Вайп-аут

– Ну да, где-то так…

– Так сколько?

– А это имеет такое уж значение?

– В общем, нет.

И это его более чем удовлетворило. Он, оказалось, приехал на остров год назад из пригорода Челябинска с девушкой. Это его первая поездка за границу, и он приехал сюда сразу жить. Интересная личность. Занимался мотокроссом, профессиональным парашютизмом, работал барменом, бросил учебу, чтобы уехать сюда. Родился в деревне Челябинской области, а когда учился, жил и работал в центре Челябинска.

– Мне так нравится твоя улыбка, – в ответ на комплимент я безуспешно попыталась перестать улыбаться.

– Нет, просто не могу не улыбаться. Не получается, – пояснила я свои неудачные попытки быть серьезной.

– И не надо, у тебя очаровательная улыбка.

Он попытался за меня заплатить, но я не позволила ему этого сделать.

– У московских девушек совсем не такая походка, как у балийских, – сказал он, идя за мной к скутеру.

– И чем они отличаются?

– Вы ходите как по подиуму, прямо. Чувствуется напряжение в каждой части вашего тела. Балийские девушки тоже красиво ходят. Но так свободно, непринужденно.

Мы поехали к нему домой за лонгбордом. По пути он мне сказал, что его друзья сегодня не будут тусить (как неожиданно!). Домик у него небольшой. Две комнаты, кухня и прихожая объединены, душ и туалет тоже объединены, миниатюрный садик с верандой за домом. Мы немного посидели перед его домом, он рассказал мне про ученых, которые выяснили, что муравьи являются самой большой биологической массой на Земле, а я пыталась убедить его, что это невозможно точно подсчитать и даже приблизительные расчеты должны обладать слишком уж большими погрешностями. В процессе узнала о нем еще немного.

– Ты бы могла здесь жить? На Бали?

– Не думаю. Я предпочитаю разнообразие. А здесь даже погода всегда одинаковая. Мне было бы скучно, – как же потом сильно поменялось мое мнение обо всем, что я говорила и делала в этот вечер…

Ладно, поехали уже кататься на борде. Приехали на безлюдную небольшую дорогу, по которой не ездят машины. Правда, она практически и не освещалась.

– Хммм… А лонгборд-то только один, – вдруг доходит до моего друга. – Надо было взять мне еще скейт для себя. Как же поступить? Ладно, вставай на него!

Он учил меня кататься на лонгборде. Придерживая сначала за руку. В связи с тем, что доска только одна, мой новый друг предложил потом попробовать вместе на ней прокатиться, но я категорически отказалась, представив, как близко мы окажемся, если встанем вдвоем на лонгборд. На участке дороги со склоном, я побоялась кататься и уступила доску ему. Он кстати отдал мне почти всю свою защиту: наколенники, налокотники и одну перчатку. Вторую оставил себе. Так мы прокатились в одну сторону, в другую. Когда мы второй раз решили проделать этот путь, он понял, что уже нет необходимости придерживать меня за руку и бежать рядом, поэтому он сел на байк и ехал сзади, освещая дорогу. Да уж, это приятнее, чем ехать наугад в абсолютной темноте. Доехав в очередной раз до склона, он предложил мне поехать на байке за ним и научиться заодно кататься на этой штуковине.

– Нууу, – замялась я.– Я, конечно, очень хочу, но боюсь, что разобью твой скутер. Я ни разу не ездила за рулем.

– А хочешь научиться?

– Конечно!

– Садись, давай, тогда, а я сзади сяду, если что помогу.

Вау! Это так круто! Сначала он придерживал руль на всякий случай, потом он аккуратно положил мне руки на талию. Когда мы ехали обратно к нему домой, чтобы отвезти лонгборд, он предложил мне проехать участок дороги без особо активного движения. Я немного переживала, что он сидит за мной, а я не успела принять душ после пляжа и, наверное, от меня должно не очень приятно пахнуть.

– Так приятно с тобой ехать пассажиром.

– Почему? – опять комплименты. Это немного напрягает, когда ты ждешь чисто дружеских отношений.

– От тебя так приятно и сладко пахнет. Да и вообще…

Фуф! Я заулыбалась во весь рот. К счастью, он этого не видит, сидя сзади.

Но прежде, чем мы уехали со скейтерской дорожки, он доехал на лонгборде до конца дороги. Я не решилась ехать одна за ним, побежав вперед и предложив посоревноваться. Конечно, я добежала быстрее. В конце дороги мы сделали перекур. Курил, правда, только он. Мы сидели вдвоем на лонгборде. Достаточно близко. И поэтому смотреть долго друг другу в глаза, пока мы разговаривали, было просто невозможно. «Только не целуй меня, пожалуйста, я не хочу!» – думала я про себя каждый раз, когда мы встречались глазами и, улыбаясь, смотрели друг на друга. Любовались звездами на небе, разговаривали о жизни на заброшенной дороге посреди рисовых полей в абсолютной тишине острова. Как же все-таки прекрасно небо, усыпанное звездами!

– Ты думал о том, чем будешь заниматься в старости?

– Нет. Я никогда вот так не думал и даже не могу задуматься и представить себе будущее. Я решаю проблемы по мере их поступления.

– Я в принципе согласна. Не понимаю людей, которые ноют о том, что их что-то не устраивает или они чего-то хотят или о возможных будущий проблемах.

– Я тоже. Мне друг однажды сказал такую прописную истину, но как-то из его уст она мне особенно запомнилась. Когда я однажды слишком много жаловался, он сказал: «Прекрати ныть. Не нравится что-то – измени. Не можешь изменить – не ной!». Надо еще, конечно, видеть этого друга. Он такой суровый. Говорит, редко, всегда в своих мыслях. Очень сдержан в своих эмоциях.

– Прямо как я, – улыбнулась я.

– Я тебя умоляю, ты совсем ребенок, – это прозвучало для меня несколько оскорбительно, но я ему простила. Он ведь совсем ничего не знает обо мне.

Честно говоря, когда мы ехали к нему домой, я думала, что мы завезем лонгборд, и он отвезет меня домой. Ну, потому что уже поздно, и я устала, и вдвоем курить, мне казалось, не так уж прикольно, и я привыкла, что меня окружают люди, которые делают так, как я сочту правильным. Наивная…

– Так что мы ждем? Ты меня отвезешь домой? – спросила я, когда мы были уже у него.

– Да, а что, давай покурим, потом поедем.

– Ну не знаю. Уже поздно, а у меня рано утром завтра урок, и я уже очень устала.

– Да ладно, это же на пару часиков, отпустит, заедем покушать в Чат-кафе (единственная круглосуточная кафешка поблизости), и я отвезу тебя, – он стрельнул глазами влево вверх, будто вспоминая что-то. – Если планы не поменяются.

– А потом ты меня точно отвезешь домой?

– Да, конечно, говорю, если только планы вдруг не поменяются. Ну, мало ли что. Если захочешь, можешь остаться у меня.

– Нет, я хочу домой. Планы не поменяются, – я улыбнулась совсем без эмоций.

Ладно, курить так курить. Он взял большое кресло-мешок и вытащил его на маленькую веранду-балкон у выхода во внутренний дворик. Знаете, наверное, такие бесформенные мягкие мешки, в которых можно как угодно развалиться, а они меняют форму сообразно вашей пятой точке. Или точкам, как было в нашем случае. Черт возьми, он опять слишком близко сидит, что явно мешает созданию чисто дружеской обстановки тем более под травкой. У меня был уже опыт употребления гашиша[3 - Гашиш – прессованный порошок из листьев конопли.]. Но здесь была самая настоящая трава. Гашиш меня не брал ни «до», ни «после» этого случая. Сколько нужно затягиваться, чтобы взяла трава, я не знаю. Но горло я себе всё обожгла, и затягивались мы минут 20, точнее в основном курила я. Курила и резюмировала про себя: «Второй день на Бали. Ночь. Я дома у малоизвестного парня. Курю травку, что карается смертной казнью здесь. Интересно, если поймают, то расстреливают на месте? Да пофиг. Я сижу на мягком удобном пуфике, на свежем воздухе, тепло, приятно, пальмы, звездное небо. Симпатичный и милый парень, мне необидно было бы умереть вместе с ним. Жаль, наверное, он не испытал бы подобного ответного чувства».

– Горло так режет.

– Это просто от того, что дым горячий. Подсасывай свежий воздух, так полегче будет. И вот тебе водичка, запей, – он протянул мне стакан с водой.

Я понимаю, что не готова к близкому физическому общению сегодня и никакого желания не испытываю. А значит, я точно хочу осознавать всё, что со мной происходит. Я чувствую, как действует травка. Она готова превратить меня в кисель. Настолько стремится каждая клеточка моего тела просто расслабиться и отключиться от мира. Но подсознание сопротивляется: «Соберись, тряпка!». Я протягиваю Егору бутылку, мотая головой, показываю, что больше не буду. Не хочу и даже не могу, ибо горло уже дерет невыносимо больно. Не помогает даже то, что я запиваю водой. Он делает пару затяжек и откладывает бутылку. Поворачивается ко мне и берет за руку.

Понеслася.

– Знаешь, когда я тебя увидел на пляже, ты мне сразу понравилась, а потом еще оказалось, что ты такая творческая… – и бла-бла-бла. Весь наш разговор сводился к тому, что, по его мнению, я испытываю к нему те же чувства, что и он ко мне. А я достаточно прямо и грубо уверяла его в обратном: «Я тебя не хочу», «не трогай мое лицо» (когда он пытался ласково провести по моей щеке) и так далее.

– Мы же так классно покатались, и вообще… неужели для тебя это ничего не значило? Я тебе посылал сигналы, ты мне в ответ.

– Я воспринимала это всё только по-дружески, – с трудом сформулировав фразу, выговорила я.