Фея и лорд кошмаров

– А дюжину не хочешь? В двух, как же. О паранойе лорда-паука по сей день легенды ходят.

– Твоя правда.

– Ваша сестра хочет оспорить завещание? – подала голос Мэйр.

– В точку, моя дорогая, – ответил Дорих, смерив её угрюмым взглядом. – Да вот ни демона у неё не выйдет… по крайней мере, без моего вмешательства, а я вмешиваться не стану. За то и пострадал.

Как выяснилось, лорд-паук был не только параноик, но и редкий затейник. Согласно его завещанию, Себастьян Траун, при наличии у него дара к ментальной магии, получает фамилию и титул лорда Лейернхарта, а также майоратное имущество; в противном случае всё это наследует старший внук лорда по достижении шестнадцати лет. Внушительный капитал, хранящийся в Имперском банке, следовало разделить поровну между Себастьяном и детьми Гейбриела от Виктории Дорих – при условии, что те будут носить фамилию отца. Самому же Гейбриелу, как и госпоже Эбигейл Траун, причиталась разовая выплата в две тысячи золотых и скромное ежемесячное содержание. По меркам обычного имперского гражданина – суммы немалые, но балованный сынок лорда-менталиста наверняка бы из штанов выпрыгнул от возмущения.

– Мне прямо жаль, что Гейб давно помер, – с притворной печалью заметил лорд Фалько, постучав ложечкой по краю блюдца. – Посмотрел бы я сейчас на его лощеную морду…

– Я ему сразу сказал, что от мальчишки стоит избавиться, – заявил Дорих. – А толку? Он лишь взбесился пуще прежнего. «Лорд Лейернхарт не воюет с мелкими ублюдками, что были прижиты от нищей шлюхи без капли магии в крови!» Нет так нет… И впрямь жаль: я бы тоже полюбовался, как душечка Гейбриел истерит подобно капризному ребенку.

Мэйр, которая о феерических похождениях Гейбриела Лейернхарта знала только по многочисленным рассказам, тоже была бы не прочь понаблюдать за всем этим цирком. Длился бы он, правда, недолго – ровно до того момента, как Гейб открыл бы рот. Себастьян не Киара, терпеть десять лет не станет.

– Мы бы полюбовались на его скорую кончину, вздумай он ляпнуть такое Себастьяну.

– При условии, что наглый сопляк не помер бы раньше, – как бы невзначай заметил Дорих, меланхолично размешивая сахар в фарфоровой чашечке. – Здесь и сейчас у него все шансы не дожить и до зимы.

– Еще чего не хватало, – мигом рассвирепела Мэйр, заслышав лишь намек на угрозу для драгоценного пациента. – Пусть ваша милость сестрицу свою на коротком поводке держит, а уж Себастьяна я в порядок приведу. В будущем году пойдет учиться, или я не Мэйраэн Макинтайр.

– Что с ним творится, как по-твоему? – нахмурившись, задал Фалько вопрос, что явно терзал его уже не один час. – Я не стал говорить, хотел дать тебе составить свое мнение… Мне кажется, это шизофрения. У пацана жуткие галлюцинации, проблемы с речью, а в его сознании даже из рабочей памяти отчетливо видна какая-то хрень, с которой он подолгу беседует… и которая подчас вертит им как хочет…

Мэйр раздраженно вздохнула и вскинула руку перед собой, прося его замолчать.

– Уилл, он десять лет проторчал в лесу один! Поведенческие нарушения тут не то что норма – закономерность. И уж тем более некорректно говорить о шизофреническом делирии, если мы имеем дело с нестабильным менталистом. По крайней мере, я уверена, что это не делирий, а банальнейшие проявления неуправляемой силы. К тому же у Себастьяна целенаправленно сбили всю природную защиту, и его мозги чудом справляются с перегрузкой…

– Ладно, ладно, понял, кругом неправ! – замахали на него руками. – Гони уже диагноз, зануда ты ушастая.

Против собственной воли потрогав кончик дурацкого оттопыренного уха, Мэйр всё же подавила всплеск бурного негодования и продолжила:

– Под шизофренией в современной имперской медицине понимается расщепление рассудка. Насколько могу судить, рассудок Себастьяна в полном порядке… причинно-следственные связи он видит хорошо, рассуждает вполне логично. Нет, полагаю, здесь уместнее говорить о расщеплении личности.

– Думаешь? – с сомнением переспросил лорд Фалько; Мэйр нетерпеливо мотнула головой.

– Мне нужно будет побеседовать с ним ещё хоть пару раз, чтобы сделать выводы, но вообще-то я почти уверена. Себастьян постоянно говорит о своей силе как об отдельном разумном существе, причём обычно использует местоимение «он». Я подозреваю, что присутствует некая… персонификация, олицетворение его тёмной силы. А так как силой своей Себастьян толком не владеет, эта самая персонификация частенько берет верх и начинает творить всяческую хрень. Как-то так.

Как бы подведя финал своей речи, она приманила к себе на тарелку пятое по счету пирожное. «Наш подменыш всех нас продаст на органы за мятную пастилу и миндальное печенье», – знай себе хихикал Алан, её коллега, друг и по совместительству зять. Мэйр возмущенно качала головой – «Да за кого вы меня принимаете?!» – и требовала в довесок вот эти самые сливочные пирожные с земляникой. Продавать, так задорого!

– Что ж, – вмешался в их беседу лорд Дорих, – по мне, так звучит вполне разумно. И не столь проблемно, как шизофрения.

Мэйр могла бы поспорить. Всё же методики исцеления психических недугов – её любимый конек. Однако она слишком устала, а посему ограничилась сдержанным кивком.

– Пожалуй. Будем держаться этой теории, покуда не получим опровержения.

На том и порешили.

Глава 4

Мэйр искренне полагала, что хороший вечер – это чтобы сладости, интересная книжка и ни единой живой души на пару сотен ярдов вокруг. (Несомненно, её занудство давным-давно стало общеизвестным фактом, равно как и нелюдимость.) Однако у друзей имелось на сей счет другое мнение, и посему она с завидной регулярностью обнаруживала себя в каком-нибудь развеселом кабаке, где под ехидными взглядами друзей попивала винишко и вежливо отбивалась от Бездна знает какого по счету ухажера в алом мундире. Ухажеров исправно поставляла её кошмарно неугомонная старшая сестрица. Мол, ты сосватала мне своего дружка, а теперь я буду сватать тебе своих.

Вообще-то – просто ради исторической справедливости! – Мэйр никого не сватала. Её старинный друг и коллега Алан Броуди втрескался в шумную рыжекудрую красотку Дейдру по собственной дурости. Та была не сильно и против, учитывая, что всего через три месяца отношений они съехались, а ещё спустя год поженились. Мэйр усмехнулась, припомнив, в каком ужасе были семьи новобрачных. Её приемные родители – люди добрые, но весьма консервативные – никак не могли поверить, что жених Дейдры младше на тринадцать лет; родители же Алана, типичные маги, были не против сорокалетней невесты, но ранней женитьбы сына не одобрили.

В общем, эти две стороны не нашли понимания. Семейные обеды до сих пор напоминали не то поле битвы, не то цирковое представление.

«Ну что ж, кабаки определенно выигрывают в сравнении с застольными войнами наших дражайших родичей», – решила Мэйр, вертя в руках бокал с ежевичным вином и стоически игнорируя насмешки сестрицы и Френсиса – те по обыкновению хлестали тёмный эль чуть ли не бочонками и знай себе прохаживались по изысканным вкусам дивнюков и прочей нечисти.

– Что, сегодня никаких дружков, случайно оказавшихся поблизости? – чуть сварливо поинтересовалась она, на что Дейдра картинно развела руками.

– А ты как думала, пакость мелкая? Распугала всех поклонников, один Френсис на твою долю остался. Мудак мудаком, смею заметить, и вообще некрос позорный.

– Ты тоже ничего, кэп!

Френсис радостно ухмыльнулся и отсалютовал здоровенной кружкой, а Мэйр выразительно закатила глаза. «Позорного некроса» ей можно не сватать, благо уже давно успели и повстречаться, и разбежаться. Почему разбежались? Сложно сказать. Ссориться не ссорились, нравились друг другу, в постели тоже всё было нормально. Виделись, правда, от силы раз-два в неделю, ну так их обоих это устраивало. Или нет?..

«Вот уж впрямь – дивное создание! В жилах не кровь, а холодная сталь!» – бросил Френсис в пылу их первой и единственной ссоры.

Мэйр эти слова ужасно задели, да вот возражений не нашлось. Все попытки помириться она пресекла – не столько из обиды, сколько из любви к придурку Френсису… которого, увы, не могла любить так, как тот заслуживал. Пусть Мэйр любила, дорожила, хотела – но не испытывала ни щемящей нежности, ни головокружительной страсти, ни что там ещё полагается по уши влюбленным кретинам.

Не испытывала – и, должно быть, не могла испытать. Ведь она же нелюдь, и в жилах её не кровь, а сталь.

– Ну, Дейд, где муженька-то оставила? – Френсис, конечно же, вовсю зубоскалил. – Меня, само собой, на всех хватит, но…

– Тьфу на тебя, рожа некромантская! – отмахнулась Дейдра. – Алана я пыталась вытащить, но он позорно сбежал от своего счастья. Я окружена занудами!

Мэйр искренне позавидовала своему другу: сама она не обладала достаточной сноровкой, чтобы улизнуть от капитана Дейдры Макинтайр. Та и мертвого допечет, да не хуже любого некроманта.

– А я идиотами, – сочувственно вздохнул Френсис. – Подменыш, а ты чем окружена?

– В данный момент – алкашней, – она демонстративно отпила из бокала и прикрыла глаза, наслаждаясь насыщенным ягодным вкусом. Вино здесь подавали приличное, если не сказать больше. – А вообще-то психами. Причем некоторые из них железно уверены, что они в порядке.

Френсис недоуменно приподнял брови – ну разумеется, встречались они всего-то с годик, а клятый некрос успел изучить её достаточно хорошо, чтобы заподозрить неладное. «Недоговариваешь ты что-то, морда дивная!» – так и читалось на его бледном, подвижном лице.

– О каких психах речь? – тут же заинтересованно осведомилась дорогая сестрица. И на всякий случай понизила голос: – Никак ненаглядный Дорих что-то выкинул?

Мэйр шикнула на неё. Обсуждать канцлера, у которого повсюду уши, глаза и прочие части тела, в кабаке, полном народу, – верх недальновидности. И главный признак перебора с алкоголем, который у всякого боевого мага считается за достижение.

– Чует моя задница, не в канцлере дело, – хмыкнул Френсис, – а в чьей-нибудь хорошенькой мордашке. Признавайся, опять запала на симпатичного блондинчика?

Мэйр покладисто кивнула – «блондинчик» и впрямь симпатичный. Ушибленный на всю голову, дикий, как десяток келпи, и наглый настолько, что любой некрос обзавидуется. Без щетины, грязи на щеках, в чистой одежде – красивый почти до неприличия. Не хуже любого столичного лорда, мнящего себя чистокровным имперцем в сотом поколении.

Ах да, он же и так без пяти минут лорд – Лейернхарт к тому же, чье имя старались не поминать всуе по сей день. Одних рассказов Фалько хватило, чтобы понять – если Себастьян и впрямь пошел в высокородного папашу, Эрмегар ждут веселые времена.

Правда, сначала стоит основательно подлечить ему голову. А значит, о всей этой красоте без одежды придется забыть – профессиональную этику никто не отменял, а вместе с ней еще кучу неписанных правил любого приличного целителя.

Даже жаль. И вовсе дело не в любви с первого взгляда. Просто Мэйр, как и все остроухие, падка на всё красивое. А если оно еще и уникальное…

– Моя девочка выросла! – умильно восхитился Френсис, очевидно, восприняв молчание совершенно не так, как положено. Ну и пусть – зато отстанут со своими хахалями хотя бы на полчаса. – Ну давай, рассказывай, что там у тебя за психи в хозяйстве. Мы же умрем от любопытства!