да у золовки я была,
она меня и приютила.
Младого тела захотел,
тебе ума, души не надо!
И что с него ты поимел? -
одна тоска, а не услада».
Старик несчастный зарыдал:
«Прости меня за всё, что было!» -
её коленки целовал;
старуха, сжалившись, простила.
Забылась горькая беда,
в семье идиллия настала,
и та Плотвица, из пруда,
их дочке крёстной мамой стала.
Опять вернулись в их избу
забытой радости улыбки, -
* * *
чтоб не кусать потом губу,
подумай, что просить у рыбки.
О мышах, жильцах и поэзии
Дом с подвалом, двухэтажный.
занимал чиновник важный:
сам, жена, нимфетка дочка,
два оболтуса сыночка,
свёкр с свекровью, тёща с тестем -
десять ртов с собакой вместе.
Тёща в доме прибиралась,
над стряпнёй свекровь старались,
и нимфетка не ленилась,
на пятёрочки училась;
тесть со свёкром не дремали,
общий бизнес поднимали;
мать без дела не сидела,
ресторанчик свой имела.
Все делами занимались,
а сыночки так болтались.
Издалёка было видно,
что семья питалась сытно:
не пустыми щами, кашей, -
в общем, дом был полной чашей.
Всё однажды изменилось, -
на семью беда свалилась, -
завелись в подвале мышки:
мама, папа, их детишки,
дед и бабка, сват и сватья,
многочисленные братья,
сестры, тётюшки и дяди
жили дружно – правды ради -
и просторно: не ютились,
как положено, плодились.