Затерянные в сновидениях

Играючи между сосудами бытия,
И я почти сгорела в твоих огненных сферах.
Я чувствую себя голой без моей тьмы.
Но понимание вещей еще не делает тебя хозяином над ними,
Определенность не искушает меня,
Мой разум не живет в одном, этом измерении,
Он не вмещает все те миры, которые поносятся сквозь него,
Он соткан из них… Он живет ими.
Я помню, как держать меч…

Я помню сладкий, едкий запах схватки, моя рука тянется за оружием каждый раз, когда чую несправедливость… Вижу картины пустого поля после битвы, вкус и запах крови, пряный, пьянящий… аромат тления и разрушения…

Помню понимание того, что каждый был чьим-то сыном, отцом. Дикую тошнотворную тоску об утрате боевых товарищей… Как боль от ран постепенно вымывает адреналин и становится острой и монотонной, постоянной…

Помню запах пыли в самые первые капли, как, нарастая, дождь смывает и пепел, и кровь, и липкий едкий пот…

Я помню твой запах, вкус твоей кожи, теплоту твоих объятий, их силу и нежность… как ты смотришь на меня… Никто так не видит меня, как ты. Я так искала его, твой взгляд, в лицах прохожих на мокрых улицах, бродя всю ночь, слушая музыку, сама не понимая, кого я ищу… жду… невозможно утолить жажду по утраченному, которое не помнишь, но четко знаешь, что все не так и не там, не с теми и не с тем…

Вы, мои верные соратники, возлюбленные, я скучаю по вам, по всему тому близкому, неимоверно далекому, тому, что не дает остановиться в неистовом сражении с призраками прошлого… искреннем стремлении стать одним из вас… нас… соединить невозможное буйное будущее и дикое прошлое.

То, что пугало его раньше, теперь не замедляет его бег
В погоне за тенью своего божества
Он видит иначе чем мы…
Он зрит формы, круги, точки, меркабы,
Он слышит музыку сфер
Он перестал быть богом,
Я – человеком,
Мы забыли наши имена,
Мы перестали понимать друг друга
Нас это завораживает… притягивает
Мы научились любить друг друга, как истину…

Комната наползала на меня, обкрадывая, обирая до нитки все воспоминания… как много серого… не хочу! Верните меня домой…

– Помоги мне! Помоги! Я хочу помнить!

Мира вбежала и приземлилась рядом со мной. Я стояла на коленях, пытаясь остаться там, уйти туда вся, но она, взяв меня за руку и немного сжимая, помогала вернуться в еще неполной, но хоть какой-то памяти.

– Смотри на меня, дыши, дыши! – она сжимала точку на перепонке, между большим и указательным пальцами, пытаясь через точку боли привлечь мое внимание. Я вернулась, оставшись там. Все остальное двигалось сквозь меня: улицы, трамваи, машины. Ярких красок лета больше не было, все силилось прорасти, проявиться, но тщетно. Даже кровь моя стала летучей, все затянуло серой пленкой. Ни говорить, ни думать не хотелось совсем, было страшно, нелепо ощущать себя здесь. Воспоминания смешались в кучу-малу. Прослеживая свою жизнь, я начала замечать присутствие в ней темной тени, закрывающий меня от бедствий. СетТ, как и обещал, вваливался со своей царской наглостью во все мои воплощения. Он был рядом. А где же все остальные? Где БахумМи? Что стало с моими воинами? Постоянно натыкаясь на препятствия в форме фонарных столбов, сигналящих машин, путая реальности, времена, места, я пробиралась домой. Вспомнила про пальцы, пытаясь сложить, как он учил, и разорвать пространство, со всего маху провалилась в лужу. Расстроенная и злая я покатила домой.

Дома, собрав все нужное, я позвонила Наташе.

– Все, я готова, ты полетишь? Я оплачу билет.

– Я готова, но не понимаю, зачем ты придумала всю эту катавасию? Ладно, сейчас заеду. Мы полетели в Дахаб, Наташа – навстречу своей судьбе, я – прихватив Кастанеду.

глава 8

Дахаб есть Дахаб

Дахаб, милый Дахаб! Только здесь мы другие – призрачные как горы, быстрые как доски под нами, вытянутые как паруса… Мы – магические существа, сотканные из огня и туманна, из нитей света и тьмы… Только тут я понимаю, что все, что меня окружает – тайна, и я часть ее. Всего пару недель назад мы с сестрой проделали тот же путь, но каким же годом обернулись эти дни в нас. Я летела совсем иным человеком, с этого дня я начала просыпаться, прислушиваясь, приглядываясь, пробовать на прочность этот мир или свое восприятие его и мир с радостью, рвением отвечал мне взаимностью.

Когда открылась дверь самолета, горячий, обжигающий ветер, насыщенный пряностью, набитый песком, встретил нас на трапе как близких друзей, обнимая милым, чарующим ароматом свободы! Нашему счастью нет предела, нашей радости нет границ, за исключением той, которую нужно пересечь. В отличие от остальных туристов у нас нет ни бланков от отеля, ни встречающей фирмы, обратных билетов тоже нет. Это сейчас стало проще. Восемь – десять лет назад все обитание вне гостиниц воспринималось настороженно.

Быстро пробравшись к маркам, взяв несколько бланков, выдающихся на ваучер, сославшись на неправильное заполнение и получив их легче, чем обычно, мы упираемся в очередь, но пока вполне сносную. Получив багаж, выплываем на финишную прямую: вот табличка «Дахаб» – нас встречает микроавтобус, усаживаемся на первые места, включаем каждая свою музыку.

И вот она – белая, высвеченная фарами, самая длинная дорога на свете, долгими темными изгибами заставляющая задуматься о прожитых зря моментах, не наполненных вечностью и мудростью. Если она дневная, то переливается красками цветов и оттенков. Горы, каждая не похожа на другую, очаровывает своим цветом в каменистых складках земного покрывала, притягивает одиночеством камней, стоящих как сторонние наблюдатели, не причастные к судьбе проходящих мимо. Восхищаешься изящностью гребней, разношерстных конструкций, отстроенных такой текучей и легкой, заполняющей когда-то пустыню, водой. Сине-зеленые, красно-коричневые, фиолетовые и голубые. Я посмотрела на спокойствие подруги: неужели только меня так манит, одухотворяет Дахаб?! Как возможно, что мир пульсирует только в моем сознании, заставляя двигаться в такт музыке и следовать за музами… Эти горы – призраки, расчесанные когда-то бушующим потоком вод…

Я помню, как прилетела сюда впервые с серферами, ничего не вынесла отсюда, в своей детской беспечности, кроме силы ветра и легкости серфа. Но когда нас привезла сюда Юля на съемки фильма, он заиграл для меня иными красками: вот он радужный, пыльный город, городок, рыбацкая деревня, зазывающий ищущих разностью построек и нелепостью конструкций… Скучный для туристов, но для нас – середина сердца и основа души. Мы медленно пробираемся по маленьким залитым солнцем, заполненным козами-инопланетянами улицам. Мечеть, поглаживающая пространство душераздирающими молитвами. Железные ржавые ворота Лайт Хауса, или маяка… Маленькие комнатки с синими деревянными дверьми, старая серфовая доска, воткнутая в песок… Авова со своим котелком и неприветливым взглядом… Сияющий и прекрасный Чига с инструментами, с лучезарной улыбкой… Второй этаж – комната таинств Досочника, крыша мира и мир разных «крыш». Для многих эта комната стала маяком, точкой пересечения миров или точкой отсчета новой жизни. Для меня и Тани – это дверь в Дахаб…

Данилка, Женек, Факирыч, Галя вышли встречать… Как же я всех люблю! Я видела их в снах наяву! Они – олицетворение дахабского уюта и тепла… И, Денис! Неотъемлемая часть дахабщины, наша главная достопримечательность. У меня на Дениса странная реакция – вижу его, ударяюсь обо что-то головой и теряю сознание. С Деном мы познакомились на съемках фильма Х-трио, меня привела в эту комнату Алена – наш оператор на тот момент. Было очень темно, мы проскользнули, как две тени и кошками вскарабкались на крышу Лайта. Вид оказался удивительным: биллиарды звезд над нами захватывали дух, делали пространство текучим, гибким, наполняя энергией, в тот же миг орошая сознание спокойствием и уверенностью, в абсолютной непредсказуемости завтрашнего дня… Мы оказались над соломенными крышами… собирающими матчасть серферами, кто-то смотрел кино, кто-то кормил котов, курили кальян, пили ром… На горизонте призрачные горы вырисовывались гребнями драконов, приглашая в свою сказочную страну, навстречу духам пустыни… Постояв на крыше и отдышавшись, мы проскальзываем в синюю дверь, где нас встречает Орел с трубкой, нарисованный во всю стену. На одной стене висит полосатый ковер, на другой висит окно. С потолка местами свисают самодельные фенечки и натянутые, как пуховые подушки без начинки, легкие ковры, в общем, все, что может висеть, и все то, что по природе не имеет права висеть – висит. Сие прекрасное изобилие минималистической простоты, подсвечено несколькими разноцветными лампами, вместо кровати в дальнем углу – матрас из тех же ковров, в дополнение завален разными подушками, но все очень аккуратно и чисто. На этом великолепии восседает угловатая темная, длинная, царственная тень – Досочник, укрытый облаком тайн, таинств, покуривая самокрутку, встречая нас облаками дыма и все понимающей ухмылкой. Длинными, тягучими движениями сухого, не домашнего кота он предлагает нам сесть, разделить с ним пространство своего разума. Мне нравится, как он двигается, в нем нет того, что люди набирают, живя в городах, он лишен суетливости, озабоченности, он здесь и сейчас, некая сытая удовлетворенность всем происходящим. Мы еще много раз уедем… много раз вернемся, но он, как олицетворение дахабского настроения, кошачести или котянутости – останется большим, гибким черным котом, который гуляет сам по себе. Я не помню ничего… и возможно, это был сон на троих, сон чистый и светлый, без пошлости, подлости, без страстей и иллюзий, без клятв верности… обещаний быть все время рядом… Сон – слон, тихо летящий на крыльях мудрой легкости и изящного интеллекта, Таниной мудрости, моей силы и твоего ума, Денис. Прекрасный творческий клубок сияющих силой юности и разных структур человеческой личности.