Стрингер. Русские forever. Остросюжетная проза

Полина промолчала, поджав губы, пристегнула ремень безопасности, вопросительно взглянула, словно спрашивая, долго ли он собирается стоять возле открытой двери. Куприянов аккуратно захлопнул дверцу.

– Никогда бы не подумал, что деньги могут оттягивать руки, – чтобы сгладить возникшее напряжение, попытался пошутить Куприянов, усаживаясь за руль и незаметно поправляя любимый «макаров», честно говоря, не самый популярный в Америке пистолет, но отказаться от него в пользу другой модели бывший опер не мог – привык за годы работы в уголовном розыске.

– Свои бы не оттягивали, – серьезно откликнулась Полина, без нужды поправляя ремень безопасности. Сообразив, что ответ прозвучал излишне резко, уже мягче произнесла: – Поехали, Олег, а то еще опоздаем.

Куприянов неторопливо распустил и снова собрал волосы в «конский хвост», как всегда делал, чтобы справиться с волнением, кашлянул, прочищая внезапно пересохшее горло.

– Не опоздаем, – уверенно проговорил он, однако торопливо повернул ключ в замке зажигания.

«Понтиак» мягко отъехал со стоянки. Сразу за поворотом открылось свободное от кустарников место, и Куприянов смог далеко внизу рассмотреть двухэтажный, облицованный диким камнем дом, врезанный в холм так, что казался его органичным продолжением, откуда они с Полиной так удачно скрылись через задний двор. Никаких подозрительных машин поблизости от главных ворот в усадьбу не наблюдалось, но предосторожности, когда у тебя в руках три миллиона, никогда еще не мешали.

Асфальтированная дорога петляла между апельсиновыми рощами и холмами, от подножия до вершины расчерченными полосами ухоженных виноградников, обильно дающих знаменитое красное и белое калифорнийское вино, которое, на вкус Куприянова, серьезно уступало молдавским «каберне» и «шардоне».

Первыми виноград здесь начали выращивать русские поселенцы еще в начале девятнадцатого века, привлекая на полевые работы местных индейцев и, чему больше всего удивлялись, обосновавшиеся здесь чуть позже испанцы, даже платили им за работу. Многие названия в этой местности, с тех пор так и остались русскими. Даже речку ностальгирующие поселенцы в стародавние времена назвали Славянкой, и только много лет спустя, в основном из-за фонетических проблем, ее переименовали и стали называть просто – «Русская речка».

Вырвавшись из виноградно-апельсинового рая, «Понтиак» выехал на сто первое шоссе рядом с указателем «Сан-Франциско – 70 миль». Как всегда по пятницам, поток машин устремлялся из города, поэтому в сторону противоположную – все полосы были практически свободны.

Куприянов утопил педаль газа и перестроился в левый ряд. Время от времени поглядывая в зеркало заднего обзора, он привычно проверялся, нет ли слежки.

3

Сжимающие сигарету, длинные тонкие пальцы молодой женщины со свежим маникюром совершенно не дрожали, вот разве что затягивалась она чаще и глубже, чем обычно. Куприянов попробовал вообразить, как бы вела себя его Оксана, если бы похитили его, и не удержался, хмыкнул.

Полина коротко взглянула, спросила нахмурившись:

– Что?

– Я представил, как бы вела себя моя жена в такой ситуации, – признался Куприянов. – А ты молодец – хорошо держишься. Другая бы…

Полина, не поворачивая головы и устремив взгляд на мелькающий за окном пейзаж, отозвалась с горечью в голосе:

– Что мне еще остается? – она слегка пожала плечами. – Случись что с тобой, жена получит твою автомастерскую, приносящую постоянный доход, дом…

– Ну дом-то у меня не свой, мы его снимаем, – счел необходимым уточнить Куприянов.

– Какие-никакие деньги на счете, – словно не замечая, что её прервали, продолжила Полина. – А если я не выполню все требования этих сволочей, они просто убьют Томаса, и мне по наследству достанется шиш с маслом…

Куприянов лаконично кивнул:

– Резонно…

– В том-то и дело… И что тогда? – проговорила Полина, будто рассуждая сама с собой. – После двух лет нормальной жизни – не солоно хлебавши возвращаться в Россию? Кому я там нужна? Для модели – старовата, для бизнеса – глуповата, да и денег нет… Снова мужа искать или вспоминать, в каком пыльном углу валяется диплом экономиста… Да и какой из меня сейчас экономист… Разве что секретуткой-проститаршей возьмут в какую-нибудь контору на исторической родине… Вот и получается, что я не Томаса еду выкупать, а свою жизнь…

– Самокритично, – озадаченно пробормотал Куприянов.

– Давно уже стараюсь не обманываться на собственный счет и не строить иллюзий, – убежденно сказала Полина. – Так проще: меньше разочарований…

Она загасила сигарету в пепельнице, сразу же закурила еще одну, и молча смотрела на дорогу.

К месту встречи, указанному похитителями, – возле захудалого супермаркета на двадцать шестой улице в Сан-Франциско, «понтиак» подъехал за три минуты до назначенного похитителями срока. Машин на парковке было много, но Куприянову повезло и он смог поставить машину в третьем ряду так, что слева и справа оставались свободные места. В случае необходимости можно было без проблем выехать и, в тоже время, издалека увидеть тех, кто приблизится к машине.

Мобильник зазвонил ровно в десять часов.

– Они, – выдохнула девушка.

– Конечно они, – торопливо раскрывая телефон, сказал Куприянов.

Голос в трубке был знаком – громкий, немного визгливый, развязано-наглый голос с неистребимым мексиканским акцентом.

– Мы на месте, – сообщил Куприянов, стараясь, чтобы его собственный ответ звучал как можно нейтральнее и не вызывал бы у собеседника ощущения какой-нибудь угрозы или даже простого раздражения.

– Это хорошо, амиго, что вы такие послушные, – послышалась в трубке быстрая мешанина из американского и мексиканского сленга, в которой Полина без чужой помощи точно не смогла бы разобраться.

У Куприянова, прожившего в эмигрантском рае – Сан-Франциско уже более шести лет и привыкшего общаться с представителями самых разных национальностей, населяющих город, проблем с пониманием собеседника не имелось. Бывший опер спокойно проговорил, взглянув на Полину:

– Деньги при нас. Как и договаривались, чемодан и спортивная сумка. – Полина кивнула, подтверждая его слова, и Куприянов понял, что она всё-таки очень нервничает. – Мы к обмену готовы. Томас с вами?

Собеседник вопрос проигнорировал.

– Ты торчишь на этой стоянке как чирей на лысине, – усмехнувшись собственной шутке, произнес он тоном, исключающим всякие возражения: – Сделаем по-другому: сейчас выедешь на Гири и поедешь к «Транс-Америке». Не доезжая один квартал, остановишься возле закусочной и поставишь свою машину позади серебристого «линкольн-континенталя» с оклахомскими номерами.

– С оклахомскими? – невольно удивился Куприянов.

– С оклахомскими, – насмешливо подтвердил собеседник. Впрочем, веселость в голосе уже не звучала, когда он предупредил: – И без глупостей, амиго, договорились? У тебя есть двадцать минут.

– Дайте трубку Томасу, – ровным голосом попросил Куприянов. – Я хочу убедиться, что с ним все в порядке.

– Вот там и убедишься, – визгливо отрезал собеседник и отключился.

Куприянов с неприязнью посмотрел на дисплей мобильника – номер звонившего, конечно же, не высветился. Как и в предыдущие разы, говорили похитители с незарегистрированного номера. Олег перевел взгляд на Полину, но сказать ничего не успел.

– Ну что? Всё нормально? – озабоченно спросила она, увидев недовольное выражение, появившееся на лице частного детектива. – Чего они еще хотят? Где Томас?

– Планы изменились, – невнятно буркнул Куприянов, заводя двигатель и выезжая со стоянки. Потом коротко разъяснил Полине новое требование похитителей. – Думаю, они за нами следят. Они видели, как мы остановились посреди стоянки и переназначили встречу. Или просто решили поводить нас по городу, чтобы убедиться, что мы не привели полицию на хвосте.

Полина завертелась на сиденье, высматривая слежку. В зеркало заднего вида Куприянов заметил, как следом за ним со стоянки выехал синий «форд» и пристроился сзади метрах в десяти. Сквозь тонированное стекло было плохо видно, что происходит внутри салона, но Олег всё-таки рассмотрел, что кроме водителя в «форде» никого нет.

Не приближаясь и не отдаляясь, «форд» как привязанный следовал за ними по переполненным в конце рабочей недели улицам. Когда после поворота, в конце улицы, показалась узкая стеклянная пирамида небоскреба «Транс-Америка», похожего на сверкающий наконечник исполинской стрелы, синий «форд» вдруг прибавил резвости, поравнялся с «понтиаком» Куприянова и за опустившимся стеклом появился усатый водитель-мексиканец в темных очках и цветастой рубашке с короткими рукавами, приветственно помахал рукой и без сигнала свернул в боковую улочку.

– Сволочи, – от души выругалась Полина. – Своими руками передушила бы!

Куприянов машинально оторвал руку от руля, чтобы успокаивающе положить ее на плечо или колено молодой женщины, но вовремя опомнился, и рука по замысловатой траектории опустилась на пачку сигарет, лежавшую под лобовым стеклом на торпеде. Прикурив сигарету, что не помешало ему свернуть в нужном месте, Куприянов проговорил:

– Кажется приехали… – и заметив припаркованный у тротуара перед кафе светло-серый «линкольн» с оклахомскими номерами, добавил: – Точно здесь.

Перед «линкольном» с оклахомскими номерами стояла еще одна машина. Бывший опер на всякий случай притер свой «понтиак» вплотную к заднему бамперу «линкольна» так, чтобы тот не смог бы выехать.

Зазвонил телефон. Голос в трубке был тот же. Сейчас в нем слышалась нескрываемая насмешка.