Расщепленные. Книга 2. Линия крови

– Было одно. Его я тоже быстро отмел.

– Что на этот раз?

– Собственно, мелькнула в голове идея на счет драгуновского помощника.

– Ты про Асмодея что ли?

– Про него. Его же вроде так и не поймали. По правде говоря, я не думаю, что он стал бы устраивать весь этот цирк с похищением.

– Согласен, но его тоже следует отработать.

– Это за рамками моих возможностей. Про него совершенно ничего не известно, мне даже зацепиться не за что.

– А вот тут ты не прав, не бывает безвыходных ситуаций. В этом деле нам может помочь одна общая знакомая.

– Не вполне понимаю о ком ты?

– Светлана Драгунова. Быстро ты про нее забыл, а ведь это ее организация занималась культом Дракона.

– Она что, сейчас в Москве?

– Это совершенно не обязательно, у меня есть ее телефон. Записывай. Переговоришь с ней, а если не пойдет на контакт, я возьму это на себя. Хотя мне крайне нежелательно лишний раз светиться…

Сергей возвращался в свою обитель, испытывая необъяснимое чувство тревоги, которое он списал на тяготившую его перспективу общения со Светой. Последняя их встреча ничем хорошим не сопровождалась, и сейчас ему очень не хотелось вновь переживать события тех дней. Больше всего его напрягало осознание, что после почти полугодия спокойной жизни, прошлое упорно вползало в его размеренное существование, грозясь принести с собой неприятные воспоминания. В итоге он решил повременить со звонком, и для начала поговорить с Климовым, которого сразу же пригласил в кабинет.

– Здравия желаю, товарищ начальник!

– Приветствую! Давай без прелюдий. Удалось, что-нибудь выяснить?

– Так точно! Сорокин Вольф Германович, осужденный по статье 158 часть 3 – вынес квартиру своего соседа-торгаша, а у того оказались неплохие связи. Отбывал наказание в исправительной колонии № 6 в Коломне. Десять лет как в разводе, из детей только сын, который погиб при странных обстоятельствах, официально – несчастный случай…

– Так, это пропустим. Где он сейчас?

– Самое интересное, что похоронен на Акуловском кладбище.

– И что же в этом такого особенного?

– Ровным счетом ничего, если не считать, что после похорон его несколько раз видели в добром здравии.

– Так-так. Дата и обстоятельства смерти, есть информация?

– Обижаешь, начальник!

– Ты, давай, не юродствуй, а излагай.

– На самом деле здесь все довольно прозаично. Умер от рук своих же подельников за распитием спиртного в двадцатых числах декабря – наверняка установить не удалось, в материалах точная дата отсутствует, а на кладбище я не ездил.

– Это лишнее. Что-нибудь еще?

– Да. Я продолжу?

– Разумеется.

– Есть ряд свидетельств его чудного воскресения.

– Скажи еще, что видели его аккурат в сочельник.

– Нет, конечно. На следующий день после похорон.

– Вот так чудеса! И кто же эти очевидцы?

– Те же кореша, что его и порешили, их не сразу взяли.

– Ну, это объяснимо.

– Это еще не все. Примерно в тот же день покойник засветился возле своего подъезда, что подтверждается местными бабульками.

– Запись видеокамеры проверяли?

– Не подтверждает.

– Тогда и говорить не о чем. Мало ли что там привиделось старушкам сослепу.

– Скорее всего, так и было. Проверка также ничего не выявила.

– Стало быть, на этом все?

– Все.

– Спасибо за службу, боец. Очень выручил.

– Андреич, можно вопрос?

– Валяй.

– Чем вызван такой интерес к данному персонажу? Он же совершенно ничего из себя не представлял, обычный барыга.

– Теперь мы это знаем, а до этого момента были сомнения. Ошибочка вышла, бывает. Вот только не могу сказать хорошо это или плохо.

– Это как-то связано с похищением Кирилла?

– Могло быть, но информация не подтвердилась. На этом пока все.

– Понял, не дурак. Могу идти?

– Иди.

Оставшись наедине со своими мыслями, майор Дроздов пытался понять свое отношение к полученной информации. С одной стороны, услышанное из уст старлея его успокоило, с другой – при полном отсутствии убедительных зацепок, лишиться одной хоть как-то способной оказаться настоящей, возвращало на исходную позицию. То, что звонок Светлане тоже окажется холостым, он не сомневался, оставалось это проверить. Набирая ее номер, он заведомо приготовился к словесной перепалке, и тут же просчитался.