государственного комитета по чрезвычайным ситуациям, был к этому готов. Вплоть до загодя подготовленных проектов указов, которые ждали часа подписания и опубликования.

О том, что у президента России на момент ГКЧП было все «схвачено», невольно проговорился Александр Коржаков в своей книге «Борис Ельцин: от рассвета до заката. Послесловие». Не напрямую, конечно, возможно, намеренно скрывая, но внимательный читатель легко сопоставит приводимые автором факты и события. Никто даже не пытался интернировать Ельцина и его окружение, у них все время были комфортные условия для «пережидания» происходящих в стране событий. Вот смотрите:

«За несколько дней до путча Борис Николаевич был у него (у В.А. Крючкова. – Авт.) на приеме в новом здании КГБ на Лубянке. После беседы они вышли вдвоем, и шеф КГБ особенно тепло со мной попрощался, сказал добрые напутственные слова. «Неспроста», – подумал я. Для нас, офицеров госбезопасности, он был всесильным генералом могущественного ведомства. И вдруг – такое радушие, почти дружеское общение».

«К Ельцину с известием о ГКЧП я пришел первым. Все в доме спали и ни о чем не ведали. К восьми утра подошли Полторанин, Бурбулис, «обозначился» Собчак… Я позвонил в службу, приказал по тревоге поднять всех ребят и, как только можно, отправить на машинах в Архангельское…

В начале девятого Борис Николаевич при мне позвонил Грачеву – в тот момент Павел Сергеевич занимал пост командующего Воздушно-десантными войсками.

А за несколько месяцев до этого мы побывали в 106-й воздушно-десантной дивизии в Туле, там шеф уединился с Грачевым, и, что интересно, с глазу на глаз они обговаривали, как лучше себя вести именно в подобной ситуации. Реального ГКЧП, конечно, никто не допускал, но профилактические разговоры велись на всякий случай».

«…Я понимал: если на нас нападет спецподразделение или армейская часть, мы долго не продержимся…».

«После короткого совещания решили ехать открыто – с российским флагом».

«Самый опасный участок пути – от ворот Архангельского до выезда на шоссе. Это километра три. Вдоль дороги – густой, высокий лес. За деревьями, как потом выяснилось, прятались сотрудники Группы «А». Они должны были выполнить приказ руководства ГКЧП – арестовать Ельцина… Но «Альфа» ничего не сделала – спецназовцы молча наблюдали за пронесшимся кортежем».

«…Мы думали: как эвакуировать семью президента… Подогнали «рафик» со шторками к дачному крыльцу и туда посадили всех членов семьи Бориса Николаевича… У ворот их остановили люди в камуфляжной форме. Один из них заглянул в салон, обвел взглядом женщин, детей и спокойно пропустил машину».

«Ельцин разрешил Лебедю подвести к зданию (Белого дома. – Авт.) роту десантников. Для этого защитники разгородили баррикады и впустили их за оцепление».

«Много раз я выходил за оцепление и беседовал с танкистами, десантниками, офицерами. По настроению военных понял: никто из них не собирается штурмовать Белый дом».

Можно и далее цитировать Коржакова. Но, думаем, достаточно. Вывод однозначен: ГКЧП не собирался захватывать власть. Ельцин несколько дней в подвалах Белого дома активно работал, отсыпался, пировал с Лужковым, а семья президента спокойно пребывала в московской квартире. Борис Николаевич, дав время путчистам вступить во взаимодействие с госчиновниками и организациями Компартии, начал реализовывать свой план по ликвидации КПСС и КП РСФСР.

23 августа 1991 года Ельцин издает указ «О приостановлении деятельности Коммунистической партии РСФСР», в котором говорилось, что КП РСФСР не была в установленном порядке зарегистрирована, но активно поддержала ГКЧП. Начались аресты, изъятие документации, блокирование финансовых счетов, опечатывание помещений. Погром!

А вот что пишет об этом времени в книге «Власть в тротиловом эквиваленте» Михаил Полторанин. В интересующий нас период он находился на пике политической карьеры – был министром печати и информации, заместителем председателя Российского правительства. Он вспоминает, как виделась ему в стане Ельцина ситуация в первые дни после разгрома ГКЧП.

«Как и следовало ожидать, среди первых крупных решений Ельцина после путча была политическая казнь КПСС…

Действо решили провести публично. С этой целью 23 августа Михаил Сергеевич приехал даже в Белый дом на заседание Верховного совета РСФСР. Я сидел в первом ряду напротив трибуны, когда Борис Николаевич зачитал указ о приостановке деятельности партии (в ноябре он запретит ее окончательно). Он поднял над трибуной ручку, чтобы подписать этот указ. Надолго и картинно задержал ее в воздухе, поглядывая на Горбачева. Тот встал с места, изобразил порыв протеста и притворно сказал:

– Не надо, Борис Николаевич.

– Надо! – громко произнес Ельцин. Нож гильотины упал. Борис Николаевич повел Михаила Сергеевича к себе в кабинет.

Тут же Горбачев отказался от поста генсека ЦК КПСС, призвал ЦК объявить о самороспуске, а всем коммунистам посоветовал разбежаться и создавать новые партии…

А Ельцин? Борис Николаевич сполна удовлетворил чувство мести за унижение от партии на пленумах ЦК и Москвы …».

Согласитесь, нарисованная картинка многое объясняет.

Итак, 23 августа 1991 года вышел указ «О приостановлении деятельности Коммунистической партии РСФСР», в котором говорилось, что КП РСФСР не была в установленном порядке зарегистрирована, но активно поддержала ГКЧП. Кроме того, она всячески препятствовала проведению указа Б. Ельцина о выдворении парторганизаций из учреждений и предприятий. Здесь же предписывалось МВД и прокуратуре провести расследование по вышеуказанным фактам и обеспечить сохранность партийного имущества. Центральный Банк должен был «заморозить» все счета Компартии.

Как говорится, не успели высохнуть чернила, как Б. Ельцин, накрученный своими соратниками, издает еще один указ от 25 августа 1991 года – «Об имуществе КПСС и Коммунистической партии РСФСР». Здесь он объявляет государственной собственностью все имущество партии и денежные средства, расположенные на счетах в стране и за рубежом.

– Но и этими двумя разрушительными указами Борис Ельцин не ограничился, – позже комментировал эту ситуацию Виктор Илюхин. – Совершенно очевидно, что вокруг него собралась свора, стремящаяся руками президента добить Компартию. Там орудовали Яковлев, Шахрай, Бурбулис и ряд других, у которых были личные причины ненавидеть Советскую власть и КПСС. Раньше они это скрывали, а теперь решили отыграться. В итоге с их подачи 6 ноября 1991 года вышел главный ельцинский указ «О деятельности КПСС и КП РСФСР». Это был чисто идеологический документ, призванный смешать коммунистов с грязью, взвалить на них ответственность за все негативное, что было в стране за годы Советской власти. Оголтелые кремлевские политологи открыто говорили, что этот указ – «последний гвоздь в крышку гроба коммунизма».

Действительно, подогреваемый Кремлем, в стране царил антикоммунистический угар. По улицам ходили толпы опьяненных вседозволенностью людей, которые врывались в здания, ранее занимаемые партийными организациями, грабили кабинеты, выносили оргтехнику, устраивали охоту на партийных активистов – кого били, кого оскорбляли. Если сказать, что среди бесчинствующих были лишь те, на чьих лицах не отразилась хотя бы малая печать интеллекта, то это будет неправда. В толпах «жаждущих крови» были и интеллигенты, люди образованные, понимающие объявленную в стране демократию как призыв к расправе над представителями прежней партийной или государственной власти.

– Мне рассказывали, как здание на Старой площади заполнили какие-то люди, вскрывали кабинеты, хранилища, сейфы и набивали сумки архивными папками, документами, бланками, – вспоминал Илюхин. – Еще тогда подумалось, зачем обычным мародерам такая добыча? Ее не продашь, не обменяешь. Значит, орудовали те, кто знал, как в последующем можно использовать все это. Когда я столкнулся с фальсификацией истории России и СССР, тотчас вспомнил о грабеже здания ЦК КПСС в 1991 году.

«Дело КПСС»

– Итак, Компартия объявлена вне закона, – позже комментировал историческую ситуацию Виктор Иванович Илюхин. – Руководство КПСС и КП РСФСР находится под следствием, имущество отобрано и разграблено. Что дальше? Какой был у нас выбор? Первый – коммунисты продолжают работу, но в подполье. Второй – всем перейти в Российскую Коммунистическую Рабочую Партию (РКРП), что наверняка означало в дальнейшем ее запрещение. Третий путь – и главный: добиваться юридически обоснованной Конституционным Судом легитимности организации и начинать заново строить Компартию России. Так мы и решили поступить…

Следует отметить своеобразие политической ситуации после ноябрьского указа президента. КПСС и КП РСФСР были распущены, а парламентская фракция «Коммунисты России» в Верховном Совете РСФСР существовала.

– При фракции, – рассказывал Илюхин. – существовала группа высококвалифицированных специалистов, ученых, общественных деятелей, в работе которой после увольнения из Прокуратуры СССР какое-то время принимал участие и я. Возглавлял ее доктор исторических наук, профессор Иван Павлович Осадчий, Человек он чрезвычайно деятельный, моторный, прямо скажем. После ГКЧП, когда Ельцин приостановил деятельность Компартии, но еще до самого разрушительного ноябрьского его указа Осадчий собрал некоторых наших депутатов Верховного Совета, остававшихся на свободе членов Политбюро ЦК КП РСФСР и там, на совещании, была выработана примерная линия защиты, которая в дальнейшем уже просто корректировалась. В конце августа – начале сентября 1991 года создали и официально зарегистрировали общественную организацию «В защиту прав коммунистов». Вот она-то и сыграла в возрождении партии очень серьезную роль. Легитимность этой структуры позволила позже официально формировать группу участников в защите КПСС и КП РСФСР в Конституционном Суде.

Виктор Иванович хорошо помнил те события потому, что сам был их участником. С ноября 1991 года он работал в «Правде» и одновременно в группе экспертов-юристов при Верховном Совете.

Итак, ноябрь 1991 года. Ельцин издает указ «О деятельности КПСС и КП РСФСР». Третий, как уже упоминалось, по счету. Этот указ, по замыслу его составителей, должен был окончательно добить не просто партию, а всю левую идею в нашей стране. Но не тут-то было. Объединившиеся вокруг фракции «Коммунисты России» Верховного Совета РСФСР представители левой идеи дали правовую оценку ельцинским указам. Начался сбор подписей, в результате 43 народных депутата РСФСР 27 декабря 1991 года обратились в Конституционный Суд с ходатайством о признании неконституционности указов президента.

26 мая 1992 года начался исторический судебный процесс, который должен был ответить на поставленный временем вопрос: быть Коммунистической партии в нашей стране или не быть? Поэтому в первую очередь инициативная группа приступила к поиску профессиональных защитников. Следовало не только отразить все нападки со стороны президента, но и доказать свою правоту, убедить судей, что Компартия не причастна к тем преступлениям, которые ей инкриминируют.

Вот что пишет в своих воспоминаниях участник процесса, защищавший партию, доктор юридических наук, профессор Ф. Рудинский: «Группа народных депутатов, обратившихся в суд, их юридические представители, эксперты и свидетели стороны собрались 24 мая на совещание… Это было в небольшом зале, с облупленными стенами, неподметенным полом. Здесь я впервые встретился с В.А. Ивашко, В.А. Купцовым, Г.А. Зюгановым… Всего собралось человек 40–50. Говорили о возможном развитии событий. Обстановка была напряженной. Ведь партия была разогнана, и люди собрались вместе для борьбы за свои права».

На этом совещании, состоявшемся накануне начала процесса, присутствовал Виктор Иванович. В лицо Илюхина знали немногие, а вот фамилия сразу напоминала о его недавнем поступке – возбуждении уголовного дела в отношении Горбачева по статье «Измена Родине». То, что Виктор Иванович – среди защитников партии в этом процессе, для многих участников было знаком: на стороне Компартии собрались не просто профессионалы, но и сильные духом бойцы. Это воодушевляло, но иллюзий никто не питал – драка будет жестокой. Ельцинисты задумали провести показательное политическое судилище не только над партией. Им требовалось опорочить саму суть марксистко-ленинской идеологии, чтобы навсегда поставить любые организации коммунистов вне закона. И как завоеватель перед броском сосредоточивает в месте предполагаемого удара свое верное войско с оружием и знаменами, так и сторонники ельцинской демократии окружили себя юристами с громкими именами, архивами, институтами, зарубежными консультантами, деньгами, – все было брошено против горстки людей, которые хотели только одного – справедливости.

От КПСС официальными представителями в Конституционном Суде были Заместитель генерального секретаря ЦК КПСС В.А. Ивашко (М.С. Горбачев отказался даже присутствовать в КС), от КП РСФСР как последний ее руководитель – В.А. Купцов. Принимали участие в защите Компартии И.И. Мельников, Г.А.Зюганов, В.В. Калашников, В.М. Фалин, Ю.П. Иванов, А.В. Клигман, И.М. Братищев, еще ряд других видных политических деятелей. Формировали юридическую защиту крупные юристы В.С. Мартемьянов, Ю.М. Слободкин, С.А. Боголюбов, В.Г. Вишняков, Ф.М. Рудинский, В.Д. Филимонов, Б.П. Курашвили, Б.Б. Хангельдыев. Всех, к сожалению, не перечислишь, тем более тех, кто был среди экспертов, как Виктор Иванович Илюхин, среди свидетелей или просто помощников, собирающих материалы к заседаниям, формирующих документы и т. д.

Много лет спустя Илюхин признается, что ему льстило находиться на стороне Компартии в одном строю со столь известными юристами и политическими деятелями. Неискушенный в политике, бывший всегда от нее на большом отдалении, он неожиданно был втянут в самый ее эпицентр. Его положение сотрудника партийной газеты и эксперта предоставляло роль не стороннего наблюдателя, а активного участника процесса, что полностью соответствовало его настрою – бороться против идеологии и практики ельцинизма, растящих под щитом «демократии» крупный капитал на костях социалистической собственности.

Откровенности ради, надо сказать, что Виктор Иванович и тогда, в начале 90-х, и в последующие годы пропагандистскую фразеологию использовал крайне редко. Он стоял на прочной патриотической позиции, но деятельность партийной верхушки за последние годы Советской власти во многом осуждал. За близорукость. За отрыв от народа. За неспособность быстро реагировать на веление времени. Пока «кремлевские старцы» боролись за единоличную власть, они растеряли главное – свой авторитет. Вот тогда и сложилась ситуация, позволившая на самый верх прийти людям без идеи, без принципов, бессовестным и даже откровенно антисоветски настроенным. Казалось бы, это могло его, как многих, оттолкнуть от партии, но он рассудил иначе.

– Я никогда не смешиваю людей и идею, – часто повторял Илюхин. – Люди приходят в партию разные, часть из них рано или поздно уходят, а идея, самая что ни на есть справедливая, социальная идея останется основой даже меняющихся в соответствии с требованиями времени политических программ. Конечно, из-за таких, как Горбачев, Яковлев, Волкогонов, Ельцин, Гайдар, партия может получить серьезный моральный и нравственный урон. Но ведь придут в нее другие, чистые, честные, порядочные люди, и все переменится. В это надо верить. Этому надо помогать.

Вот почему и в Конституционном Суде Илюхин без колебания встает на сторону партии, защищая ее от наветов политических врагов в лице Ельцина и представлявших на процессе сторону президента Г. Бурбулиса, С. Шахрая, А. Макарова, Н. Федорова, М. Федотова и многих других, некогда носивших у сердца партийный билет.

Конституционный Суд

Работа Конституционного Суда началась с различного рода провокаций. Напомним, что депутаты, решившие защищать Компартию, подали иски о признании неконституционности ельцинских указов в отношении КПСС, КП РСФСР и их имущества задолго до первого заседания. А тут спустя несколько месяцев лидер российских социалдемократов депутат Верховного Совета РСФСР Олег Румянцев ответно поставил вопрос, но теперь о неконституционности КПСС. Два обращения по своей сути между собой ничем не связаны, но, как ни странно, их объединили и в последующем стали рассматривать в одном процессе. Защитникам партии это было крайне невыгодно, тем не менее, пришлось перестраиваться, как говорят военные, в ходе марша.

Стороны оказались не в равных условиях буквально по всем позициям. У одних были неограниченные материальные, научные и технические ресурсы. У других все партийные банковские счета были арестованы, люди изыскивали личные средства на приезд в Москву для участия в процессе, документы для подготовки выступлений из архивов не выдавались, помещений и оргтехники не было. Приходили простые люди, передавали свои небольшие деньги, предлагали кто помещение, кто документы из домашних архивов – так они выражали свою солидарность с Коммунистической партией.