Перерождение

На её глаза вдруг навернулись слёзы.

– Она любила и Курта, и Эмми, и Отто, и меня, и Людо… и маму тоже! Помню, в детстве мы часто сидели на берегу ручья и ловили рыбу. Грета доставала зеркальце и украдкой пускала нам в глаза солнечные зайчики. Как-то раз у Отто лопнуло терпение, когда рыба сорвалась с крючка, и он столкнул Грету в воду. Вот визгу-то было! Мы все катались со смеху, Грета промокла до нитки, но ей тоже было весело!

Знаешь, я бы дорого сейчас дала за то, чтобы вернуться туда, в то время, и рассказать ей, каким стал наш мир! Какой стала Германия без «Хайль Гитлер!» и СС! Может, тогда всё было бы иначе!

И ведь могло бы быть! У неё была тяга к созиданию и к заботе о других. Грета ухаживала за животными, обожала играть с кошками. Вечно мастерила из бумаги всякие украшения, раскрашивала их и убирала ими нашу комнату. Так было, пока не умерла мама. Но и потом Грета хотела стать медсестрой и даже работала пару лет в санатории.

Как-то на отдых к ним приехало несколько эсэсовцев – лагерных надзирателей. Грета поладила с одним из них. Она всегда млела от красивой одежды, хоть от платьев, хоть от военной формы. И когда она видела красивую вещь, то непременно хотела себе такую же! К тому моменту ей уже много чего наплели в Союзе немецких девушек, и этот тип заставил её отбросить последние колебания.

Наш отец состоял в НСДАП, но нам запрещал туда вступать. Он пришёл в бешенство, когда узнал о решении Греты. Но было поздно. Иногда мне кажется, что если бы он запретил Грете бросаться со скалы, она бы бросилась просто наперекор ему…

– Подожди, – Оскар был сбит с толку. – Ты же говорила, что Грета работала на фабрике! Хочешь сказать, что она…

– Да… – бабушка снова тяжело вздохнула. – Я расскажу тебе. А ты расскажи своим детям и внукам.

Глава 1. Воспоминания и размышления

2051 год

Едва Рина собралась в столовую, как её вызвал полковник Ганьон, возглавлявший их кинологический центр. По дороге в его кабинет она гадала, что же у старика на уме. Скорее всего, дело в рапорте, поданном неделю назад, но вряд ли только в нём. Полковник – занятой человек и мог просто направить ей сообщение, что принял её информацию к сведению.

– Я читал ваш рапорт про латентное бешенство и разделяю ваши опасения, – сказал Ганьон. – Я прослежу, чтобы график прививок соблюдался неукоснительно в отношении всех наших «военнослужащих». Кстати, как Жак? Вы осматривали его вчера днём?

– Вчера вечером, сэр, – ответила Рина. – Воспаление уменьшилось. Лечение бактериофагами дало эффект.

Полковник кивнул.

– Это хорошо. А почему перенесли время? Были неотложные случаи?

– Нет, сэр. Но бактерии резистентны к антибиотикам. Ни один наш антибиотиков не давал нужного эффекта. Если бы не бактериофаги, пришлось бы ампутировать лапу. Поэтому я оставила Жака напоследок, чтобы другие собаки не могли заразиться.

– Разумно, – оценил Ганьон.

– Нам нужны новые противомикробные препараты. Пока это первый такой случай, но дальше могут быть ещё. Резистентность к антибиотикам сейчас общемировая проблема.

– Подготовьте мне к вечеру рапорт со своими соображениями.

– Да, сэр.

Полковник недобро хмыкнул.

– Мало нам резистентных бактерий, так ещё и это чёртово бешенство.

Радоваться и в самом деле было нечему. За последние два года у представителей семейства собачьих участились случаи латентного бешенства, при котором вирус размножался в организме без каких-либо симптомов. Раньше такое тоже иногда встречалось, но это было единичные примеры. Вот у летучих мышей, да, носительство было широко распространено, но теперь вирус мутировал и начал «уживаться» и с собаками. Такое животное могло месяцами распространять инфекцию вместе со слюной, оставаясь вне подозрений – оно по-прежнему нормально питалось, пило воду, узнавало хозяев, сохраняло свои привычки. Ему даже кусать необязательно, достаточно бывает полизать кожу, на которой есть ранка. А вот для человека вирус оставался таким же смертельным, как и прежде. При появлении симптомов лечение в большинстве случаев уже не давало эффекта, можно было только облегчить страдания.

В Канаде и США уже выявили примерно два десятка случаев заболеваний у людей, которые тесно общались с собаками – переносчиками и не замечали никаких странностей в их поведении. Но Рина понимала, что выявленные случаи – лишь верхушка айсберга. Сколько латентных переносчиков сейчас на самом деле? Позавчера подтвердился случай передачи вируса человеку от внешне здоровой собаки в Великобритании, в некогда одной из самых благополучных с точки зрения бешенства стран. В условиях разрухи, вызванной недавними войнами, новым штаммам будет гораздо проще распространяться и в Европе, и в России. Про Азию с Африкой и говорить нечего: там в некоторых местах вообще никто не отслеживает заболеваемость бешенством. Но хуже всего пока в родной Канаде. Две недели назад похожий случай зафиксировали в лагере лесорубов, расположенном в двадцати милях от базы. Родители Рины в её родном городке тоже беспокоились и советовали горожанам не забывать о прививках для своих любимцев.

– Может ли этот новый штамм распространяться в дикой природе не через собак, а через других животных? – поинтересовался Ганьон. – Допустим, через мышей, ежей или енотов? Или птиц? Вокруг нашей базы полно живности.

Рина пожала плечами.

– Теоретически, да. Бешенство могут переносить любые теплокровные. Но на практике это тоже не так-то просто. Насколько мне известно, новый штамм переносят преимущественно собаки. Последний случай заражения тоже был связан с собакой. Нужно, чтобы собака послюнявила или укусила того же енота. А если он побывает в зубах у собаки, то вряд ли сможет далеко убежать и заразить кого-то ещё. Бешенством иногда заражаются хищные птицы, если поклюют труп умершего животного, но они редко контактируют с человеком.

Ганьон задумался, потом спросил:

– Вы слышали что-нибудь о Союзном международном ветеринарном конгрессе?

Рина кивнула.

– Да, сэр, это ежегодный международный конгресс ветеринаров, который проходит в Москве либо в Минске, каждый апрель. Там выступают известные специалисты и поднимаются важные темы. Я отслеживаю новости с этого конгресса. В этом году он пройдёт в Минске.

– А будет обсуждаться тема латентного бешенства?

– Да, сейчас это актуальная тема. И стратегия использования противомикробных лекарственных средств там тоже будет.

Полковник торжествующе поднял палец:

– Отлично! Нам как раз надо знать последние научные тенденции. Командование обеспокоено эпидемической обстановкой в мире и настаивает, чтобы наши ветеринары постоянно обменивались опытом с другими специалистами, в том числе и с гражданскими. Поэтому поезжайте туда, послушайте коллег, может быть, узнаете что-нибудь полезное. Заодно познакомьтесь с русскими и белорусскими коллегами. Россия теперь в Коалиции, а Беларусь скоро станет нашим стратегическим партнёром. Так что отношения с ними нужно налаживать уже сейчас.

Рина не возражала. Она уже вдоволь наслушалась рассказов о Минске от своей золовки Мэнди. Родственница расхваливала чистоту и красоту этого города. Больше ей нравилось разве что в Праге. Тихо, спокойно, приятно, доброжелательные непосредственные люди и никаких исламистов. Сейчас такое сочетание найти непросто. К тому же в Минске теперь жила Вероника Гришина по прозвищу «Грин», давняя подруга Рины, которую Рина долго считала погибшей на войне с исламистами. Про «воскрешение» Рина узнала совершенно случайно, в день свадьбы с Майклом. Мэнди тогда пришла в изумрудном платье и слово за слово рассказала, что приобрела его в Минске, в ателье под названием «Грин». Платье на ней было очень красивым и чертовски походило на те экскизы, которые показывала Вера Рине буквально накануне начала войны. Потом Рина отыскала это ателье через Сеть и сразу же нашла подругу.

Это было чудом. Три раза Вера смогла обмануть смерть. Сначала рядом с ней взорвался начинённый взрывчаткой робот-уборщик. Один осколок должен был попасть Вере в сердце, но застрял в металлическом замке от сумочки, которую она купила за несколько минут до взрыва. Другой осколок пробил бедренную артерию, и девушка истекла бы кровью, но подбежавшая Рина успела пережать сосуд. Потом, когда война пошла в полную силу, власти Канады начали эвакуировать своих граждан. Вместе с ними улетела и Рина, а Вера осталась в госпитале Ниццы вместе со своим отцом. Но по возвращении домой Рина узнала, что госпиталь был разрушен в результате обстрела исламистов. Она пыталась связаться с Верой или с её отцом по коммуникатору, но ничего не добилась. Их объявили пропавшими без вести. Следующий месяц Рина периодически проверяла страницы Веры и её отца в соцсетях. Но время шло, и надежда угасла. Потом умер дедушка Альфред, и Рина решила перевернуть эту страницу. В тот момент ей и так хватало боли.

Увидев, что Вероника жива, Рина позвонила ей. Оказалось, что отец Вероники погиб во время обстрела, но сама она всё-таки выжила. Сначала Грин долго приходила в себя в госпитале, потом жила в лагере беженцев, переболела дизентерией, и только спустя четыре месяца после начала войны смогла перебраться к сестре в Минск.

Погружённая в воспоминания, Рина и не заметила, как дошла до столовой. Наступило обеденное время, поэтому народу было полно. Рина заметила нескольких ребят из «Стальных львов» – британской частной военной компании, специализирующейся на работе беспилотников и боевой робототехники. Рина слышала, что в первые два года Европейской войны они очень эффективно чистили Британские острова от исламистов. Радикальные мусульмане звали их механическую армию машинами шайтана. С сорок седьмого года «львы», очистившие свои острова от врага, активно работали уже в континентальной Европе.

В кинологическом центре «львы» были гостями. Они участвовали в программе по интеграции работы собак с работой автономных боевых роботов и беспилотников. Например, беспилотник мог подсветить собаке цель с помощью очков дополненной реальности, а собака могла лаем предупредить АБР о заложенном на пути фугасе и навести на фугас робота-сапёра. Рассматривались и более глобальные вопросы, связанные с интеграцией собак и роботов в общую систему боевого управления. Несмотря на то, что большую часть «львов» здесь составляли технари, выглядели они точь-в-точь как бойцы ЧВК из художественных фильмов или с интернет-картинок – кто с отпущенной щетиной, кто с бородой. Видимо, думали, что это добавляет «токсичной маскулинности». Рина не имела ничего против таких взглядов, но предпочитала гладко выбритых мужчин. Майкл в этом отношении очень ей подходил. Правда, одно время пытался отрастить усы, но ему это не пошло, и он их сбрил. Рина нашла это решение мудрым, поскольку усы покалывали и щекотали её в самые неподходящие моменты.

– Рина, ты, что ли? – один из «львов» с подносом в руках направился прямо к ней.

– Простите? – Рина внимательно рассмотрела незнакомца и только сейчас узнала его. – Томми, привет!

– Привет! Не узнала? – засмеялся Томми. – Ничего, Ника говорила, что тот, кого не узнали, будет богатым. Посидим, поболтаем?

– Конечно! – просияла Рина. – Только еду возьму.

С Томми она познакомилась, когда в первый раз приехала в Лондон. Томми был тогда парнем Веры и тоже любил Гарри Поттера. Он работал айтишником, носил очки и рыхловато выглядел. Поначалу Рина про себя называла Томми тюфяком: она в принципе считала, что за собой надо следить, что мужчине, что женщине. Все эти разговоры про бодипозитив были не для неё. Но парнем Томми оказался неплохим, как-то раз помог Рине разобраться с её коммуникатором. Ей тогда стало немного стыдно. После возвращения Рины домой они с Верой ещё делились своими фотографиями из Доминиканы, но потом, видимо, не сошлись характером. Вера почти совсем не вспоминала о Томми во время того печального «евротура».

– Как же ты стал «львом»? – спросила Рина, когда они уселись за стол.

– Весной сорок пятого меня сократили. На шее висел кредит, совсем немного оставалось выплатить. И тут я нашёл в Сети объявление, что «Стальные львы» набирают айтишников и операторов беспилотников. Опыт управления квадрокоптерами у меня был, и я решил попробовать. Подумал, что лучше уж в горячей точке с БПЛА, чем с дома с кредитом. И тут началась война с этими бородатыми козлами… ладно просто с козлами, – быстро поправился Томми, заметив, как внимательно Рина изучает отращенную им бороду. – Я по всей старушке Англии отработал. И то, у нас до сих пор кого-то выявляют и ликвидируют. Они как зараза – никак не получается извести до конца.

Я уже старший администратор. Зрение себе поправил, очки снял. Заодно набрал форму, – Томми сейчас и в самом деле выглядел гораздо крепче. – Мы же как-никак псы войны. А вообще, у нас хорошая компания: уважаемая, эффективная, о людях думает. Знаешь наш девиз?

– Нет. Какой?

– «На защите жизни!» – гордо изрёк Томми. Было видно, что ему нравится чувствовать себя приобщённым к великому делу. Рина улыбнулась, вспомнив, как устраивалась ветеринаром в кинологический центр. Тогда её переполняло то же чувство.