ВДОХНОВЕНИЕ. Откровения бывшего поэта

Обнять нельзя и ощутить,
Бывает, ляпнешь ей вдруг глупость —
Она перестаёт любить.
Ещё и фыркнет, отвернется,
И может даже убежать.
Догнать?

Вернуть?
Да перебьется.
Ведь завтра прилетит опять!

Редко кому из поэтической братии доставались Музы, на которых возраст не сказывался.

Личное мнение:

Как мужики к сорока начинают бегать на сторону, так и юные музы покидают сорокалетних.

Музы привлекают и будоражат – это их обязанность

У меня и после Эрато постоянной музы не было. К тем самым сорока, тоже стал отличаться непостоянством.

Если остаться в мифической теме, то я пытался «закадрить» Муз посерьезней:

Эвтерпу – лирическая поэзия;

Талию – комедия;

Клио – история.

Даже пытался флиртануть с Полигимнией – песни и гимны. Но выбрать одну так и не удалось. Думаю, из-за любознательности и жадности – хотелось всего и сразу.

Вначале, «набивая руку», я как многие начинающие вступил на испытанную веками стезю: что вижу – то пою. При такой творческой постановке присутствие Музы не обязательно. К тому же Муза – это все же дама, и не во все уголки и закутки ее можно брать с собой:

Там в тишине, за дверью туалета,
Где ведра, швабры, трубы, вентиля,
И где журчит прохладная струя,
Конечно же, не место для поэта.
Но в глубине, под крышкой унитаза,
Куда бежит хрустальный водопад,
Две звездочки далекие блестят…
Ах да, конечно, – это же мои два глаза!

Главное в этом изысканно-изящном оформлении – правда жизни. А музам нужна приятная лесть. И вообще – о чем с ними говорить?

Взял Александра Сергеевича томик открыл. Нашел где он предупреждает свою подружку:

Веленью Божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспаривай глупца.

Из личного опыта

На самом деле как в сатире так и в юморе как-то обходился без них. Вдохновляла игра слов работавших на поднятие, если не духа, то настроения слушателей.

Сначала признали в низах – во дворах, в пивных и закусочных, в компании друзей. Там оценили мой незамысловатый юмор:

Расставание
Исчезают: водка, пицца,
Расплываются все лица,
Рот немного с перекосом,
Ты уже в тарелке носом
Изучаешь винегрет.
Мы пошли, – тебе привет!

На работе тоже оценили мою сатиру и иронию к роли наших новоявленных политиков:

Развилка
Пойдешь налево, – флаг нести заставят,
Пойдешь направо – там обокрадут,
И только прямо – к ордену представят,
Представят точно! – Только не дадут.

Неудачные поиски

Постепенно стали вырисовываться первые достойные, как я считал, произведения. Хотя с высоты прожитых лет они отдают наивностью:

Я прадедов не знаю имена,
а им, возможно, это неприятно.
И кроме этого еще есть пятна —
не только лишь от кофе и вина.

Испачкан весь, и малость даже морда,
хотя живу, и чту всегда закон,
не бабник и не пью одеколон,
не очень жадный и не очень гордый.

Но сероват. Лишь лацканы блестят.
Ничто не радует, не греет, нету лоска.
А мысли, – мысли тоже как обноски —
по мелочам пестрят, пестрят, пестрят.

Я чувствую весь в пятнах непомерно —
пытаюсь счистить что-то, и отмыть.
А может плюнуть, да и с ними жить?
Чего я мучаюсь? –

Дурак наверно…

Но когда пошел стучатся в литературные издания, наткнулся на сплоченные ряды конкурентов и литераторов старой закваски. Не подпустили даже близко. Только потом понял почему. Индивидуальность, смелость и критика признанных кумиров никогда не приветствовались.