Красный подвал

Вера согласно покачала головой и продолжила резать помидоры.

– У него деньги все отняли, можно он у тебя пару дней побудет, если работу не найдет, уедет обратно, если найдет за жилье платить станет. Ты же комнату сдавать хотел, вот я и подумала.

Дед открыл бутылку водки и налил в две рюмки, обратив на третью, стоявшую рядом с Верой, Петр Константинович перевел взгляд на внучку.

– Я уже взрослая.

– Ты может и взрослая, ну что бы я пил с внучкой…

– Дедуль, немного с дороги.

– Эх, и обласкает меня твоя мать! – сказал Петр Константинович, наполняя третью рюмку.

– А как она узнает? – да если и узнает, то ничего не скажет.

– До пяти лет ее на руках носил, как только скажет, деда, ножки устали, сразу на плечи и сажал. Как быстро летит время, а куда летит? Зачем? Никто, то самое и не знает.

– Деньги говоришь, все отняли, ох шакалы, ну никуда пойти не безопасно. Ты Егор заниматься, чем планировал?

– Я вообще на саксофоне играю, музыкальную школу не заканчивал, о консерватории только мечтать приходилось. А так, был бы не против работать так, чтоб с музыкой связанным быть.

– А в Московской консерватории у меня связи есть, я работал там, преподавал. Гордо сообщил Петр Константинович.

– Да вы что? – удивился Егор своей судьбоносной встречи. – А что преподавали? – продолжал изумляться молодой человек.

– Нотную грамоту!

– Что? – переспросил Егор, подозревая в лукавости деда, и перевел взгляд на Веру. В ответ девушка подмигнула глазом и улыбнулась.

– Да не важно, что я там преподавал, давайте уже выпьем.

Егор выпил и, сморщившись, принялся спешно заедать. Дед немедля разлил еще по одной, проигнорировав стакан Веры, так как она ушла в комнату, оставив мужчин наедине. Вера заправила кровать деда, накрыла покрывало и присела на край. Невольно она окинула взглядом свою детскую фотографию, затем прилегла, чувствуя усталое тело. Вера, продолжала смотреть на запылившийся снимок словно прокручивая воспоминания того дня из детства. Несколько раз, протяжно зевнув, глаза закрылись, она поджала ноги и подложила сложенные лодочкой ладони под голову, с виду она стала напоминать маленькую девочку со снимка.

Комнаты в квартире деда были полупустыми, в каждой стояло по две кровати и по старому шкафу, в той, где жил Петр Константинович стоял большой старый цветной телевизор. Еще несколько минут Вера слышала голоса за стеной, которые начинали отдаляться и сливаться со сновидениями.

Ей приснился поезд, может быть тот самый, с которого несколько часов назад она сошла. Вера сидела в купе совершенно одна, вокруг было тихо, ей безумно хотелось курить, взяв сигареты из кармана куртки, девушка двинулась в тамбур. В вагоне было темно, но отчетливо было видно, что все купе пусты. Она продолжала идти по коридору, пока не вышла в тамбур, закурила, за окном то и дело сверкали фонари. Внезапно распахнулась дверь, в тамбур из соседнего вагона прошел тот парень, Юра вместе со своими друзьями, но, совсем не обращая, на нее внимания, лишь его друзья ей не значительно улыбнулись, вслед за ними шли еще какие-то совсем не знакомые люди. Один за другим они проходили из вагона в вагон, и поток их казался бесконечным. В проеме двери появился и Егор, он что-то шептал.

– Вера, Вера, ты устала. – Слетало не связанно с его губ.

– Ложись, ложись, ты сам устал с дороги. – Сквозь сон ей как будто слышался голос деда, она открыла глаза.

Дед держал Егора под руку и пытался уложить на кровать, стоявшую в той же комнате.

– Нет, дед, я хочу там! – не вырываясь и не сопротивляясь, говорил Егор, указывая на Верину кровать.

Вера встала и помогла деду. Вместе они усадили его на диван, почувствовав расслабленность, Егор сам закинул ноги и опустил голову на подушку.

– Дед, ты зачем его так напоил?

Петр Константинович поднял руку, и хотел было что-то сказать.

– А-а-а! – протянул он, – Молодежь! – с быстрым броском руки вниз сказал он, и двинулся в сторону кухни, шаркая ногами по полу.

Вера смотрела на спящего Егора, тот обхватил обеими руками подушку и засопел.

В окно третьего этажа впадали лучи солнца, девять часов утра, осень, солнце светило ярко, не оставляя намека на то, что совсем недавно шел дождь. Вода в лужах высыхала и испарялась, непонятным был сентябрь, то пытаешься не показывать носа на улицу, так как безостановочно льет дождь. Потом он внезапно останавливается и начинает ярко светить солнце, то самое, еще летнее солнце.

Петр Константинович убрал пустую бутылку со стола и присел на табурет. Следом в кухню вошла и Вера.

– Дедуль, ты на меня сердишься? – положила она свои руки ему на плечи.

– Вера, ты хорошо знаешь этого парня?

В ответ Вера сделала тяжелый выдох.

– Я знаю что часть из того что он говорит правда. Все остальное, дедуль, я не знаю. Он в поезде за меня заступился, за что и пострадал. Я может быть, впервые в жизни себя почувствовала виноватой. Два дня, дедуль, пожалуйста, дай два дня на поиски работы. Потом он за все будет платить, а если не найдет, уедет.

Дед взглянул на нее снизу вверх и, улыбнувшись, проговорил:

– Как же ты выросла.

– Дед, я домой поеду, приеду завтра с утра.

– Матери привет! – окинул вслед Петр Константинович.

Сентябрьский день был похож на летний, прохожие щурили глаза от ярко светившего солнца. Со двора у дома разносились детские крики, удары ног по мячам и не выносимые громкие плачи. Егор спал как убитый, после обеда и сам Петр Константинович ненадолго прилег отдыхать в находившуюся рядом комнату. Спустя несколько часов солнце медленно скатывалось вниз, постепенно тень ложилась на асфальт, а листья деревьев уже начинающих по чуть-чуть опадать шатал легкий вечерний ветер.

Егор приоткрыл глаза и начал оглядывать комнату, совершенно не понимая, где он находится, он попытался привстать. Но после, вновь опустил голову на подушку и, глядя в потолок начал вспоминать…

– Так, я в квартире у деда, но, как я оказался на кровати, хоть убей, не помню. Выпивали, это я помню, но неужели напился до потери памяти? И с одной та бутылки, ранее и больше выпивал и чувствовал себя нормально.

По комнате проплыл запах паленой резины, Егор продолжал чувствовать себя не уютно, а от того что не помнил как лег спать, ему становилось стыдно. Он встал с кровати, увидел на полу тапочки, в которых расхаживал, и, сунув в них ноги, двинулся на кухню.

Дед переливал какую-то мутную жидкость из одной емкости в другую.

– Выспался? – проговорил Петр Константинович сиплым голосом.

– А где Вера?

– Верка, домой поехала, утром приедет. Ты присядь Егор, сейчас ужинать будем.

– Ужинать? – не понимая который час удивился Егор.

Дед согласно кивнул головой, Егор присел, перед ним стояла большая сковорода, обугленная и покрытая наростами сажи. Сковорода доверху была наполнена жареной картошки, поблескивая от масла, поджаренные уголки прозрачного лука слегка подворачивались, в потолок улетал пар. Рядом стоял граненый стакан, в который дед поспешил налить мутную жидкость, затем Петр Константинович наполнил и другой стакан.

– Пей!

– А что это?