Притворись моей

– Например, какой повод? – быстренько сдаюсь.

Лиза тоже задумывается. Но, в отличие от меня, размышляет недолго.

– Скажи, что сестра сломала руку! – восклицает она и тут же прикусывает язык, опасливо скосившись на дверь, за которой находится Быков, пока я в удивлении смотрю на неё. – Нет, ну а что? Повод же должен быть действительно веский, сама знаешь, – оправдывает степень крайности своей задумки. – А ещё лучше ногу! И не может сама добраться до травмпункта, – понижает голос, заново призадумывается. – Или скажи, что у тебя квартиру ограбили, случился пожар, потоп, взорвалось отопление… – перечисляет самозабвенным тоном.

– Поэтому нарядного платьица у меня нет и никуда пойти с ним я не могу? – хихикаю я в ответ.

– Как вариант, ага, – тоже улыбается Лиза. – Но тогда он сперва потащит тебя по магазинам, а потом предъявит тебе счёт за покупку. И не факт, что денежный, – усмехается многозначительно, пристально разглядывая меня. – Слушай, а обзаведись ты уже парнем. Желательно, качком каким-нибудь, поздоровее, – предлагает новый вариант решения моей проблемы. – Тогда сразу понятно будет, что ему ничего не светит, как бы ни старался!

– А если и тогда не отстанет? – бросаю встречно, всё же Быков сам не отличается понятием верности своей «любимой». – И потом мне сразу с двумя мучайся, да? – передёргиваю плечами.

– Ну, не зна-аю, – не соглашается со мной девушка. – Парень – на то он и парень, чтоб радовал, а не мучил. Тем более, если он будет весь такой высокий, сильный – за таким, как за каменной стеной… – протягивает, откинувшись на спинке кресла, зажмурившись с довольным видом.

– Угу, я одного высокого и сильного сегодня уже встретила, – ворчу встречно. – Только у нас с ним стена не каменная, а кирпичная… – добавляю, прежде чем осознаю, что зря завожу эту тему.

Лиза садится прямее, вперив в меня хищный взгляд.

– Где встретила? Как зовут? Я его знаю? Ты ему хоть номер свой дала? А его номер взяла? Когда встретитесь снова? – моментально закидывает меня вопросами.

Уныло вздыхаю и расстёгиваю пуговицу на пиджаке, демонстрируя кофейные пятна на своей блузке.

– Понятия не имею, как зовут этого придурка, – качаю головой. – Мы с ним тут, – машу рукой в ориентировочном направлении указываемого места, – на углу столкнулись. Кофе разлила, – жалуюсь, не скрывая своего негодования.

– И всё? – разочарованно вздыхает Лиза.

– А должно быть что-то ещё? – усмехаюсь я.

Явно же уже напредставляла себе всего и больше. Неспроста страдальчески закатывает глаза, после чего хмурится, одаривая меня строгим взором, как только слышит мой ответ.

– Слушай, Демидова, ты таким макаром точно останешься старой девой, – проговаривает наставительным тоном. – Извинилась бы, предложила бы ему в качестве возмещения ущерба ещё один кофе, обменялись бы телефонами, снова встретились бы потом… – замолкает и требовательно смотрит, будто я прямо сейчас должна сделать всё озвученное, хотя выдерживает паузу лишь несколько секунд, после чего спохватывается: – Страшный что ли?

Настаёт моя очередь закатывать глаза.

– С чего бы я ему предлагала ещё один кофе, если пострадал мой американо? – ворчливо предъявляю аргументом. – А потом этот хам обозвал меня мелкой и припёр к стенке, заткнув мне рот? – сокращаю наше общение с незнакомцем.

То, что я оробела, как сопливая девица, от одного его грозного вида, я оставляю при себе. В этом сознаваться категорически не хочется. К тому же, Лизу интересуют совершенно другие подробности:

– То есть, не такой уж и страшный? – на свой лад интерпретирует мои слова с многозначительной усмешкой. – К стенке припёр, рот заткнул… Чем ещё занимались? Ты так и не сказала, как его зовут, – напоминает.

– Да не знаю я, как его зовут! – отмахиваюсь, вспоминая о том, что надо бы не о всяких первых встречных брюнетах разговаривать, а исполнять свои служебные обязанности. – И знать не хочу! – заявляю категорично.

Не менее категорично утыкаюсь в письма. Правда, это не особо помогает избавиться от воспоминаний о том, чьё имя меня вроде как абсолютно не интересует. Золотисто-карий высокомерный взор с толикой насмешки преследует моё воображение до самого обеда. И особенно остро в тот момент, когда я узнаю, что этим утром у моего шефа, пока я опаздывала на работу, были «особые клиенты», которые прибыли аж из Нью-Йорка, чтобы этим вечером подписать контракт на много-нулевую сумму, поэтому тащиться этим вечером в ресторан с шефом всё же придётся – работа обязывает.

И кто знает, чем закончится этот вечер, когда иностранцы завершат свою сделку, после чего покинут нас…

– Будешь умницей и красавицей, я тебя не только отвезу домой, но и выпишу премиальные из личного бюджета, – сообщает Виталий Леонидович, когда я захожу к нему, чтобы узнать, какие пожелания у него будут насчёт обеда, потому что он всегда пользуется услугами доставки, не покидая свой офис вплоть до самого вечера. – Надеюсь, мы друг друга достаточно хорошо поняли, Варвара Андреевна? – вопросительно пялится на меня, пройдясь масляным взглядом с головы до ног и обратно, задерживаясь в районе бёдер. – Тебе очень подойдут чёрные чулки.

– У меня нет чулков, – заявляю с самым невозмутимым видом. – Они неудобные. Я их не ношу, – добавляю, чтоб ему не стукнуло в голову их мне приобрести.

Так и хочется прибавить, что в моём гардеробе имеются исключительно старческие панталоны старопамятных времён советского союза, в котором нет и быть не может никакого секса, но этот комментарий я оставляю при себе.

– Плохо, очень плохо, Варвара Андреевна, – нарочито официально тоном проговаривает Быков. – С таким подходом ты по карьерной лестнице никогда не продвинешься.

– С учётом того, что моё высшее экономическое – неоконченное, продвижение по карьерной лестнице мне и так не светит, – отзываюсь всё также невозмутимо.

Шеф понимающе ухмыляется.

– Но ты вполне могла бы завершить учёбу. Если бы захотела.

– Так вы же сами мне сказали, что вам не нужен секретарь на заочном, – припоминаю ему его же слова.

Он их, вероятно, тоже помнит, потому что улыбается в ответ. Да с такой хитринкой, вальяжно откидываясь на спинку своего кресла, что я моментально сожалею о своей болтливости.

– Ну, зачем же так сразу столь категорично, Варвара Андреевна? – протягивает с мурлыкающими нотками мужчина. – Тогда сказал, да. Но ведь мир так переменчив! Я вполне могу изменить своё решение, если на то будут веские основания.

Знаю я эти его «веские основания». Но упорно молчу о них.

– Всё зависит только от твоего желания, Варвара, – уже без «Андреевна» продолжает начальник. – Я всегда иду навстречу тем своим сотрудникам, которые этого действительно заслуживают… – теперь улыбается до того довольно, словно кот, объевшийся сметаны. – Но ты, Варенька, всё никак не хочешь меня понять, – вздыхает он напоказ грустно, хотя улыбочка так и не сходит с его физиономии. – Дресс-код вот, например, не соблюдаешь…

Ни в одном пункте устава предприятия нет требования носить злополучные чулки, на которых его в последнее время особенно клинит. А вот пиджак, который ему не нравится, – как раз есть. Но я игнорирую и этот намёк, быстренько сворачивая тему бесполезного разговора.

– Так что вы будете на обед?

На физиономии Быкова вырисовывается страдальческая гримаса. Но на мой вопрос он всё же отвечает. Оказывается, обедать он собирается не один, в компании одного из утренних гостей, так что обед требуется заказать в двойном эквиваленте. А через некоторое время я спускаюсь на первый этаж, чтобы забрать прибывший с курьером заказ. Чем-чем, а скупостью мой шеф никогда не страдал, так что картонный пакет, переданный мне, выглядит весьма внушительно. Взяла бы обеими руками, но звонит сестра. С учётом, что она прекрасно знает – не стоит меня беспокоить в рабочее время по пустякам, без лишних раздумий беру трубку, обхватив увесистый пакет левой рукой, пока возвращаюсь к лифтам. И конечно, мои ожидания оправдываются в первую же секунду, стоит принять вызов.

– Её нигде нет! – без всяких приветствий вопит моя близняшка. – Я уснула всего лишь на полчаса, просыпаюсь, а её нет!

Здоровенный пакет, который я несу, и без того загораживает половину обзора на пространство холла, так что неудивительно, что я спотыкаюсь на ровном месте. Останавливаюсь, вдыхаю глубже, на мгновение порадовавшись тому, что не роняю свою ценную ношу, а потом стойко ловлю дзен, стараясь не поддаваться сестринской панике.

– То есть как это нигде нет? – интересуюсь встречно. – У соседей смотрела? Около подъезда? Во дворе? Обычно она не уходит далеко.

А ещё моя сестра ни в коем случае не должна была допускать подобной ситуации, но это можно обсудить и позже.

– Говорю же, нигде нет! Я весь этаж обошла, мамы нигде нет!

Глубоко вдыхаю снова, но пойманный дзен безнадёжно ускользает. Да и как иначе? Дело в том, что у нашей мамы синдром расстройства памяти, за ней нужен особый уход, с некоторых пор она совершенно не приспособлена к самостоятельной жизни, и если где-нибудь останется одна, то последствия могут быть мега-катастрофическими.

– Ариша, я сейчас приеду и поищем вместе! – проговариваю, ускоряя шаг настолько быстро, как только получается, разворачиваясь к посту охраны, собираясь попросить доставить пакет вместо меня.

Отпроситься у начальства могу и по телефону. Дорога? каждая секунда.

– Пока добираюсь, ты ещё раз посмот… – не договариваю.

С громким возгласом, со всей дури врезаюсь в чьё-то каменное тело. Не падаю лишь потому, что это самое тело моментально реагирует и ловит на лету. На него же, вместе со мной, вываливается содержимое пакета, которое включает в себя подло открывшийся контейнер с американским чаудером. Густой суп с беконом – очень горячий, вот уже во второй раз за день я обжигаюсь, попутно проклиная всех тех, кто не смотрит, куда идёт.

– Ай!

– Бл*дь!