Недетские истории детского зайчика

– В лес.

– Она вернется? Мы еще увидим ее?

– Она вернется, но не она.

– Как это? – недоуменно спросила я.

– Ты еще мала, чтобы понимать. Вот подрастешь, тогда я и расскажу тебе, – пообещала бабка.

– А когда я подрасту? Когда мне будет столько же лет, сколько было Ядвиге?

– Да… вероятно, – ответила бабка. – Теперь спите!

И, погасив свет, она вышла из комнаты.

Мне было шестнадцать, когда я узнала, кем были те рыжехвостые твари, которых боялась вся наша деревня… Узнала, когда они пришли за моей сестренкой.

В тот вечер мы собирали орехи на опушке леса, как вдруг сестра заметила что-то в чаще и поманила меня рукой.

– Смотри, Лис, там лисенок! – с восторгом воскликнула она.

– Подожди, Мэл, не уходи, – окликнула я сестру, но она уже скрылась за деревьями.

Бросив орехи, я побежала за ней, то и дело окликая ее по имени, но лес молчал… Только ветер завывал в кронах. Я кричала до хрипоты, бежала, пока не подкосились ноги, но Мэлани не было нигде…

– Нет, нет, не-е-е-ет, – закричала я в отчаянии. – Верни ее! Отдай мою сестру. Возьми меня вместо нее!

Слезы ручьями потекли по моим щекам. Упав на мягкий мох я безутешно рыдала. Вдруг чья-то рука коснулась моего плеча. Открыв глаза, я увидела, что это Мэл сидит рядом со мной.

– О, Боги! Ты цела! – бросилась я обнимать сестру.

– Конечно, я цела, – удивленно ответила та.

– Мне показалось, что … – я не договорила, оглядываясь вокруг. Мы были на опушке леса, солнце клонилось к западу.

– Тебе просто приснилась какая-то ерунда, – фыркнула сестренка, – потому что ты вечно слушаешь бабушкины сказки. Ох и разморило же нас. Пора бы и домой идти, а то матушка сердиться будет.

Я ничего не ответила, согласившись с Мэлани, что это был просто сон. Спускаясь к деревне, я оглянулась назад, лес шумел и в завывании ветра мне слышался зов: «Однааажды… Я придуууу… придуууу… тебя заберуууу…»

Мне было шестнадцать, когда вечером я пришла к бабушке на кухню, где она, сидя перед камином, пила полуночный чай.

– Бабушка, расскажи мне, кто такие Ялови Кфиат, – попросила я.

– Это те, кого боятся в деревне, от кого прячут девочек, ставших девушками. Это те, кто приходят в дом, где нет мужчины, – ответила бабушка и добавила, – я знаю, что сегодня случилось на опушке… они приходили за твоей сестрой, но ты не позволила ее забрать, … ты пожертвовала собой и теперь ты… станешь пустоцветом[30 - Пустоцвет – так в старину называли женщин, не способных иметь детей.].

– Они заберут меня, да?

– И да и нет, – улыбнулась старушка. – Они придут по первому снегу и заберут у тебя кое что…

– Я никогда не смогу иметь детей?!

– Многие женщины борются с этим, но… это бесполезно, – вздохнула бабушка. – Когда они понимают это, то уходят в леса, к рыжехвостым Ялови Кфиат, их тоска и злоба становятся так сильны, что они крадут чужих детей и обращают их в подобных себе.

– Обещаю, что не стану такой. Никогда не стану!

– Станешь, – грустно улыбнулась бабушка. – Ялови Кфиат забрали мою сестру, но у меня не хватило духу заступиться за нее, как ты заступилась за Мэлани. Потом я видела ее лишь однажды и она пообещала мне, что отомстит… Долгие годы я прятала свое дитя – твою мать и радовалась, когда она вышла замуж за вашего отца. Однако радость моя не была долгой – Ялови Кфиат, не просто женщины-пустоцветы, они жены всадников из свиты Волчьего пастыря[31 - Волчий пастырь – предводитель Дикой Охоты в мифах Словении, Польши.]. Такая участь постигла и мою сестру. Всадники забрали вашего отца, и я стала бояться, что Ялови Кфиат доберутся до вас с Мэл.

– Прости, бабушка, – мой голос дрогнул, – это моя вина. Мы собирали орехи и я забыла о времени…

– Это судьба, милая Лис. Это твоя судьба. Запомни, дорогая, когда ты обратишься, не забывай своего обещания и не держи зла на свою сестру…

Мне было двадцать, когда я стала одной из них… рыжехвостой тварью Ялови Кфиат, от которых запирают двери осенними вечерами после Мабона и от кого одинокие матери и бабушки стерегут своих дочерей и внучек…

По первому снегу всадник Волчьего пастыря забрал меня из дому и я стала той, кто приходит, когда двери закрываются сами собою за хозяевами, замки запираются и только бродяга-ветер бродит по дорогам и весям, что-то заунывно напевая и завывая от приближающегося холода ноябрьского тумана и чутко прислушиваясь к стуку копыт кавалькады, которая уже готовится выехать на гон…

Глава 10 – Самайн 2015 года – Рыжая кошка

***

– Сестра Йоко, пройдите в палату 12, – равнодушно произнес металлический голос громкоговоритель на стене в комнате медперсонала. – Сестра Йоко, пройдите в палату 12.

Хрупкая молодая девушка в накрахмаленном белом халате резво вскочила со стула, намереваясь бежать на вызов. В хосписе святой Магдалины в Канаде, где Йоко работала всего полгода, она была одной из самых прилежных сестер милосердия, готовой в любое время дня и ночи спешить к больному. Пациентка из палаты 12 была для нее особенной – мадам Хитоми, как прозвали женщину в хосписе, ни слова не понимала по английски и Йоко, знавшая японский, несмотря на то, что родилась и выросла в США, стала для больной единственным утешением.