Оккультные миражи

– Какие у вас претензии ко мне? – чуть не плача пролепетала Невзорова. – В чем вы лично меня обвиняете?

– Обвинения, по полной программе, вам будут предъявлены чуть позже, а сейчас, мои люди со специальной техникой, проведут у вас обыск. И уверяю вас, что они очень расстараются, чтобы набрать побольше фактов вашей незаконной деятельности. Ваши, завсегдатаи девочки, останутся здесь, до тех пор, пока мы все не закончим, и не установим личности всех ваших гостей. Поэтому предлагаю вам выдать добровольно все, что у вас есть незаконного, – монотонно проговорил Крапивин, закуривая. – Я, имею в виду, валюту, оружие, наркотики ну и так далее по списку. Вам все понятно?

– Это, это массажный салон, а не склад арт – вооружения, – огрызнулась Невзорова, устало.

– Прекрасно, – заключил полковник. – Значит, так и запишем, что от добровольной выдачи отказалась. Я, правильно вас понял?

– Чего вы ко мне пристали? – воскликнула хозяйка салона. Пытаясь всем видом расположить к себе, вытирая при этом, дрожащей рукой выступившие слезы. – Нету у меня ничего, нету!

– Ну и прекрасно, – проговорил Крапивин, выпуская клуб дыма. – Зачем же тогда так нервничать? Процедура будет долгой, но безболезненной, так, что, наберитесь терпения.

Ход разговора прервал грохот двух выстрелов, громыхнувших где-то рядом.

– Бум, бум, – прокатилось глухо по подвалу. Несколько человек из свиты Крапивина, стоявших у двери, ринулись по коридору, выхватив оружие.

– Если там, кого-то из моих задели, я, лично с тебя шкуру сниму, – ядовито прошептал Крапивин. Глядя с нескрываемой угрозой на Невзорову.

Та же затравлено уставилась на входную дверь, вжав голову в плечи. В ту же секунду, в руках полковника ожила портативная радиостанция.

– Первый, я третий, – прохрипел динамик.

– Что у тебя там? – с тревогой спросил Крапивин.

– Да, хрен один в номере под топчан спрятался, а нашли когда, то из газовика гаденыш два раза пальнул.

– Зацепил кого?

– Да, старшине щеку обожгло и все.

– Взяли?

– Само собой, сейчас разберемся.

– Давай этого петуха сюда.

– Есть.

Через минуту, дверь Невзоровой резко распахнулась, и в кабинет, влетел взъерошенный молодой человек, держась руками за разбитый нос. На разорванную до пояса белую рубаху, падали крупные капли крови, оставляя на ней огромные кляксы. На вид ему было не больше тридцати лет.

– Ну и, что же это за мотылек у нас объявился? – процедил полковник. Глядя исподлобья на испуганного, часто моргающего гостя. – Ты чего, оглох, что ли?

– Я, я, перепутал вас, – забормотал тот, глухо, – с бандитами.

– Ну, надо же? В кого он пальнул? – спросил Крапивин.

– В старшину, – тут же уточнил один из офицеров.

– Ладно, пусть старшина и допросит его, – вынес свой вердикт начальник.

– Я, не знал, что вы из милиции! – взвыл задержанный.

– Перерыть этот гадюшник, как следует! – приказал Крапивин. Угрожающе глядя на хозяйку салона, у которой от быстроты и напора развития событий, на лице застыла маска растерянности и страха. – Все, все за работу, да и эту куклу, – он кивнул на Комарову, – прихватите. А, мы пока с госпожой Невзоровой покалякаем тет-а-тет. Вы не против? А, ты останься Игорь Владимирович, может доктору помочь придется, – остановил он Захарова.

– Не о чем нам калякать, – проговорила Невзорова затравлено. Запахивая трясущимися руками халат.

– Значит так…, вот мое удостоверение, – с этими словами, полковник небрежно, показал Невзоровой удостоверение запаянное в пластик.

– Я, прибыл сюда со специальной бригадой, по делам особой важности, из самой Москвы. Улавливаете смысл происходящего, милейшая? И, я, не остановлюсь для выполнения своих обязанностей, перед какой-то сводницей. Улавливаете мою мысль? В этой связи, госпожа хорошая, есть два выбора. Выбор номер один, госпожа отвечает на все мои вопросы, которые мы запротоколируем, как положено. Выбор номер два, госпожа Невзорова отказывается искренне отвечать на мои вопросы. Тогда я выйду из кабинета, ну так, на всякий случай, а сюда зайдут мои добры молодцы. И возьмутся они с доктором за работу. Видишь, какой доктор у меня рослый? Он сделает запросто тебе укол, голубушка, тогда ты, Лидия Аркадьевна, ответишь как на исповеди на все мои вопросы. Ну, что скажешь?

– Сейчас не тридцатые годы! Вы не имеете права! – испуганно завизжала Невзорова. Глаза которой от страха, казалось, готовы выскочить из орбит, а, судя по носовому платку, который нервно теребила пальцами, она была близка к срыву и истерике.

Захаров с трудом заставил себя не рассмеяться, глядя, как полковник продолжает «прессовать» сводницу по всем правилам.

– Правильно, – продолжал Крапивин, на одной монотонной ноте, – сейчас не тридцать седьмой год. Поэтому никто не будет тебе выкручивать руки или ломать ногти. Зачем так грубо? Мы поступим по-другому, я бы сказал по гуманному, после укола, ты сама голубушка аж бегом будешь отвечать на мои вопросы, как на исповеди и абсолютно искренне. Но самое интересное будет потом! Ведь мы с доктором не смотрели твою медицинскую книжку, поэтому мы и не знаем, как после укола, поведет себя твое сердечко. Доза будет не малая, так как мне нужны ответы на мои вопросы, подробные и очень быстро, поэтому возможна и аллергическая реакция. Вот и получается, что я выйду, а потом зайду за ответами. И очень может быть, что медики, которые занимаются вскрытием трупов, пропишут тебе голубушка, смерть от острой сердечной недостаточности.

Скажи-ка мне доктор, как половчее кольнуть пациентку, что бы не оставить следов в случае летального исхода?

– Лучше кольнуть под язык – буднично проговорил рослый человек в камуфляже. – Но можно и в паховую область. Сыворотка начнет работать уже через минуту, – проговорил он. Ставя на стол, дипломат с красным крестом…

– Ну, как? – осведомился Крапивин. С состраданием глядя на раздавленную Невзорову.

– Какие у меня есть гарантии? – прошептала женщина.

– Гарантии, голубушка, дает Центральный банк. Я, же могу только пообещать, что решение закрытого суда, учтет ваше чистосердечное признание.

– Ага, чистосердечное! – передразнила Невзорова хриплым, срывающимся голосом. – А я до суда доживу?

– А, вот это, я вам гарантирую.

– Хорошо, я согласна, – прошептала та, еле слышно.

– Вот и прекрасно, значит, врач нам пока не нужен. Итак, начнем, пожалуй. Я хочу вас предупредить, что наша беседа, записывается на пленку. Кто же вас надоумил открыть столь интересное заведение?

– Валет, это все Валет! – зачастила женщина. – Точнее не Валет, а кто-то из его дружков, ну чтоб, значит, деньги вложить повыгоднее, да и подзаработать, конечно, потом. А моего тут ничего нет!

– А, кто конкретно? Ну, из его дружков?

– Я, этого, правда, не знаю. Да, похоже, и Валет толком не знал, все расклады.

– А, почему вы так думаете?

– Так его, что не спроси, он знай одно, отвечал, что хорошо мол, я посоветуюсь, – проговорила женщина. Прикуривая длинную дрожащую сигарету. – А, с кем он советовался, я же не знаю.

– А, о чем же вы его спрашивали, например?

– Ну, например, когда готовился пакет документов на открытие салона. Что его не спроси, он все то к каким-то юристам звонил, то к совладельцам.

– Значит, действительно держал не один, – задумчиво проговорил Крапивин. – А номера телефонов вы не помните?