Превратись. Вторая книга

– Заграница, что ли? – Весело, хотя лицо его было, как показалось Веде хмурым от собственных забот, крикнул он, уходя.

Всеволод вслед ещё прокричал:

– Извините за беспокойство!

Тот, не оборачиваясь, помахал – какое, мол.

Хотели запарковаться под скалой, в симпатичных зарослях олеандра – он весь был в розовых трубочках – и сейчас подняться в город, но Веда начала клевать носом. Её разморило, объяснила она. Небо, как в последнюю минуту перед грозой, опустило на раковину серую тёплую тень. Свернувшись на заднем сиденье, акула проспала два часа. Проснувшись, она села и долго глядела по сторонам.

– Мне приснилось, что мне отрубили голову.

Вид у неё был удручённый. Всеволод, как мог, утешил её, напомнив, что дневные сновидения вне ведения Участи. Веда, повеселев – от уговоров ли, а, быть может, от пирожка, тайно сбережённого и подсунутого драконом – громко жуя почти целые ягоды шелковицы, поддержала:

– Ну да, может, этот сон касается тебя, а не меня. Правда?

– Правда, правда. – Всеволод подобрал упавшую ягоду.

Они прихлопнули дверцы тревожно посмотревшей на них лягушечки и двинулись потихоньку к серым камням под ласковое ворчание приближающегося грома.

– Шла Саша по шоссе… – Радостно заметила Веда, озираясь.

Дорога хороша – синие камни по обочинам, доброе небо, темнеющее с каждым шагом, и посвежевший воздух шествовали впереди них. Что-то подсказывало, скоро они увидят Гоморру – мелькнуло высотное здание. Шпиль.

На повороте, где среди камушков шевелился в чаянье грозы кустик жёлтых цветов, Веда услышала шелестение – должно быть, первые капли дождя. Она склонилась к цветикам, преданно посмотревшим на неё и охотно принявшим ласку её рук.

Снова прошелестело, и, выпрямляясь, Веда заметила быстрое движение – насекомое или птичка скользнули почти у виска её.

Всеволод остановился и медленно приблизился к скале. Он указал ей пальцем на крохотное отверстие в камне, оно плавилось на глазах. Веда нахмурилась, вглядываясь. Всеволод нагнулся и из цветиков, пошебуршив, вытащил что-то. Молча раскрыл ладонь. Веда чуть приподняла ресницы. Оба встретились глазами, и Всеволод шепнул: