Духовные стихи как жанр фольклора. Лекционный курс

В.

Днесь Христос родился,
От девы воплотился:
Нова радость стала,
Яка не бывала.
Пастухи с ягненком,
С молодым детенком,
На колени упадали,
Христа прославляли.
А и царь Давид
Во все струны ударял
Христа прославлял.[57 - Б. 238]

Первый из приведенных стихов (А.) записан от слепого Алексея Телёнкова (Болоховский уезд), одного из самых лучших исполнителей, чьи стихи собраны в сборнике Бессонова. Однако здесь перед нами стих «книжный», в котором заметно влияние письменного первоисточника (разумеется, непосредственным источником для стиха было не Евангелие, а его переложение).

Второй стих (Б.) является лучшим (и из введенных в научный оборот единственным текстом такого уровня) русским духовным стихом о Рождестве Христовом. Здесь мы видим не только некоторое переложение евангельской истории Рождества – среди даров нет наиболее «непонятного», смирны – но и оценку даров Христом. Не дары нужны, но души. Далее в нескольких строчках осмысляются основные вехи земной жизни Спасителя – избрание Апостолов, их просветительство и благовестие; спасение через крещение. В этом ряду нет только крестной смерти Спасителя. Но это также оправдано: все народные (да и не только) поэтические произведения, посвященные Рождеству Христову традиционно радостны и торжественны.

Третий стих (В.) записан от выдающегося знатока русских обычаев Владимира Ивановича Даля. Сюжет стиха максимально близок украинским и белорусским текстам. По своей поэтике и духовным задачам это совсем иной стих, не стих-назидание, предостережение или обличение, но стих-величание, своим императивом он близок к фольклорному жанру щедровок, прославлений.

Духовные стихи о Рождестве Христовом на русской почве, судя по имеющимся текстам, не являли собой цельных групп вариантов, однако, все же были заметным явлением среди других духовных стихов.

К стихам о Рождестве примыкают стихи об Избиении младенцев, нередко в начале их говорится о рождении Спасителя. Особенно интересен конец стиха —

Возрыдали младенцы сущия
Горючи слезы пролили.
Речет Господь к ним
Сам Иисус Христос,
Царь небесный, Бог:
«Подите, младенцы, к Богу в рай,
Ко святу Аврамию, к отцу праведному?»
Аллилуия, аллилуия, аллилуия
Слава Тебе, Бог наш![58 - Б. 318]

Думается, что подобный акцент на страдания младенцев, вознаграждаемые Христом, связан с особым местом проблемы «слезинки младенца» в русской, в том числе и народной, культуре. Стих восполняет здесь «недоговорку» Евангелия и ставит все на свои места – объясняет непонятливым и сомневающимся, отчего Христос не объявился царю Ироду, чтобы спасти невинных младенцев – младенцы те уже в раю, объясняет стих.

Однако, эта группа стихов еще более немногочисленна, чем предыдущая.

В то же время существует еще один стих, рассказывающий о избиении младенцев. Это духовный стих «Жена Милосердная», где описывается младенец Христос, бегущий от преследователей и спасающийся благодаря тому, что женщина бросает в печь своего младенца. Христос спасает младенца, он невредим в печи:

Речет же Христос Бог
«Ох ты, Аллилуева Жена Милосерда!
Загляни же ты в печь во пламя:
В печи травонька зеленая,
Он /младнец/ по травоньке гуляет,
Евангельску книгу читает
За отца, за мать Богу молит».

Этой истории нет в Евангелии… Но тем не менее, для церковного человека ассоциация здесь очевидна: три библейских отрока, оставшиеся невредимыми в печи огненной. И образ этот скорее всего пришел в стих не из Евангелия, а из богослужения – так, в различных ирмосах 7 и 8 песен канона (особое молитвословие, присутствующее на всякой утрени) говорится о трех отроках, брошенных в печь огненную и оставшихся неуязвимыми для огня, все так же прославляющими Господа Бога. И хотя в ирмосе нельзя видеть непосредственного источника стиха, определенное сходство мотивов, общность ассоциаций налицо.

Христос в этом сюжете предстает в телесном облике Младенца, вместе с тем, он показывается и Богом по могуществу. В Евангельской истории не описано чудес, поучений или чего-то подобного, совершенных Младенцем Христом. Народное же понимание Христа не допускает, что Он как совершеннейший человек, мог не нарушать своего младенчества и детства подобными поступками.

П. А. Бессонов в своем обширнейшем сборнике «Калики перехожие» делает попытку показать духовные стихи практически на все двунадесятые праздники. Однако, неудачность этого опыта очевидна: перед нами не духовные стихи, но чисто книжные сочинения, практически не имеющие устного бытования. Причина же, как уже говорилось выше, не в «неусердии» народной фантазии, но в «ненужности» подобных стихов – Евангелие и церковные праздники говорят сами за себя. Исключительность же рождественских стихов связана с характером празднования Рождества, с традицией славления, хождения по домам и т. д. Это, отнюдь, не означает, что данные духовные стихи пелись именно под праздник, просто подобная традиция внецерковного исполнения рождественских песнопений, их переложений и прочего, являла собой хороший прецедент.

Известны также «книжные», но все-таки получившие некоторое распространение стихи о Страстях Христовых. Они достаточно точно (но более эмоционально) передают соответствующее место Евангелия.

Наиболее интересны духовные стихи о Вознесении Христа. Они, немногие среди духовных стихов, не имеют никакого книжного источника. Только указание на сам факт Вознесения Христа в начале стиха. В части вариантов точно указано время Вознесения – «В четверг было на шестой неделе, после светлого Христова Воскресения». В стихе описывается скорбь нищих, которые после того, как Христос, их Заступник, оставил земной мир, стали сиротами. Эти стихи являются как бы обоснованием нищенства, объясняют само прошение «Дай за-ради Христа»…

Христос в стихе утешает нищих, вопрошающих на кого Господь покидает их:

Не плачьте вы, бедные-убогие!
Дам я вам гору да золотую,
Дам я вам реку да медвяную, —
Будите вы сыты да и пьяны
Будите обуты и одеты![59 - Б. 1]
Оставлю вам сады-винограды,
Оставлю вам яблони кудрявы[60 - Б. 2]

Но Иван Богословец (Иоанн Богослов) возражает Христу, говоря, что у нищих отнимут Христов дар или что сами нищие передерутся из-за богатства. Иоанн просит Христа:

Ты дай им свое святое имя,
Тебя будут поминати,
Тебя будут величати, —
Будут они сыты да и пьяны
Будут обуты и одеты[61 - Б. 1]
Ино кто есть верный христианин
Он их приобует и приоденет,
Ты даруй ему нетленную ризу.
А кто их хлебом-солью напитает,
Даруй тому райскую пищу.
Кто их от темной ночи оборонит,
Даруй в раю тому место.
Кто им путь-дорогу указует —
Не заперты в раю тому двери…[62 - Б. 2]

Христу понравились слова Иоанна, Он наградил нищих своим святым именем, а Иоанну пообещал «будут у тебя уста золотые, в году празднички частые, обедни вековые, звоны да со трезвоном». Здесь, в вариантах стиха, объединяется Иоанн Богослов, Иоанн Златоуст и, иногда, Иоанн Предтеча. Вкупе у них и выходят частые в году праздники.

Христос действует наряду с другими персонажами и в других духовных стихах, в первую очередь это «Сон Богородицы» и стихи о Страшном Суде. Но в них Христос выступает как обличитель, неумолимый грозный Судия. Стих о Вознесении Христа единственный среди духовных стихов, где на первый план выступает Христово милосердие.

Лекция шестая. «Чудная Царице Богородице, приими наши слезы горючие…»:

Богородица в системе персонажей русских духовных стихов

Всматриваясь внимательнее в тексты духовных стихов, невольно продолжаешь задавать себе вопрос: «Но почему же, собственно, возникли, появились эти стихи? Какова была цель безымянных авторов и безвестных певцов? Восполнить „пробелы“ канонической божественной и житийной истории, одновременно сделав Священное Писание, Священное Предания и жития святых достоянием большего числа людей? Или же люди просто пели „о божественном“ своими словами, просто слагали стихи от полноты сердца, как рождается любая поэзия, как возникает любое настоящее творчество?» Мне думается, что, скорее, второе, нежели первое. И репертуар стихов о Богородице тому подтверждение.

Общеизвестно, что в Евангелии о Божией Матери говориться немного, а все сказанное, главным образом, связано с участием Богородицы в земной жизни Спасителя. В то же время в неканонических Евангелиях (от Никодима, например) и иных апокрифах более подробно говорится о земной жизни самой Богородицы. Есть и описания явлений неизвестных из Священного Предания – шествие Богородицы по аду… Так, на Руси были известны сказания/слова о Успении Богородицы, вопросы Варфоломея к Богородице (о тайне воплощения Сына Божия), житие Богородицы, хождение Богородицы по мукам и другие апокрифы[63 - См. об этом, например, Сказания о земной жизни Пресвятой Богородицы с изложением учения церкви, преобразований и пророчеств, относящихся к ней, и чудес ее, на основании Священного Писания, свидетельств св. Отцов и Церковных преданий. СПБ., 1870. Сахаров В. Апокрифические и легендарные сказания о пресвятой деве Марии, особенно распространенные в Древней Руси // Христианское чтение, 1888, март – апрель, с. 305—331.]. Но существовали ли «житийные» стихи о Божией Матери, «восполняющие» канонические Евангелия? Нет. Целью создателей духовных стихов было не рождение полного «эпоса» истории Спасителя, Богородицы или святых, но ответы-подтверждения на животрепещущие вопросы веры. И ответы эти, порою, не совпадали с каноническими, были «приземлены» и ошибочны.

Богородица духовных стихов – это Матерь Божия, страдающая от земной смерти Сына (прежде всего, стих «Сон Богородицы»). Это всеобщая Матерь, Заступница и Просительница. Это Чудесная Помощница, Предсказательница и Нечаянная Радость мучеников и праведников (например, стихи о Егории Храбром[64 - В стихе «О Егории Храбром» Богородица является Егорию, сидящему в глубоком погребе. Ее появление сопровождается восстанием стихий. «Ветры буйные» разрушают погреб и вызволяют Егория.] и Алексее, человеке Божием[65 - В стихах «Об Алексее, человеке Божием» Богородица является Алексею, повелевая ему вернуться в город родителей, Меняя тем самым его затвор на жизнь раба в доме отца.]). Это одна из главных народных Ценностей и Святынь (стих «О трех гробницах»). И это суровая и неумолимая Обличительница грешников (эсхатологические стихи).

«Сон Богородицы» – один из самых известных в русской народной традиции сюжетов о Божией Матери[66 - См., например, Г. Б. Сон Пресвятой Богородицы // Руководство для сельских пастырей. Киев, 1895. №17. С. 437—451. №18. С. 8 – 22.]. Он известен и как апокриф – прозаическое повествование, бытующее в основном как рукописный текст, и как заговор, имеющий своей целью оберечь от дурного глаза или исцелить от недуга, и как духовный стих – поэтическое произведение, описывающее страдания Христа, провидчески приснившиеся Богородице.