Перерождение

То, что Рина услышала в тот день, и то, что потом прочитала сама, потрясло её до глубины души.

У бабушки Инге была сестра, Грета Клюге. Рина практически ничего про неё не знала, кроме того, что она якобы работала на фабрике и умерла от тифа в 1945 году, в возрасте всего 21 года. Девочки росли в многодетной крестьянской семье, и та семья была не такой благополучной, как у Теодора Нортона и его жены. Когда Грете было тринадцать лет, а Инге одиннадцать, их мать покончила с собой из-за побоев мужа. По словам Инге, фрау Клюге была чуть ли не единственным человеком, с которым Грета была открыта и не стеснялась показывать свои чувства. В остальном девочка росла тихой, замкнутой и робкой.

После смерти матери Грета пошла в Союз немецких девушек и стала там активисткой. Тогда Инге почти что радовалась, потому что боялась, что без матери сестра тоже наложит на себя руки. А Грета вступила во вспомогательные подразделения СС и дослужилась там до старшей лагерной надзирательницы. Так что она действительно работала на фабрике. На фабрике смерти.

Отец был недоволен таким шагом и даже выгнал дочь из дома. Впрочем, Грету это не сильно огорчило – она уже нашла своё призвание. Её ангельская красота сочеталась с поистине демонической жестокостью. Надзирательница любила играть с заключенными как кошка с мышью: направляла пистолет то на одну, то на другую узницу, и никто не знал, когда именно произойдёт выстрел. Ей ничего не стоило забить свою жертву до смерти тяжёлыми сапогами или натравить голодных собак. Узниц, которые ещё не успели утратить свою красоту в лагере, Грета уродовала хлыстом. А если попадалась беременная женщина, надзирательница могла в день родов связать ей ноги, обрекая роженицу и ребёнка на страшную смерть.

Безжалостность Греты распространялась не только на чужих детей. У неё было много мужчин среди персонала лагеря, включая коменданта и главного врача. В какой-то момент надзирательница оказалась в «интересном положении». Кто именно ей в этом помог, так и осталось тайной, но от ребёнка она избавилась без колебаний, воспользовавшись услугами узницы – гинеколога.

Инге в то время мало что знала. Сёстры теперь редко виделись, а когда встречались, Грета говорила, что занимается канцелярской работой. Но всю жизнь работать в лагере она не собиралась и после войны планировала сниматься в кино (Рина подумала, что да, в хоррорах и в триллерах про маньячек её бы никто не переплюнул). Впрочем, и на своей работе Грета большое внимание уделяла образу: носила идеально подогнанную по фигуре одежду и начищенные до блеска чёрные сапоги, а рукоять хлыста была украшена драгоценными камнями. Она любила надушиться так, чтобы шлейф ощущался даже сквозь вонь крематория и лагерных бараков. Ей нравилось чувствовать себя королевой над двуногой грязью. Заключённые же звали её Белокурым Дьяволом.

Грета была словно одержима смертью и страданиями, хотя к некоторым узницам иногда проявляла подобие сочувствия: выдавала больным дополнительный паёк или переводила на менее тяжёлые работы. Возможно, она считала, что и ей нужно сохранять в сердце каплю милосердия, чтобы хоть как-то оставаться человеком. Хотя, как полагала Рина, с тем же успехом можно лечить сепсис аспирином.

К страшному разочарованию Греты, конец войны оказался вовсе не таким, как она рассчитывала. По мере того, как Красная Армия наступала с востока, а союзники надвигались с запада, надзирательница чувствовала, как на шее затягивается петля. Она успела перевестись в другой лагерь, до того, как подошли русские, но это лишь отсрочило неизбежное. В своём последнем письме, адресованном братьям и сестрам, Грета призналась, что не хочет гнить в тюремной камере или в бараке, что боролась за будущее германского народа и будет счастлива умереть за Отечество. Такая возможность представилась ей, когда англичане подошли к лагерю. Надзирательница вместе с другими охранниками вышла к воротам, якобы чтобы сдаться. Увидев среди нацистов милую девушку, британские солдаты утратили бдительность, и зря. Грета выхватила пистолет и попыталась выстрелить в офицера. Англичанина спас другой надзиратель, который помешал ей. Надзиратель понимал, что за гибель своих британцы запросто расстреляют их всех или, того хуже, отдадут на расправу узникам. Грету обезоружили, а потом вместе с другими охранниками заставили убирать трупы погибших заключенных. Вскоре Грета заболела тифом, который свирепствовал в лагере, и умерла.

Но даже на смертном одре надзирательница и не думала в чём-то раскаиваться. Незадолго до смерти, когда сознание ненадолго вернулось к ней, она спокойно попросила доставить её неотправленные письма Инге. Поговаривали, что призрак Греты Клюге время от времени появлялся возле места захоронения, словно ей не нашлось места даже в аду.

Поначалу Инге и её родственники пытались реабилитировать Грету. Им просто не верилось, что она могла совершать что-то подобное. Безответная девочка, которая никогда ни с кем не дралась?! Да и нормальному человеку трудно было поверить в то, что рассказывали про Грету выжившие узники. Открывшаяся правда стала для семьи потрясением. Особенно туго пришлось отцу, которого и так терзали фронтовые раны. Он налёг на выпивку, и Инге c мачехой приходилось приглядывать за ним. Больше помочь было некому. Один брат Инге, Людо, работал на другом конце Германии. Сестра Эмма ухаживала в госпитале за другим братом, Отто, которому провели повторную ампутацию ноги. Хорошо хоть он остался жив! Со временем и отец пришёл в себя, но судьба Греты всё равно не давала ему покоя до самой смерти.