Затерянные в сновидениях

И снова выдавить себя из дома,

Со скрипом оторвавшись от тебя.

Руслан жил с девушкой и чужим ребенком. И я не стала усугублять взаимную симпатию. Когда Руслан помог мне привезти, поставить мой маленький домик и когда отворил двери, показывая, что он сделал там полки и кровать… там было слишком уютно… темно… он был близко, все стало медленным, огненное облако окатило жаром… руки висят по швам, не способные тянуться, скованные чем-то извне… Не то, что необходимо сейчас, или жизненно важно, зацепить себя, дабы выжить и не сломаться. Но ломать не было нужды, желания; самодисциплина выплюнула меня в дверь, так как врать не хотелось, а отношение к отношениям у меня очень сложное стало, замысловатое и категоричное. К тому же я испугалась иллюзий собственных, упавших на Руслана как снег на голову. Скорее всего эти эмоции явились лишь попыткой вытащить себя из тебя, друг мой… а потребительство, ненавижу! Чтобы меньше краснеть при встречах, я переехала в Ступино и стала прыгать там.

На работе произошел тяжелый инцидент: парень, которого я так долго «кружила», который имел прекрасную чуйку на мою блондинистую глупость, никак не мог оставить меня в офисе одну, его кабинет всегда был закрыт. Наконец-то, спустя месяц проверок на всевозможные лады, сдался с потрохами: мы, попав к нему в загородный дом, провели прекрасные выходные, катались на великах, плавали наперегонки в озере, даже объехали местность на лошадях. Мне удалось достать нужный ресурс. Это как раз тот персонаж, с коим у меня возникало желание бежать сломя голову от всей этой игры в прятки-пряталки.

Т. в несколько дней, потеряв все и попав в довольно неприятное положение после исчезновения диска, папки с важной информацией, вылетев на мотоцикле на встречную полосу, разбился вдребезги. Игорь успокаивал меня, внушая, что тут нет моей вины, что я просто выполняла свою работу и не имела понятия, как обернется для Т. вся эта ситуация. Игорь даже пустился во все тяжкие, вытаскивая мой непрофессионализм в этой ситуации на поверхность.

– Тебе он нравился. Давно нужно было поставить туда другого человека, и я, честное слово, пробовал, но никого кроме тебя он не пускал. Все так, как необходимо!

– Да кому необходимо?! Тебе? Твоим хозяевам? – слово «хозяева» я подчеркнула особо.

– Я могла бы быть счастливым человеком! Человеком, Игорь, не марионеткой, и не тварью, и не кем-либо, черт знает, чем! Я убила его и, знаешь, он все знал, он все понимал с самого начала. Не мог такой, как он, обладая его качеством и скоростью интеллекта, быть дураком, приведшим меня к себе, хотя бы ввиду моей тупой настойчивости. Ему было скучно, и он хотел поиграть…

– Наигрался, – сказал Игорь. – Он перестал быть ведущим в этой игре, когда повелся на тебя, запросив у нас твое досье через своих людей. И мы, конечно, подсунули подчищенное, только то, что не оставит равнодушным, заманивая в красивую ловушку изящными деталями яркой девушки.

Меня накрыло со страшной силой, я несколько дней просидела в текиле и гандже, но в себя так и не смогла прийти. Пришло понимание, что все это не игра, я разрушаю не только чужие дела, но и жизни. Каждый раз, закрывая глаза, видела его лицо, улыбку, сверкающую «вампирскими» клыками… синие-пресиние глаза… теплые влажные руки, чересчур мягкие для мальчишки. В общем, он меня не покидал ни днем, ни ночью. Игорь сказал, что я могу сама ему набрать, когда буду в норме, и что в том же С. как и всегда, меня ждет бонус за хорошую работу плюс прибавка на расходы во время «отпуска». Не помню, что там еще он мне наплел, ясно видя, что я все уже для себя решила, просто кивала в такт его речи… И неожиданно, безапелляционно захотелось честности во всем остальном. Во всем! Возможно это тоже повлияло на мое решение: не принимать внимание Руслана. Это показало хрупкость и нежность чужого мира, незнакомого мне, непонятного… таинственных колебаний чужой души… К тому же я не любила его, на столько чтобы быть рядом… И тут, с этого момента начало меня поглощать воспоминание, кем я была, когда жила на Дальнем Востоке, и во что превратилась, что делаю в действительности. Что стало с пытливыми поисками моим духом Бога? Я знаю, что моя чистота есть то забытое, пропавшее, нет, уснувшее и пробужденное диким и неистовым криком разорванной в клочья души… растоптанного духа… я не знала, что восстанет из этого пепла, боли и крови… сумасшедших снов и убийственных грез… я боялась этого монстра, что жил во мне и боролся за обладание мной… Но восстала из пепла любовь и раскатала меня по миру, растянула мою душу и возродила дух, расширив нас до бесконечности налаживающего новые импульсы с самыми потайными уголками… И нечто темное, проходя сквозь меня, не может зацепиться за любовь, остается только любовь… Так я думала, пока умом, не понимая и не слушая своих речей сердцем. В чужие желания попадаешь и, застревая, мотаешь все новые и новые круги… Двигаться без цели и желаний так легко и просто… Так нежно и неожиданно… улетая с птицами и возвращаясь… не расставаясь с собой. Каждое желание идет вразрез с моим путем… и я более не желаю расставаться с собой, я возвращаюсь домой… долгой дорогой в раздумьях и грезах, которые, проходя насквозь, не оставляют ни памяти, ни следов… Там, где обычно сны сгущаются и тени начинают двигаться быстрее, замирая от слепого дыхания… там, на этом месте, образовалась пустота без тошноты ожидания и комка недосказанности в горле… тупая и нудная пустота…

7 глава

Глубоко в материальное, перед прыжком в новое

Мы открыли свой центр на Р. шоссе – «Б», создав практикум нетрадиционной медицины, в котором полностью подбирали под своих клиентов интересных инструкторов. Под названием, сначала «Индиго», затем «Центр Развития Человека». Тогда это был один из первых йога-центров, но надежна на «золотой град», она же фантазия над иллюзией, затем фрустрация… Спасал чай, мы варили и продавали прекрасный китайский чай и сами буквально торчали на нем. Но наши «чайники», были с нами не долго, совершив затем переход в достаточно известный клуб «Г». Мы же хотели расширяться, а ресурсы были невелики, и плюс, постоянные переезды в новые помещения по воле арендодателей, которые повышали цены после каждого ремонта.

Мы попали на деньги. Л. сказал, что это не вопрос, мол, помогу с долгами, и уплыл в неизвестном направлении… Но меня это не удивило, хотя положение было скверное. Все шло из рук вон плохо, а помощи попросить я не могла и не умела. Признаться в своих слабостях – ни за что! Хотя теперь понимаю, что намного труднее было сказать, что мы закрываемся, чем: «ребята, давайте сделаем вместе что-то, что может нас спасти». И сдать бы бразды правления тому, кто лучше понимал в финансах и организации. Гордыня и гордость лишают нас рассудка в те необходимые моменты мудрости, когда еще можно не пуститься в карьер всех тяжких. К нам приходили интересные люди, больше друзья, чем клиенты, и все помогали нам, как могли. Я до сих пор каждый месяц думаю, что хотела бы их отблагодарить за помощь, раздать долги… но как-то с деньгами становилось все хуже и хуже, потом их вовсе не стало. Не понимаю, на что и как мы жили, но денег было столько, сколько нужно на незамысловатые нужды, порой и меньше того. Можно было купить чаю, но на сахар не наскрести. Мы же, все списывая на проведение, говорили сами себе, что все для нашего развития, все так, как необходимо… А гоняться за деньгами не было ни привычки, ни желания, да и интересы другие! Мы жили иными категориями, аллегориями и качествами! Это было время аскез и разных практик. Мы доводили тело до полного истощения, а волю накаляли как сталь…

Я вернулась к аферам и вернулась к изучению магии и эзотерики, также истории и религии, психологии и тому подобным. Мое забытое психологическое образование нуждалось в возвращении в мою голову, забитую ерундой. Понимание еще в институте, что психология без духовных практик суха и одномерна. Почитывая юнговские алхимические труды, освежая память, в которую вбивалось все связанное с психикой на протяжении пяти лет, ожило и расцвело дивными открытиями в самой себе. Все пространство было заставлено книгами. Тогда интернета, открывающего информацию обо всем и сразу, и в помине не было для меня. Когда встречала ссылки на другие источники, приобретала их, в печатном виде, уменьшая с каждым днем количество жилого пространства. Все те труды, которые я искала, оказывались редкими, дорогими книгами, но «ни одно желание не дается нам отдельно от силы, позволяющей его осуществить», говорил Джонатан Ливингстон. И появилась возможность поститься и учиться, заниматься практиками и йогой. С трудом доставаемая из дома, я читала, везде делая заметки о главных эмоциях и мыслях. Глотала многотомные рукописи, тексты, труды, как шоколадки. Все смешалось, все текло своим потоком времени. Я отмывала чужую квартиру, как Золушка, тянулась (тогда йогу называла так) и читала, забывая поесть. С попить было интересней: черного пуэра из «Б». осталось много, и я упивалась хорошими чаями. Все, что приходилось делать, это «просматривать» бизнес странного человека и направлять его действия, соответственно видению. Не сложно, но периодически получала по шее из потустороннего мира.

Мне удавалось всю жизнь просто относиться к боли, пинкам и пощечинам – надо, так надо! Все было совсем прекрасно, я была предоставлена самой себе. Ночами гуляя с плеером по столице, не испытывала необходимости в людях! Пока я не очнулась и не поняла, что это чужая какая-то история, мне нет необходимости драить чужую квартиру пустую и страшную, да и вообще я засиделась в себе, возможно, я себя наказывала за тот инцидент с мотоциклистом. Перестав называть его по имени, от этого становилось легче, тогда он становился просто гонщиком, погибшим в аварии.

Чуть выйдя из своего самоистязания, познакомилась с шарманкой из Сибири – Мирой, сначала была подмастерьем, принеси-подай, иди нах, потом работала с «простыми случаями» ясновидящей еще год. Она поразила меня своей без эзотерической и очень природной простотой во всем. Объясняла ли она прошлое, помогала ли выстроить будущее – всегда легко и просто, ясно и логично. Она провела, вдохновила вспомнить прошлые воплощения, дабы яснее понять частые и неимоверные по силе приступы ярости. Я же поразила Миру тем, что увидела ее отца и деда, рассказала об их жизнях, смертях, они тоже были шаманами. Это зацепило ее. Еще она подарила мне пять дней все-виденья и всеслышанья, страшные и незабываемые дни и ночи… поразительно страшные по силе эмоций, накалу шкалы восприятия. Тогда я впервые не смогла вынести всего увиденного, до того момента всегда думала, что нет в мире невозможных вещей! Я и сейчас думаю так же, правда, качественный опыт этого понимания изменился в разы. Так как урок про «Мы» не прошел даром и не стерся из моей нездоровой памяти.

С Мирой я как раз познакомилась перед глобальным переездом в Дахаб. Как всегда, на выходные, улетая туда, где глубина, и синего больше чем серого, но в итоге, забив на обратные билеты и зависая на Лайте на неопределенное время.

Как-то утром, я вдруг проснулась, поняв: «мне срочно нужно в Москву на пару дней». Ясности своих решений и действий не было совсем. Сестра пожала плечами, тем самым благословив в путь. Виденье пути и слышанье того, кто нашептывает нам правильные решения, как всегда не подвело. Моя подруга Наташа, собираясь стать супругой нашего знаменитого хоккеиста, сидела на чемоданах, ожидая поездки на те самые затонувшие острова в Таиланде. Подгребая Наташу в охапку, заодно заехала к Мире, которая велела мне вырезать из вполне обычной белой бумаги нечто похожее на снежинку, затем положила листок в восточный угол, а меня поставила на него.

– Чувствуешь что-нибудь? – спросила она.

– Ммм… да не… т вроде, – ответила я.

Тогда Мира отогнала меня в сторону, переложила мою «снежинку» на пару метров выше, затем посмотрела не меня и вернула ее почти туда же, где она лежала, но другой стороной.

– Давай, становись!

Она ушла в другую комнату, я стояла как дура на «снежинке», злясь на себя, что пришла не понятно зачем, только время потратила… Меня оборвал на полумысли новый процесс внутри. Внезапно у меня потекли слезы в два ручья, начало мазать и размазывать по оранжевому ковру… Мира, улыбаясь, вошла в дверь и остановилась.

– Все хорошо! Постой и понаблюдай свои настроения и эмоции.

– А сильнее будет? – спросила я, переминаясь с ноги на ногу.

– Ну, не знаю, увидишь! Разве тебе самой не интересно?

Открываю глаза, и вновь закрываю.

Комната проваливается в вязкость сжимаемого пространства… Тяжелая картина, даже для моих глаз. И разум как всегда спасается бегством… отдаваясь в плен событий, давно канувших в небытие… Ее воля, смеясь над нами, заставляет служить, как плешивых болонок на коротком поводке властолюбивого хозяина. Темные, выжженные изнутри, нелепые высотные здания, как духи, нет, скелеты прошлого, длинными зловещими колоннами украшают безлюдные улицы. Темные глазницы окон как будто отслеживают все мои мысли, лишь несколько на последних этажах горят уютным, видимым светом обжитого пространства. Это мои верные воины заняли позицию и «включили» приманку. Обрубки крыльев болят, кровоточат, жгут, выжигают мою природу огненной обидой!

– Доигралась, – сказал Таймур, выходя ко мне из леса, на опушку.

– Ты же знаешь, ты не можешь летать, когда и куда пожелаешь: полеты ночью запрещены, если это не бой. Тебя могли засечь темные и слить свое сознание с тобой, это, естественно, не так страшно, как-то, что они могли увидеть через тебя, все, все, что знаешь ты. Заметить их подключения совсем не… – не дав ему закончить я метнула такой испепеляющий взгляд, что самой стало смешно. Таймур все-таки решил закончить улыбаясь.

– Даже АтинНа не всегда способна распознавать След.

– Ну, зачем же рубить-то?! – с детским, искаженным обидой и непониманием лицом, спросила я. Мне было больно, но не достаточно весомо, чтобы отвлекаться от задания.

– АтинНа знает столько изощренных возможностей причинить боль. Теперь я должна бежать в иное, зализывать раны, отращивать крылья, а там совсем не увеселительный городок, встречающий тебя с распростертыми объятиями. Шкала Теней – неприятное и жуткое место.

– ТумМе, мы оба знаем, что там-то ты окажешься в последнюю очередь… хотя… все возможно, с тобой и твоим умением находить себе приключения на… – глянул исподлобья, усмехнулся и продолжил.

– Ты не подчиняешься никому, и твоя видимость покорности просто смешна. Ты своему голосу разума не подчиняешься, тем более АтинНе, а она – Наследница, она видит сквозь время и пока не догадывается, что кровь в твоих венах, что она уже не одна, не единственная… Чувствует все это, но пока тебя прикрывает, не понимает, откуда След, чей он. Он говорил, накладывал остатки целебного бальзама на все, что осталось от моих крыльев. Его гладкие перья цвета сухой земли, даже скорее пыли, двигались в такт его кистям, как будто поигрывая на невидимом инструменте.

Таймур – прекрасный и сильный, не смотря на свое невысокое происхождение, он воин. Когда-то давно ему за смелость предлагали взять тридцать воинов, поговаривают, что даже больше, но он отказавшись, предпочел остаться под моим командованием. Сказал, что накомандовался в свое время и еще будет возможность. Своей тяжелой, но бесшумной походкой ходит за мной, не давая наделать глупостей. Он – моя семья, как и все воины нашей небольшой команды.

Несколько Темных группами проникали в нашу долину, оставляя следы взломов, прикрытых заклинаниями. Мы должны были выяснить, что же привлекало их, что они рыскали, совсем потеряв страх…

СатТа и КарРа – близняшки по рождению, вечные подруги, вышли из леса, направившись к нам. КуртТ (ВитТ и не смел) тоже, крадучись словно вихассы направлялись в нашу сторону. Не хватало только СетТа!

На включенный свет-приманку пока никто не полз, не летел, не выл, так что оставалось сидеть тут и ждать. Верный себе в своих побегах в горы или другие укромные уголки, СетТ искал места силы, впитывая, можно сказать даже, всасывая ее из планеты АккаШш находя ключи, оставляя в каждом по соединительной нити, способной перебросить его туда из любого места. Также имея возможность питаться и питать нас энергией, когда на еду не хватает ни времени, ни желаний. Да и в момент боя с перевесом сил не в нашу сторону, много раз выручал своими находками магических возможностей вытянуть из того и вынуть в другом. Никто не знает его и мало кому удалось говорить с ним вне нашего круга. Молчаливый темный, нам всем, не раз приходилось доставать его из невероятных дебрей и невиданных измерений, зачастую созданных им самим. Вот уж кто-кто, а СетТ мог соревноваться в притяжении «странных приключений», со мной.

ВиТт и НесмМер похожи как две капли воды, хотя узнали о существовании друг друга всего тринадцать лет назад при переходе на этот уровень восприятия. Оба коренастые, пахнущие силой, мощью, с хорошо очерченными губами и ровными прямыми носами. Глаза укрывали длинные пушистые ресницы, разными были только манеры и походка, но под взаимным влиянием они менялись, становясь почти близнецами. Многие воплощения рождались и еще будут рождаться, имея общую карму, и только в этой они перестали кромсать один другого. Теперь они знают свои задачи, могут простить старые обиды посрамить чертей прошлого. Со стороны странная команда из четырех «близнецов» выглядела совсем нереальной.

Это новый уровень восприятия, куда ринулись все, после разделения. За власть в нем идет война. Уже давно никто не понимает, с чего не перейти в иное, отчего не поменять волну? Раз мы такие легко скользящие, имеющие возможность менять реальности как перчатки. Но тут уже не за уровни, а за контроль сознания, развернулась битва не на шутку, подчинение без границ и граней. Выход за границы границ, движение без этажей… каралось теперь законом… «свобода выбора» стала жаргонным словом… слепое племя сбежавших магов, ставших армией… Черт их знает, что случилось с остальными, не примкнувшими к нам.

Знаем только одно, что этот уровень Темных мутировавших тварей, в которых обратилась большая часть властолюбивых смертных, которых мы как чуму, прихватили с собой… на память что ли?.. наверно, чтобы скучно не было…

Преображая внимания из точки по кругу и так далее. Наши предшественники использовали свое восприятие и интеллект, также мозг на такой ничтожный процент, что и подумать страшно. Но это, наверное, их тенденция – забывать все, перерождаясь на новом витке или, как принято, уровне. Возможно, это был их осознанный выбор, и никто уже не помнит реальную историю открытия новых возможностей и пришествие озарения в кругах непосвященных. КурРт, в отличие от невозможно дикого СетТа, обладает прекрасным чувством юмора и, что не маловажно, чувством меры. И нет никого ни на этом, ни на других планах, кто бы искренне не был влюблен в него. Худощавый, но в меру, с длинными конечностями, хорошим сложением, особенно широкими для его худобы плечами и сильными, пластичными руками.

Он мой старший брат по духу, и его легкость окрыляет нас всех, в прямом и переносном смысле. Мы все с детства учимся владеть своими мыслями, внутренним диалогом, так как почти каждый умеет читать чувства. Потому, все свое гнилье мы проживаем в одиночестве, либо в Храмовых школах близ планеты Оракулов. Когда ты настолько привык, что тебя все время считывают, то становишься чистым как лист бумаги или же смеешься над мерзостью, не изжитой тобой, вместе со всеми. Мы зрим ложное влечение и сильные чувства, мы способны проживать их все разом, не вступая в физическую часть происходящего, это как сны или медитация. Хорошие видящие могут менять любые сны на любых планах, не только свои, но и чьи угодно. Так вот, мы способны различать влечение, желание или реальные чувства любви, имеющие силу творить чудеса, преобразовывать личности. Почему мы так ярко чувствуем только «своего человека», почему мы ищем свою тень, дабы соединить себя с нашей противоположностью… или остаться в одиночестве, что тоже не плохо…

Я часто задавалась этим вопросом, понимая его каждый раз по-новому, на следующем витке событий…

КурРт, СатТа и КарРа образуют магический треугольник такой мощной силы, что подобного нет ни на одном уровне. АтинНа не раз пыталась переманить их в свой принадлежащий королевской касте отряд. Но в мой клан собрало странным образом все личности, лишенные природы подчинения или послушания, наверное, поэтому нас и отправляют в самые дебри ада или адов… дабы поскорее избавиться. Но мы выживаем, самым странным образом, назло всем, хватаясь за неохватное, изобретая невозможное, подчиняя дикое. Как еще называют в народе, треугольник творчества, света и юмора.

СатТа и КарРа полные противоположности мне и моим стальным мышцам. Всегда восхищали широкие бедра в женщинах, живот без пресса, руки без трипперов, наверное, потому, что являлась ярко выраженной грудой мышц, а сама всегда желала утонченности, гладкости, гибкости природной, не добытой ежедневными тренингами. Обе полногрудые, пышнобедрые, с узкой талией и длинной шеей, тонкими кистями и точеным профилем. Яркие, рыжеволосые, небесные апсары, невероятно прекрасные и столь же опасные. Они были когда-то драконьими наездницами, первыми лучниками, пока Темные не вырезали весь их род. Рыжеволосые близняшки разорвали нескольких Темных голыми руками, с их гладкой и тугой, сродни драконьей, кожей, было не по силам многим опытным бойцам. Даже после своей смерти, Темных мы могли рубить сталью любого металла, нанося удары по одному и тому же месту, не оставляя ни следа, ни царапины. Зарубить и уничтожить Темного можно было лишь вынося его на другой уровень. СатТа и КарРа посвятили себя призракам прошлого, душам своей семьи, требующей ответа за истребление рода.

СетТ спорхнул с тисовой ветви прямо на нас, мы молча сидели на траве возле небольшой речушки, впадающей в озеро. Уйти от домов-призраков была идея СетТа, а создав видимость нашего там присутствия, мы обеспечили себя свободой, временем побыть в тишине. Подумать, прийти к решению, как дальше сражаться, осмыслить, за что именно мы воюем-то. Не за свое, это точно, а тогда за что? Металлы, камни, власть? Может, мы ничего другого не умеем? Как так вышло, что наша высоко цивилизованная раса раскололась надвое, Темные, такие похожие на преданных нам Эмиссаров. Многие вопросы уже вцепились в ответы, впились в них, но нас гоняли, ограничивая время на раздумье, отслеживая наши домыслы, не давали разобраться в происходящем до конца. Наследница сковала нас своей бдительностью по рукам и крылам. Не давая возможности летать свободно. Как СетТ умудрялся совершать свои полеты лунными ночами, не засеченный всевидящей, оставаясь безнаказанным, даже если бы рухнул с небес прямо на ее шатер? Я, конечно, догадывалась, что тут дело не чистое. Но уличить его в связи с волшебницей – нет! Это выше Тиса. Он подплыл к нам своей гибкой, изящной походкой. Несмотря на немалый рост и размеры плеч, он прекрасно двигался с легкостью хищного, дикого зверя, и его угловатость не мешала грации. Узкое лицо с высоким лбом и небрежно, словно тупым мечом, остриженными волосами. Раскосые дикие глаза, большие и ясные, неопределенного цвета, губы с искривленной ухмылкой, яркие белые зубы еще ярче сверкали своими аккуратными клыками на фоне смугло-красной кожи.

Во всем нашем «диком» отряде самым ярым, все же была не я, возможно, к счастью. Всегда думала, что он ненавидит меня, пока не узнала, что в наш отряд он перевелся сам, по собственному желанию, из странного города на границе миров. У рыжих возникла мысль, что он шпион, присланный следить за нами. Но постепенно все привыкли к его выходкам, пришло понимание, что он не способен подчиняться никому, тем более на кого-то работать, да еще тайком. Понятно, что он – темная лошадка, но интуиция не могла подвести стольких людей, спокойно дышащих в его сторону. Его настроения и цвет глаз менялись, радуя разными оттенками. Ухмылка заменяла улыбку и рука на плече – объятия. Темную кожу оттеняли темные крылья, с пепельным вкраплением ближе к краям, иногда их цвет менялся до иссиня-черного. Как он это делал, никто не понимал. За все несколько столетий, что я помню его, мы понимаем друг друга с полувзгляда, с полуоборота головы, за такое знакомство можно отдать многое, особенно на поле битвы, где каждый миг и жизнь и смерть танцуют вместе.