Повседневная жизнь российского студента в США

Повседневная жизнь российского студента в США
Александр Жидченко

Книга историка и антрополога Жидченко Александра посвящена анализу американской повседневности с подходом включенного наблюдения.

Повседневная жизнь российского студента в США

Александр Жидченко

© Александр Жидченко, 2022

ISBN 978-5-0059-3001-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Позитивистская концепция изучения истории максимально отдаляет субъект исследования от объекта. Однако, если мы сами оказываемся вовлеченными в круг проблем, которые изучаем, то наш собственный субъективный взгляд сквозь призму научного опыта и изученной теоретико-методологической базы проблемы, поможет раскрыть объект многогранно, рассмотреть его не только снаружи, издалека, абстрагируясь, но и как бы изнутри.

Я, Жидченко Александр (псевдоним – Замесин), российский историк, в настоящее время старший научный сотрудник Института этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая Российской Академии наук. Занимаюсь изучением истории повседневности под руководством ученого с мировым именем – доктор исторических наук, профессор, зав Центром гендерных исследований ИЭА РАН, ведущего специалиста в сфере женской истории и истории повседневности, Натальи Львовны Пушкаревой. Важно сказать и слова благодарности моему первому научному руководителю – доктору исторических наук, профессору Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского – Валентине Георгиевне Рыженко, которая ввела меня в междисциплинарные практике на стыке с историей урбанистики и теорией культурно-цивилизационного ландшафта.

Итак, предлагаемая книга – попытка пережить ту самую повседневность, о которой мы пишем и которую исследуем, самому. Окунуться в американскую доковидную действительность со всеми ее интересными и неинтересными буднями, взглянуть с точки зрения профессионального историка на американское общество и университетскую жизнь, а также поделиться этим всем с дорогими читателями – посредством вот этой научно-популярной работы.

Введение

Поездка в Америку оказалась возможной благодаря программе Fulbright, о которой я слышал, еще будучи студентом Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского, но непосредственным финалистом и победителем которой стал, уже будучи кандидатом наук.

Конечно, немыслимая конкуренция (почти 10 тысяч заявок в том далеком 2018-м году), томительное ожидание (больше года от момента подачи заявок до объявления результатов), невероятно сложное собеседование (больше часа вопросы мне задавало 13 членов комиссии). И вот он – долгожданный результат, который принес Победу и получение стипендии на роль «Приглашенного ученого» (Visiting Scholar) в один из, на мой взгляд, самых крутых университетов США – Университет Канзаса.

То, что я попал именно в этот университет – тоже заслуга Натальи Львовны Пушкаревой. Дело в том, что еще с 1989 года она дружит с профессором и деканом исторического факультета в Университете Канзаса – Евой (Ив) Левин. Когда американка Ив прилетала в конце 80-х в неизведанный Советский Союз, то они всегда встречались. И более того, в советской Москве в те годы вместе отмечали День благодарения в один из ноябрьских дней.

К моей радости Ив согласилась сделать мне письмо-приглашение, и даже встретить меня в аэропорту Канзас-Сити. Что немаловажно для приезда в Америку, когда у тебя нет своей машины, такси безумно дорого, а общественный транспорт работает из рук вон плохо. Кстати, идея спросить о том, чтобы меня встретили в аэропорту, принадлежит моей давней знакомой Елене Солтановской. Именно она посоветовала не стесняться, а спросить об этом у руководителя стажировки. Как сейчас помню ее слова «Ты прилетишь с квадратными чемоданами, с квадратными глазами, а так она хотя бы тебя довезет на место».

Прилет

Эмоции переполняли. После 10 лет перерыва, я снова ступлю на американскую землю. Но, сразу оговорюсь, в любой такой поездке в зарубежные страны, особенно за океан, самое приятное и радостное – это возможность вернуться домой, в Россию. И всем, кто мечтает эмигрировать на Запад, я всегда говорю – о Родине Вы никогда не забудете, и эту пустоту в душу ничем не заполните.

Перелет был долгим, почти сутки, с тремя пересадками. 2 октября эконом-классом я вылетел из Москвы (Шереметьево) в Амстердам на самолете авиакомпании «KLM». Вылетал ночью. Я тогда жил у метро «Октябрьское поле» и доехал с чемоданом и в своем черном пальто из «Зары» до Сокола, чтобы там сесть на автобус в аэропорт. В Шереметьево помню лишь бюст Пушкина, в честь которого как раз накануне и переименовали этот хаб, а также какой-то макет новых терминалов.

В самолете на рассвете нас покормили чудесным завтраком. А из иллюминатора были видны крыши домов спальных районов Амстердама, которые я тут же запостил в Инстаграмм (Организация, запрещенная на территории Российской Федерации), чем вызвал догадки ребят и в том числе Саши из Питера, которая тоже любит путешествовать и любит самолеты.

Пересадка была недолгой, и на рейсе американской авиакомпании «Дельта» мы домчали через Атлантический океан под фильмы и другое мультимедиа в Миннеаполис (штат Миннесота).

Тут, после паспортного контроля, я понял, что нахожусь в Америке. Эти знакомые лица американцев среднего класса в шортах и с Колой в руке. Этот ковролин, который покрывает абсолютно все полы, и на котором все сидят. А также эти фонтанчики с питьевой водой. И конечно, куча точек фастфуда.

Вновь убедился в том, что мой английский за эти годы сильно ухудшился, меня не понимают с первого раза, и мне придется к этому привыкать и вспоминать далекой 2010-й год – тот крайний приезд в Штаты.

Аэропорт Канзас-Сити был значительно меньше аэропорта Миннеаполиса, но именно здесь был мой дом на предстоящий год. И я, без связи, поймал ВайФай, и написал Еве, что уже прилетел. Она ответила, что заканчивает семинар со студентами, зайдет на пару минут на кафедру, и отправится за мной в аэропорт. Ехать примерно 70 км, но для автомобильной страны США, это не расстояние.

Ждал я ее примерно часа полтора, и вот увидел, наконец, ту самую Еву, декана исторического факультета, с седыми волосами до плеч и в очках. Мы обнялись как родные и отправились в ее небольшой машине (Кажется, Шевроле) в сторону Лоуренса, по дороге беседуя о моем исследовании, о жизни в Москве и в Америке, о планах, о путешествиях. То и дело мы обгоняли большие фуры, было примерно 7 часов вечера, а пасмурное октябрьское небо нависало над нами, даже иногда прикрапывал дождик. Это было золотое время, которое до сих пор вспоминаю с большой ностальгией.

Где-то в 8 вечера мы въехали в Лоуренс, и Ева показала мне из машины центр города (Даунтаун). Тогда он мне показался таким большим, масштабным (для городка с населением в 72 тысячи жителей), но потом он мне очень надоест своей ограниченностью (всего одна центральная улица).

Мы приехали в дом к Дженнифер, у которой я должен был снимать комнату за 350 долларов в месяц. Дженнифер как раз в этот день была на встрече с каким-то украинским писателем, который приехал с лекцией в университет (она тогда учила украинский язык), и оставила мне записку на входной двери на красной бумаге русскими буквами «Добро пожаловать, Саша!». Это было очень приятно. Ева, которая тоже в этом доме была в первый раз, сразу отвела меня в маленькую комнату, где уже был надувной двухместный матрас и небольшой комод. Застелена постель. Я поблагодарил Еву, занес чемодан, закрыл дверь в комнату, лег и крепко уснул, проспав 16 часов после бессонных суток. Лишь уличный фонарь с тенью от жалюзи светил на мою подушку через небольшое окно.

Проснувшись утром и увидев белый потолок и эти самые жалюзи я понял одно – «Я проснулся в Америке».

Записки из Лоуренса

Поездка в Топику

В Топику я хотел поехать очень давно. Наверное, с первого дня, как я прилетел в Штаты, и Ева, в машине, на мой вопрос о том, какой город является столицей Канзаса, ответила – Топика (ударение на второй слог). Потом, по дороге в Даллас, мы заехали на минутку на автовокзал Топики, и я увидел купол капитолия, а также несколько зданий, которые сразу дали понять – что город этот больше чем Лоуренс, и по ощущениям, и фактически. Однако, все-таки Топика – это провинциальная столица, и в кроме капитолия и нескольких зданий гордиться в архитектурном плане ей почти нечем.

Затем мы познакомились с Кристиной. Она говорила по-русски практически без акцента, и на мой вопрос откуда она, ответила – из Топики. И передо мной сразу предстал образ – наверное, приятно говорить, что ты из столицы. А откуда из Топики? Из даунтауна или из пригорода – уже не так важно. Да и тут это не так ценится, что ты из столицы. Вот если ты из Нью-Йорка или из Чикаго – это другое дело, а тут что ты из Топики, что из Лоуренса – в принципе, не так значительно.

В Топике просто так из Лоуренса не попадешь – междугородний транспорт в Канзасе на редкость скудный. Ни в одном штате, где я прожил более-менее долго, я такого не видел. Только если кто-то тебя подвезет, можно сюда попасть. И Кристина пообещала свозить в Топику. А потом я еще раз как-то спросил ее, в силе ли обещание, и она еще раз подтвердила, что да – еще как в силе. А потом как-то долго мы не общались, и я подумал что наверное в Топику надо искать пути поехать самому.

И вот Лэн Лэусон согласился показать мне этот город. На вечерней пятничной встрече у него дома мы договорились, что поедем точно в субботу. На самом деле, еще когда мы с Лэном и его женой Шерон вечером на их минивене ехали на первую для меня пятничную встречу в один из домов в пригороде Топики, я рассказал им, что очень хотел бы посетить исторический музей Канзаса. И тогда Лэн ответил, что мы можем туда съездить. А я в тот момент думал о чем-то своем, и не сразу понял, что он сказал. Шерон в тот момент оглянулась (она сидела на переднем сиденье, а я сзади), вероятно, с мыслью о том, почему я не обрадовался и не сказал «спасибо». И я понял, что речь идет про меня, и ответил «good» (хорошо). И уже через несколько секунд, когда мы начали говорить о чем-то другом, я понял, что меня могут свозить в Топику, и это очень здорово. Но уже было поздно возвращаться к этой мысли. Уже поздним темным вечером в тот же день, когда Лэн подвозил меня домой, около нашего с Дженифер дома перед тем как выйти из машины, я переспросил его, правда ли, что он может меня свозить в Топику, и тогда показал свои эмоции, насколько это большая и интересная возможность для меня, и сказал, что могу даже заплатить половину стоимость газа (бензина), на что он ответил «Whatever». Значение этого слова я тогда подзабыл, и как только зашел домой, спросил у Дженнифер, что это значит. И она сказала, что это значит «не обязательно» в данном контексте.

И вот, накануне в пятницу вечером в 6 часов Лэн встретил меня у Канзас Юнион и спросил, какие планы на субботу. Я сказал, что завтра будет большая конференция по студенческому самоуправлению. А он ответил, что как раз завтра собирался в Топику. Ну я конечно же, с удивлением стал говорить, насколько это здорово. А про себя с сожалением подумал, что как обычно все накладывается одно на другое, и придется в очередной раз расставлять приоритеты. Ну, разумеется, поездка в Топику была гораздо важнее, и уже прямо около дома Лэна, сказал, что готов поменять свои планы на завтра и поехать с ним.

Уже в конце встречи, когда мы прочитали текст о Новом Завете, и подискутировали о вопросах, Лэн сказал всем, что наш брат Алекс хочет посетить Топику, и завтра мы собираемся туда. Кто еще хочет?

Многие заинтересовались, и стали говорить о том, что могут, но есть какие-то другие планы в первой половине дня. Сара, как говорил Лэн, особенная девушка, у нее какая-то форма задержки в развитии, подняла руку и сказала, что тоже хочет поехать. Сидевшая рядом с ней на диване Аманда, сказала ей негромко: «тебе стоит сначала спросить своих родителей». У меня проскользнула мысль, что если вдруг с нами поедет Сара, мы не так много сможем посмотреть. Но с другой стороны, я немного даже был рад, что мы сможем и ей тоже показать город. Хотя, вероятно, она была там много раз, иначе бы так сразу не подняла руку.

Разумеется, никакая Сара с нами в итоге не поехала. И вообще, никто не поехал, хотя накануне Аманда сказала мне «До завтра!». Однако обсуждение планов с учетом того, что мы решили ехать после обеда, заметно облегчило мое внутреннее самоощущение – ведь я успел утром на первую часть конференции по студенческому самоуправлению.

В ту субботу день был очень солнечный. Я проснулся даже раньше, чем завел будильник, а вся комната уже была залита солнечным светом. Открыл жалюзи, почистил зубы, выпил стакан воды, одел костюм, подухарился, сказал Дженнифер, что весь день буду на конференции, и ушел в Канзас Юнион.

На конференцию пришел, что удивительно для меня, минута в минуту к началу. Уже несколько человек прошли в Бэлрум, где должно было состояться открытие. Обещанный завтрак не удивил своей простотой: фрукты и маффины, кофе и апельсиновый сок. Как раз около кофе я познакомился со студенткой Кэмерон Смит. На мой вопрос к ней о ее специальности, она ответила, что изучает «национальную безопасность». А когда я ей сказал, что являюсь участником программы Fulbright, она искренне обрадовалась, сказав, что тоже выиграла стипендию Fulbright, и поедет в следующем году учиться в Германию, в Берлин.

В конференц-зале я подчеркнул для себя еще одну интересную особенность американского менталитета. Дело в том, что все вновь приходящие на конференцию студенты, садились по одному за большие столы на 7—8 человек. И если кто-то уже сидел за столом, к нему никто не подсаживался. Вот так, вместо того, чтоб знакомиться, общаться, узнавать что-то новое, люди бояться нарушить личное пространство другого человека.

К слову, я тоже не стал ни к кому садиться, а сел за стол недалеко от кормешки – чтобы долго не ходить. Минут через 7 пришли два студента – американец Энтони и индус Сид. А буквально через полминуты Кэмерон со своей подругой – высокой и стройной брюнеткой в черном деловом костюме тоже сели за наш стол. При этом Кэмерон сказала, что мы фулбрайтцы, должны сидеть вместе. Я полностью с ней согласен.

Мы многое обсуждали. Они спрашивали меня о России, наших традициях, отношениях к власти. Я на эту тему много не говорил, отделавшись лишь общими фразами. С 15-минутным опозданием началось открытие конференции, на котором выступил руководитель студенческого лидерского центра – полноватый, но веселый парень, которого, как я понял, студенты уважают.

После открытия, все разошлись по трем аудиториям – на сессии. Я выбрал самую неудачную сессию, поскольку хотел заниматься больше своими делами, и не вовлекаться в процесс, а лишь краем уха что-то полезное для себя подчеркивать. Но наша секция оказалась самой малочисленной из всех. К средних лет профессору пришло лишь 4 человека, и отмолчаться не получилось. Одна американка, самая активная по своему участию, села на первый ряд. Чернокожая студентка сидела недалеко от меня, по другую сторону студентка из Вьетнама, бойкая и хорошо знающая английский язык. Я же сел за последнюю парту.

Затем в ходе 10-минутного перерыва, спустился на 4-й этаж – в вестибюль Канзас Юнион, чтобы позвонить родителям. Я очень переживал в тот день, что до сих пор не смог перейти в своем блоге на Яндекс Дзен на заработок для самозанятых. И одна из мыслей по этому поводу была в том, что, возможно, система меня не переводит из-за IP-адреса, находящегося в США. Думал, может у родителей получится. Объяснял им долго и детально, шаг за шагом, на какую кнопку надо нажимать. Без небольшого психа по ту сторону WhatsUp не обошлось, но результата никакого это не дало. Система все-равно ничего не дала.

В общем, сказал, что говорить сейчас некогда, поскольку идет конференция, позвоню позже. И, сходив в туалет (сорри за подробности), поднялся снова наверх. На этот раз другая сессия, на которой рассуждали о волонтерстве. Пришла какая-то девушка из какой-то конторы в центре Лоуренса, и рассказывала о своем опыте. Надо сказать, что здесь народу было гораздо больше, и я сел как раз за флипчатом, чтобы меня и не видно было.

Время прошло быстро, и в назначенное время – 11—30, я уже спустился вниз, где на своем минивэне приехал Лэн. Он сразу сказал, что домой к нему заезжать не будем, как планировали раньше, чтобы не терять времени. Ну, так было даже лучше.

Погода в тот день просто радовала глаз. +18 – чувство настоящего лета. Уже когда мы ехали по Бульвару Джейхоук, все вокруг наполнялось удивительным летним колоритом – улица, машины, трава, люди, здания. А ведь это, на минуточку, 29-й февраля, последний день календарной зимы.

Между тем, я рассказал Лэну о завтрашнем фестивале – праздновании русской весны. Но он сказал, что прийти не сможет, поскольку будет помогать Аманде с переездом. Я, конечно, сказал, что если нужна будет помощь, то с радостью помогу, хотя сам понимал, что врядли смогу это сделать, поскольку будет празднование Масленицы. Про себя же я подумал, как это здорово, что Лэн помогает Аманде – или они родственники, или они и вправду помогают внутри своего сообщества друг другу. И если это именно второй случай, то это действительно очень хорошо. И жаль, что таких сообществ практически нет в России.

За разговорами мы выехали из Лоуренса, и по 24-му хайвэю через бескрайние поля Канзаса, ехали в один небольшой исторической городок – Ликомптон (ударение на второй слог). Мы припарковались у белого старинного (19-й век) деревянного двухэтажного здания. По виду было сразу ясно, что это музей. Вывеска указывала, что это «конституционный дом», и Лэн сказал, что никогда тут раньше не был.