Враг мой: Сокол для Феникса

– И ничего я не боюсь, – нахохлилась Любава, проворчав предательски севшим голосом.

– Отлично, а то усомнилась я… – бессовестно дёргала за нитки гордости Боянка.

– Что… – Теперь не по-детски испугалась Любава, таращась на расторопно раздевающуюся подругу. Боярышня уже и костёр успела небольшой развести, и обрядовые слова наговорить, пока камушки по обе стороны от пепелища выкладывала. – И купаться в ведьминой заводи будем? – едва не клацала зубами от ужаса, переводя взгляд на берег реки: на шуршащий от порывов ветра рогоз и совершенно недружелюбную тёмную воду, в которой то и дело мерещился плеск.

– Раз ты мелкая для обрядов простых, то почему бы не воспользоваться колдовскими силами и источниками?

– Да я не тороплюсь вроде, – проблеяла княжна, обхватив плечи руками, прекрасно осознавая, что лукавила. – Подождала бы год-другой…

– И всё же трусиха, – досадливо тряхнула головой Боянка. Смахнула длинные тёмные косы на спину, и они тяжёлыми змеями колыхнулись по светлой рубахе. – Я, между прочим, больше твоего рискую, – напомнила хмуро. – Я-то уже пару лет, как девица.

– Вот срамота-а-а, – пристыженно пискнула Любава, и тоже принялась заголяться. Поясок верёвочный, понёва, сапожки… – Прознает Богомила, порчу на нас наведёт.

– Ой, да, – отмахнулась Боянка. – Ей сегодня не до нас… Пока с нашими навозится, мы уже своё дело сделаем.

– Почто это вы девки нечисть решили потревожить? – недовольный голос пресловутой Богомилы заставил подруг с визгом шарахнуться к воде. Ведьма из темноты ночи вышла к небольшому костру, хмуро посматривая на прижавшихся друг к другу Боянке и Любаве. – Жить надоело? – как она бесшумно к ним подкралась в кромешном мраке, оставалось догадкой, но появление… не на шутку напугало.

– Нет, – в этот раз первой отошла Любава. Коль уж из-за неё дела скверные возжелали сотворить, ей и ответ держать. – Но очень охота суженого увидать.

– Не рановато ли? – сощурилась осуждающе Богомила. – Всё-то ты торопишься куда-то, – и взгляд на княжну, словно слова только ей и предназначались. – И родиться прежде срока. И ходить, и говорить… Суженого ей подавай… Вся как на углях, гляди выгоришь, так и не прожив, сколько отведено.

– Дык я женихаться не тороплюсь, – пробурчала Любава, немного отойдя от испуга появления ведьмы. – Мне бы только глянуть на него. Хоть глазком, а там… обожду, – рьяно кивнула своим мыслям.

– И готова из-за этого нарушить завет богов?

Любава недоверчиво на боярышню посмотрела. Боянка на подругу, глазами мазнула, мол, а я-то что, предупреждала, тебе решать тебе.

Княжна опять кивнула, а потом осторожно уточнила:

– А каков завет?

Богомила криво хмыкнула, руки над заметно утихающим костром погрев:

– Возраст, девонька, на то и есть оговорка.

– И что будет за нарушение?

– Цена есть у всего, – Богомила отвлеклась на крики дальше по реке. Селяне тоже купания праздничные затеяли. Девки песни затянули…

– Ежели не жизнь человеческая, можно и оплатить, – рассудила задумчиво княжна.

– А смелости хватит? – не без ехидства старуха.

– А то, – выпятила грудь Любава, хотя поджилки тряслись, как у зайца, удирающего от волка.

Ведьма молча обошла костёр, не сводя глаз с княжны. И до того морозно стало, что Любава поёжилась. Благо, подруга рядом была. Она словно ощутила сомнение княжны и ближе встала. Плечом к плечу, делясь своим теплом.

Богомила остановилась напротив Любавы. Прицельно смотрела угольными глазами, будто в душу пробиралась. Неприятно внутри расползался холод, ноги сводило от напряжения, в животе скручивался узел страха, но княжна выжидала. Если уж добралась до запретного места ведьм, то гадание выдержит и подавно.

– Вижу, – кивнула Богомила чуть теплее, – сила в тебе крепкая сидит. Да и, – качнула головой на подругу, – есть у тебя хранитель за спиной. Доверяешь ей? – вопрос с подвохом, но Любава не смутилась:

– Как себе, – не лукавила.

– Вот и проверим, – глухо фыркнула Богомила. – Обряд сделаю. Но он древнее тех, к которым привыкли. Да и запретный… Но ежели не побоишься, а подруга не подведёт – сможешь увидать своего суженого.

Любава чуть от счастья не взвизгнула. Жар тотчас по телу заструился.

– Согласна, – рьяно закивала, а когда вспомнила, что не только ей предстояло нарушить наветы, с надеждой на подругу уставилась:

– Да куда я тебя брошу? – отмахнулась Боянка. – Нет уж… я притащила, мне и помогать!

Богомила тихо наветы давала, а девицы выполняли с точностью, что велела. Костёр больше разожгли, и пока ведьма ворожбу творила с пучками трав, подбрасывая в огонь, вокруг пламени ходили, да тихую песнь тянули. И до того перед глазами зарево огня примаячилось, что голова закружилась:  искры, взмывавшие в черноту, со звёздным небом сливались…

Дурман окутал, лёгкость в теле ощутилась. Монотонное бормотание Богомилы успокаивало, да в сон клонило. Уж под ногами не чувствовалось прохладной земли, лишь тепло костра, диковинный аромат трав, потрескивание веток и напев свой…

И даже когда ведьма перед Любавой оказалась, не сразу княжна очнулась от морока Купаловой ночи и ворожбы. Потому послушно жевать начала что-то терпкое, ловко в рот сунутое Богомилой.

– Дурман-трава, – пояснила ровно ведьма.

Боянка тоже не своими глазами смотрела, будто в никуда, да с равнодушием мирским, ещё слова пропевала, а ведьма и её прожевать вынудила:

– Пусть…

– Подол задери, – распорядилась ведьма, вытащив из-за пояса обрядовый клинок. И если княжна вначале дёрнулась выполнять поручение, то следом замялась:

– А это зачем? – удерживая присборенную ткань на уровне бёдер, а в голове всё сильнее безмятежность разливалась, в груди жар, а взор тяжкий – вот-вот глаза смежатся.

– Кровить обязана, – в лицо княжны внимательно вглядывалась Богомила, – и ежели не по девичьему сроку, то вынужденно…

В следующий миг Любава всхлипнула сквозь зубы. Нож лишь мазнул по внутренней стороне бедра, оставляя порез на коже, который тотчас закровил.

– Я уже, – поспешно выставила ладони боярыня, но то не уберегло её от ловкого острия ведьмы. По рукам и прошлась. Причём косым резом по обеим.

– Ауч, – взвыла коротко Боянка. На миг в глазах озарение и просвет мелькнули: осуждение, когда на ведьму уставилась, но уже в следующую секунду начала смаргивать, точно в ощущениях терялась и не могла в мир яви оборотиться. Кровавые дорожки медленно зазмеились по коже… Руки обвисли вдоль тела.

– В воду живо девицы ступайте, – повелела ведьма. Подруги шагнули прочь от спасительного огня.

– На суженых глянете через мир нави.

Врата в мир будущего отворяйте,

К обряду черному отхлыньте от яви.

Вот уж и ноги по щиколотку в воде. По колено… А ведьма с нарастанием ворожбу наговаривала:

– Покуда девицы смерти не боятся

Покуда суженых желают увидать