Звезда Нимрода

Так гуськом около получаса они пробирались до здания, где располагалась советская миссия при ООН. Наконец показались желанные ворота из железных решеток, гостей быстро пропустили внутрь и захлопнули засовы. За спиной осталась бушующая толпа, ее песни и крики. Прилетевшие вступили на советскую территорию. Со стен взирал добрый дедушка с густыми бровями, на сердце отлегло.

– Добрались, слава богу! Ура! – прошептал Игорь, и ему захотелось перекреститься, но он вовремя вспомнил, где он, и опустил руку.

Прибывших провели в их комнаты и после короткого инструктажа объявили отбой. Пришло время разложить вещи и отдохнуть. Таманцев выглянул в окно, с десятого этажа открывался вид на Ист-Ривер, за рекой простирались бесконечные дома средней и низкой этажности района Квинс. Манифестантов с этой стороны не просматривалось, да их уже хватило ему с избытком. Хотелось тишины и спокойствия. Нужно было прийти в себя и собраться с мыслями. Хотя он и пытался дремать в самолете, но усталость накопилась и разница во времени начинала постепенно сказываться. Впрочем, от возбуждения спать Таманцев не мог. Ему очень захотелось позвонить Наталье, он набрал внутренний номер и попросил соединить с женой. Через минуту его телефон зазвонил и в трубке послышался родной голос:

– Алло, алло, Игорь, это ты?

– Да, я, дорогая, всё хорошо, мы добрались, я уже в номере в Нью-Йорке.

– Ну как ты? Не очень устал?

– Да нет, все нормально.

– Ну как Америка?

– Шумная и пестрая, всё как в кино, приеду – расскажу.

– Ну хорошо, ты береги себя, Игорек.

– Я очень люблю тебя. Обними близнецов, скажи, я привезу им подарки.

– Обязательно, целую.

– Целую.

Нужно было заканчивать разговор, так как в дверь постучали. Игорь повесил трубку и открыл. На пороге стоял глава резидентуры – генерал-полковник КГБ Машков.

– Здравия желаю, товарищ Таманцев. Не помешал?

– Здравия желаю! Конечно нет, заходите.

– Хочу поговорить немного о предстоящем мероприятии. Послезавтра, четвертого апреля состоится торжественное открытие Всемирного торгового центра. Там будет много важных гостей, а также агентов вражеских спецслужб. Вы должны в полной мере осознавать это.

– Да, конечно.

– Почему все же они пригласили вас туда? Не готовится ли против вас какая-нибудь провокация?

– Надеюсь, что нет. Просто Гертруда, она из западногерманской разведки, хочет, видимо, что-то сообщить мне с глазу на глаз.

– Вас же они уже пытались завербовать?

– Да, я сообщал об этом руководству.

– Владимир Иваныч рассказал мне все подробности, я в курсе.

– Какой же наш план?

– Когда прилетает твоя Гертруда?

– Она не моя. Прилетает накануне мероприятия, то есть завтра вечером.

– Ну тогда все произойдет послезавтра утром на самом открытии башен-близнецов. Там тебя будут прикрывать наши люди, всех их тебе знать не надо. Твоя задача – вести себя естественно, поменьше говорить и побольше слушать. Будь обаятельным и располагай ее и других к искренности и открытости, ты справишься, ты у нас красавец, да еще и честный, это издалека видно. Особенно женщинам – агентам вражеских разведок, – усмехнулся генерал и потрепал Игоря по плечу. – Ну ладно, отдыхай пока, ты должен быть как огурец. Осваивайся, вживайся в американскую действительность, – и Машков вышел.

Игорь включил телевизор. В новостях говорили о предстоящем открытии Всемирного торгового центра. Улыбающийся американский диктор, захлебываясь от восторга, трещал о том, что это самые высокие здания мира высотой 415 и 417 метров, по 110 этажей и по 21 800 окон в каждом, в них сможет работать 50 000 человек на площади более 800 000 квадратных метров, и поэтому им, наверное, придется присвоить даже отдельный почтовый индекс. Дальше показывали пресс-конференцию с архитектором небоскребов с американцем японского происхождения Ямасаки. У него спросили: «Почему два стодесятиэтажных здания? Почему не одно двестидвадцатиэтажное?» Он ответил: «Я не хочу потерять человеческий масштаб». Ямасаки признался, что боится высоты и поэтому здания были специально разработаны с узкими окнами всего в 46 сантиметров в ширину. Он сказал, что хотел создать чувство безопасности, чтобы человек мог спокойно подойти к окну и опереться обеими руками с двух его сторон, почувствовав, что все надежно. Дальше диктор бодро сообщил, что Всемирный торговый центр был одним из наиболее ярких американских реализаций архитектурного стиля Ле Корбюзье и готических модернистских тенденций Ямасаки. Все было как-то искусственно радостно и со сверкающими неискренними голливудскими улыбками, сильно отличалось от телевидения в соцлагере. Игорь переключил канал, там в другой студии вещали про то, что основным фактором сдерживания высоты зданий была прокладка лифтов. Ведь чем выше здание, тем больше лифтов нужно для его обслуживания. Ямасаки с инженерами решили использовать новую систему с двумя «небесными лобби», где люди могли перейти от крупного скоростного лифта к местным лифтам, которые ходили до нужных этажей в рамках своей секции. В целом во Всемирном торговом центре было около ста скоростных и местных лифтов.

Таманцеву надоело слушать про безликие коробки-переростки, и он снова переключил телевизионный канал. Там начинались новости, ведущие – мужчина и женщина – с двух сторон атаковали президента Никсона. «Видимо, они демократы и хотят потопить президента-республиканца, – подумал Игорь, начинавший постепенно разбираться в американской действительности. Ну и обвинения были серьезные, во всю шло разбирательство незаконной установки подслушивающих устройств в штаб-квартире Демократической партии США в Вашингтоне в отеле «Уотергейт» в ходе президентской избирательной кампании 1972 года. Говорили о каких-то связанных с президентом агентах, о неких «сантехниках Белого дома» – оперативниках, занимавшихся «ликвидацией утечек», а по факту – шпионажем и сбором компромата. Зачем-то приплетали сюда и американских кубинцев, ранее работавших на ЦРУ и участвовавших в провальной операции в заливе Свиней. «Видимо, хотят опорочить дружественную нам свободную Кубу, сбросившую позорные империалистические оковы, – подумал Таманцев. – Плохи у них дела, трещат по швам хваленые Штаты».

И действительно, кругом разгорался Уотергейтский скандал, журналисты всячески раскручивали горячую тему, об этом много говорили на улицах, в офисах, да и везде. Шумиха добавляла апатии и еще больше подрывала доверие к власти, уже и так дискредитированной позорным выводом войск из Вьетнама. Америку лихорадило, и Таманцев недоумевал: неужели она и правда скоро развалится? А возможно, и перейдет на социалистический путь развития? Ведь именно это предсказывало «единственно верное» учение марксизма-ленинизма. По мере развития капитализма и перехода его к империалистической и монополистической фазе противоречия в обществе нарастают, трудящиеся не хотят по-старому, а верхи уже не могут, вот тебе и революционная ситуация. Многое из того, что он видел за последние дни в Америке, вроде бы подтверждало эти тезисы. Многотысячные протесты, антивоенное движение, забастовки, бездомные на улицах, хиппи лохматые везде. А теперь еще и скандал с прослушкой по указу президента политических оппонентов в отеле «Уотергейт». «Хоть бы посмотреть на него, на этот “Уотергейт”, сфотографироваться там, что ли… Ах да, он же в Вашингтоне, а я в Нью-Йорке, – крутилось в голове Игоря. – Интересно, где остановится Гертруда? Ладно, узнаем со временем. А теперь нужно поспать», – и Таманцев улегся в постель. За окном слышался непрекращающийся шум проезжающих машин, сирен полиции и скорой помощи, помойка забирала мусор, кто-то громко смеялся, кто-то орал, слышались хлопки – не то выстрелы, не то салют. «Да, такого у нас нет, слава богу, в Легнице полная тишина по сравнению с этим кошмаром», – прошептал он и перевернулся на другой бок.

* * *

Вот наступил тот самый день, 4 апреля 1973 года. Над каменными джунглями Нью-Йорка собирались тучи, люди, как всегда, спешили по своим делам. Игорь надевал отглаженную белую рубашку, красный галстук и стильный серый костюм. Ботинки тоже смотрелись как из журнала мод. Офицер посмотрел на себя в зеркало и невольно подумал, что он прямо как Джеймс Бонд. Только жалко, пистолета с ним не было.

Таманцев в сопровождении советских агентов был доставлен заранее к месту официальной церемонии открытия башен-близнецов. У него оставалось время осмотреться и немного прогуляться вокруг. Официально он делал вид, что приехал один, и старался вести себя как обычный турист. Задирая голову, дивился на небывалую высоту новых зданий, ничего подобного ему видеть не приходилось. «Да, четыреста семнадцать метров – это не шутка. Надеюсь, они крепко установлены и не упадут от ветра, а он сегодня сильный», – и действительно, порывы ветра с Атлантики с бешеной скоростью летали по улицам города. Игорь подошел к воде и посмотрел на противоположную сторону реки Гудзон. Там виднелись доки Нью-Джерси, слева вдалеке возвышалась статуя Свободы, перед ней остров Эллис, где, как он читал, приплывавшие на кораблях иммигранты подолгу проходили карантин. «Не куплюсь я на их замануху, не очень-то много свободы наблюдается у них тут на самом деле», – пришло ему в голову. Тут он заметил группу наших агентов, ненавязчиво смотревших вдаль неподалеку. Они переглянулись, и Игорь пошел обратно к небоскребам. Ветер усиливался, морской соленый воздух бодрил, а заодно и поддувал в спину. Нужно было упираться, чтобы не упасть при особенно сильных порывах.

– Ну и денек, не таким я его себе представлял, – процедил он сквозь зубы. – Как бы дождь не ливанул. А то, пожалуй, затопит весь их Нижний Манхэттен, ведь он действительно низко над водой стоит. А если поднимется уровень Мирового океана? Тогда совсем каюк им придет, – вернувшись к собирающемуся на церемонию народу, он искал глазами Гертруду, но не находил ее. До начала мероприятия оставалось десять минут. – Ну где же она? Хорошо бы поговорить с ней до начала. А то потом неизвестно какая суета начнется. Неужели она не приехала?

Но тут он наконец заметил старую знакомую, она была в длинном белом плаще, в сапогах на высоких каблуках и с черным зонтиком. «Ну слава богу, все по плану. Главное, она здесь. Впрочем, надеюсь, зонтик у нее без отравленного острия», – и сердце Игоря забилось в волнении. Он помахал ей рукой, немка заметила его и подошла пружинящей кошачьей походкой, прямо как пантера Багира.

– Здравствуй, Игорь, – сказала она по-английски.

– Здравствуй, Гертруда, рад тебя видеть!

– Я тоже, как тебе Нью-Йорк?

– Хороший город, правда очень шумный.

Тут заиграла музыка, и голос в микрофоне сообщил о начале мероприятия. Гости подошли ближе, и разговоры постепенно замолкли.

– Поговорим после церемонии, – прошептала Гертруда и отошла от Таманцева.

Игорь внимательно смотрел, куда она направилась, в каждом, к кому она приближалась, он видел потенциального агента вражеских спецслужб. Хотя, наверное, не все они были таковыми, среди гостей оказалось много политиков, инвесторов, государственных чиновников, журналистов, да и вообще кого угодно.

Ведущий тем временем торжественно сообщил, что президент Никсон не смог приехать, но уполномочил министра труда прочитать приветственную речь. По протоколу он должен был сейчас эффектно появиться прямо из-под земли, приехав из Вашингтона на скоростной железной дороге и выйдя из подземной станции, построенной под замечательными новыми башнями.

– Но, как вы знаете, началась забастовка рабочих, а он не решился выступить против воли трудящихся, будучи министром труда, – и все засмеялись. – Тем не менее президент Ричард Никсон направил нам свое приветствие, в котором назвал ВТЦ «важным фактором расширения международной торговли нашей страны», – все захлопали. Потом выступили губернатор Нью-Йорка Нельсон Рокфеллер и губернатор Нью-Джерси Уильям Кэхилл. Они пытались изображать сотрудничество, но в это верилось с трудом. Мультимиллиардер Рокфеллер позволил себе несколько язвительных шуток в сторону менее привилегированного соседа. Но вот наконец перешли к кульминации мероприятия – перерезанию красной ленточки. И тут ливанул сильный дождь, все промокли до нитки, фотографии получились соответствующие. Гости стали быстро разбегаться. Только Гертруда оставалась сухой под своим большим черным зонтом. Она позвала под него Игоря, и они побежали в новую башню перекусить и поговорить. За ними устремились многочисленные агенты. Большинство из них, впрочем, остались дежурить внизу у входа в башню, чтобы не привлекать лишнего внимания наверху. Все равно деться собеседникам было некуда.

Консьерж на ресепшн сказал, что вроде на 44-м этаже можно перекусить, и они устремились туда. В лифте сильно закладывало уши и давило от перегрузки в некоторые места, но доехали почти мгновенно. На указанном этаже их взорам открылся незаконченный ремонт и куча разношерстной публики, осаждающей небольшой импровизированный магазин сэндвичей.

– М-да, здесь нам ни поесть, ни поговорить не удастся. Кажется, у них есть еще ресторан, – и они, побегав по этажам и наездившись на лифтах, разыскали наконец заведение под непритязательным названием «Ешь и пей», где официантки носили каски, а помощники официантов – жилеты с надписью «эколог» на спине. Там тоже было полно народу, и немка предложила:

– Пойдем лучше на крышу, хоть видами полюбуемся.

На верхнем 110-м этаже их остановил охранник. Гертруда пустила в ход все свое очарование и показала удостоверение. Неизвестно, что подействовало больше, но им разрешили пройти на крышу. Свежий морской ветер хлестал в лицо, наполненный влагой воздух был приятен после душноватых помещений этого офисного монстра. Дождь прекратился, сквозь быстро пролетавшие мимо разорванные серые облака уже пробивалось солнце. Внизу лежал огромный город, бетонные коробки без зелени производили гнетущее впечатление. Их множество давало понять, что, наверное, это и есть столица современного мира.

– Новый Вавилон. Так нужно было его назвать, а не Новый Йорк, – сказал Игорь.

– Да, пожалуй. Вон смотри – статуя Свободы какая маленькая отсюда, – они медленно повернулись кругом, вглядываясь в скопления домов, дорог, кораблей и рек, тянувшихся до самого горизонта. Вдали виднелся зеленый прямоугольник Центрального парка. – Пойдем, может, туда прогуляемся. По пути мы точно найдем где поесть, – предложила Гертруда.