Мятный сон

Говорит слова любви.

Но поутру разбивает мою жизнь на осколки, в которых остаётся лишь Её образ.

…я люблю тебя, Коля…– эхом звучит её голос.

…догоняй!…

Бью со всей силой по стене, которая стоит перед глазами бледно-красным полотном. Именно это каменное проклятье всякий раз поглощает её нежный силуэт, растворяя в себе безупречное тело.

…я люблю тебя, Коля…

Я слышу!

Я отчётливо слышу эти слова!

Они побуждают наплевать на сбитые в кровь костяшки.

И я бью.

Хочу разрушить, разбить эту стену! Даже если это будет стоить сломанных рук.

Не важно!

Только бы достать Её любым способом. Вырвать из сна.

Кажется, что сломав эту преграду, которая плотно стоит между нами все эти годы, моя Мятная выйдет с той стороны и сможет остаться в этом мире.

удар..... ПОТОМУ!

удар.....ЧТО!

удар..... ТЕБЯ!

удар.....НЕТ!

Кровавые пятна от сдертой кожи растеклись по поверхности, как печать моей злости.

Боли не ощущаю, в ушах противно заложило и лишь в голове отчётливо звучит набатом единственно верная цель – УНИЧТОЖИТЬ.

…я люблю тебя, Коля…

Я слышу Её голос.

Он в этой комнате.

Она уже здесь!

Удары следуют один за другим все чаще и чаще. И мне кажется, что я почти у цели.

– Ещё немного, родная, и я освобожу тебя! Ещё немного…

***

– Какого черта, Николас?! Остановись!

Джерри с силой толкнул друга в спину.

– Эй, успокойся! Что случилось?!

Он испуганно рассматривал Николаса, а тот лишь каким-то сумасшедшим м взглядом пялился на окровавленные руки, разбросанные опилки и жадно глотал ртом воздух.

–Николас, ты грушу разбил!? Черт, ты все руки в хлам разшиб!

Джерри не решился подходить к Николасу. Он выключил орущую музыку, в тишине рухнул на стул и в ступоре уставивлся на явно слетевшего с катушек друга.

Он смотрел на Николаса с окровавленными руками и бешеным взглядом, на металлическую цепь, которая всё ещё монотонно покачивалась, а вместо мощного спортивного атрибута, наблюдал выпотрошенную до последней опилки старую боксёрскую грушу, больше похожую на мешок из-под картошки.

Николас медленно расхаживал по залу, громко дыша. Сейчас он был похож на загнанного животного. Вроде бы пелена аффекта спала и ему даже стало чуточку легче, но в груди всё ещё бушевал отчаявшийся зверь, желающий получить ответы…

***

POV Николас

В цокольном этаже я расположил

самодельный набор гантелей и такие же самодельные брусья со швецкой стенкой для занятий спортивной гимнастикой. Именно спортивная гимнастика служила одним из немногих напоминаний о моём покойном отце.

Мы вместе попали в страшное ДТП. Он погиб сразу, а мне сильно досталось от удара головой. Следствием этого была полная потеря памяти.

Постепенно я восстановился, занимаясь обычными делами. Только иногда удивлял и себя, и знакомых.

Правда, отца я так и не вспомнил. Не смог. Знаю только то, что мама рассказывала мне о нем.

Печально, но, в связи с потерей моего отца, мама, как она позже пояснила, решила уничтожить любое напоминание о погибшем супруге, только бы не умереть от горя и найти силы, чтобы жить дальше ради меня…ради нас обоих.

Я лишь могу догадываться о том, как он выглядел, смотря на себя в зеркало. Мама говорит, что мы похожи.

Бывает, я сильно злюсь на неё.

До сих пор не могу понять, как можно было не сохранить хотя бы одного снимка. Но с осознанием приходит и понимание – не мне судить маму.

Однако, даже увидь я его фото, это не решило бы одну большую проблему. Я вообще не знаю, что значит иметь отца…

Конечно, профессор Гарольд многое сделал для меня того, что обычно делают отцы для своих детей. Давал советы, обучал, помогал ставить верные цели и достигать их. Выслушивал, находился рядом, когда я остро ощущал потребность в отеческом наставлении, будучи восемнадцатилетним юношей, не зная, как жить дальше и часто задумываясь "А стоит ли жить вообще?".

Он не раз поддерживал морально и денежно, когда мама болела. Я испытываю сильные чувства привязанности, благодарности и глубокого уважения к этому человеку.

Бывали моменты, в которых, я даже искал внешние сходства с нами. Ловил себя на мысли, что я думаю о нём как о том, кого хотел бы видеть в роли отца.