Тёмных дел мастера. Книга третья

Проносясь сквозь неясные очертания тела Альфреда с поразительной скоростью, почти невидимые вспышки магической энергии исправно решетили стену за его спиной, оставляя в ней всё новые отметины, пока сам молодой колдун вполне невозмутимо, хоть и с нарастающим интересом, наблюдал за своими новыми «друзьями», которые с каждой секундой всё больше терялись в догадках, стараясь просто уничтожить свою эфемерную цель, стреляя ей и в ноги, и в голову, но каждый раз почему-то промахиваясь, даже когда их снаряды, казалось, попадали верно. Вскоре у одного из них совсем закончились заряды в палочке, и, осознав, что это не приводит ровно ни к каким результатам, поражённый стражник приказал остальным немедленно прекратить огонь, а молодой колдун так и остался стоять перед ними, объятый странным облаком чёрного, как сама мгла, дыма, клубящиеся пары которого выбивались изо всех изгибов его рваной одежды, подобно непрерывному туману. И хотя за всё то время, что продолжалась пальба, эта непонятная субстанция по каким-то причинам так и не разлетелась в стороны от своего хозяина, чего следовало ожидать практически от любого газового заклинания – её воздействие на окружающих и без того оказалось достаточно пугающим.

– Вот же чёрт! – внезапно раздался из центра облака довольно запыхавшийся голос Альфреда, как будто он всё это время задерживал дыхание и наконец позволил себе выдохнуть. – Такой триумф… *х-ых-х*… моего собственного заклятья! А вы, засранцы, даже его умудрились испоганить… Хотя нет… *хых*… Погодите… Кто вас, недоумков, научил пускать свои жалкие фокусы без произнесения заклинаний?! Это было просто ОХРЕНИТЕЛЬНО! *хых* …Хотя всё равно не дотягивало до настоящей магии, конечно…

Проговорив последнее своё ругательство каким-то удивительно громким, почти сводившим с ума голосом, Альфред на пару секунд заставил всех присутствующих почувствовать, как их головы затуманивает странное забытье, напрочь перекрывающее собой любую мыслительную деятельность, а сам при этом ловко дёрнулся с места и рванул обратно к окну.

Однако это было ещё далеко не всё. Встав рядом с оконным проёмом, молодой колдун сложил руки на груди и рявкнул:

– Интересное время, мать вашу!

После чего его тело снова заволокли пары чёрного тумана, который неожиданно сгустился вокруг своего хозяина в непроницаемый шар, – и, несмотря на все попытки кое-кого из только что очнувшихся стражей в очередной раз ранить Альфреда своими моментальными заклинаниями, этот шар незаметно выбросил вперёд целую вереницу длинных теней и с немыслимым грохотом вывалился сквозь оконный проём назад, пробив собою стеклоэкран, который полностью разлетелся на осколки, словно обычное стекло, стоило только границам тумана коснуться его поверхности.

«Ше мерах-х!» – прозвучала напоследок в ушах остальных невесть кем исторгнутая фраза, когда сквозь коридор перед ними внезапно пронеслись целые реки свежего воздуха, ворвавшегося через только что образовавшийся пролом, после чего этот звук практически сразу же оказался заглушён ещё одним, гораздо более привычным и гудящим, донёсшимся уже откуда-то снизу, со стороны улицы.

– Дьявол!.. – в отчаянии выругался один из сбитых с толку представителей закона, когда понял, что внизу уже, должно быть, собралась целая толпа зевак, привлечённая внезапным обрушением целого здания, но в следующую секунду изменился в лице ещё больше, заметив, как до сих пор лежавший где-то в углу молодой работник палаты, которому никто в этой внезапной перепалке так и не удосужился толком помочь, ни с того ни с сего вдруг тоже сорвался с места, и, словно привязанный, поволочился ногами вперёд по красному ковру следом за исчезнувшим в окне шаром. Извиваясь и дрыгаясь, он пытался удержаться хоть за что-нибудь на своём пути, но, как оказалось – абсолютно тщетно, и лишь одна странность не могла не выделяться из той невероятной картины, что застыла в глазах у всех стражников, кто было попытался бросился ему на помощь: их изумило то, что к ногам несчастного не было привязано ничего, что могло бы тянуть его за собой, кроме обвившейся вокруг них, проносящейся впереди вытянутой полоски тени. Крича что было мочи, обречённый бедолага так и скрылся за проломом прежде, чем хоть кто-нибудь успел схватить его за руку, но уже через короткое время вдруг снова каким-то чудом подлетел в воздух и под изумлённые звуки толпы унёсся прочь, как будто был пристёгнут к поводку, за который его внезапно дёрнули за собой.

От подобной сцены у многих стражей перехватило дыхание.

– Что происходит?! Как он?!.. – начали вскоре разноситься их испуганные крики по всему коридору, пока наконец один из самых бывалых блюстителей порядка всё же не нашёл в себе силы хоть как-то осознать сложившуюся ситуацию и взять себя в руки, дабы потом первым решиться осторожно податься вперёд и заглянуть за границы оставленного пролома, но в ту же секунду увидел там гораздо больше, чем ожидал. И гораздо больше, чем за один раз мог переварить его мозг.

Трепыхаясь на головокружительной высоте, тело беспомощно висящего заложника целых пару раз быстро пронеслось между соседними зданиями, закручиваясь в штопор, и плавно поднялось ещё выше, утягиваясь за парящим в небе тёмным силуэтом огромной птицы, которая при внимательном рассмотрении оказалась во многом похожа на человека. Невероятным образом это чудовище летало вдоль ближайших небоскрёбов, отталкиваясь ногами то от одной, то от другой их стены и паря между ними почти бесшумно, пока в какой-то момент не спланировало вниз и не грохнулось о мощёный тротуар с такой силой, что звук от этого падения был ещё долго слышен любому, кто находился в тот момент внутри и снаружи зданий на главной городской улице Миренкиана.

Но всё же, какой бы пугающей и угрожающе дикой не выглядела эта картина для многих местных жителей, которые всего лишь несколько минут назад были застигнуты врасплох ужасным взрывом, обрушившимся на их головы ни с того ни с сего и уничтожившим самое главное здание города, похоронив под обломками в добавок так много невинных жизней – их главную страсть последних лет, как оказалось, она заглушить не могла. Расталкивая и оттесняя друг друга, молодые и зрелые, состоятельные и не очень, женщины и почтенные мужи – независимо ни от рода их деятельности, ни от каких-либо других обстоятельств – обгоняли кто кого и мчались вперёд, к самому месту этого внушительного падения, только чтобы «запечатлеть» его через свои палочки с помощью заклинаний «связи», которые тотчас же передавали поток захваченной ими информации в общий магический канал, выделяющий заодно и имя своего создателя, чтобы каждый магус, подключившейся в дальнейшем к этому «вещанию», сразу же узнал и оценил «скромную» личность того или иного героя, ставшего участником подобного события, и незамедлительно отметил это «магическим призом», привлекая тем самым внимание других магусов, пользующихся «каналом» по всему Сентусу.

– Вот же гадство… Сержант! Сержант! – выругался вскоре ещё один член стражи, подошедший к своему выглянувшему в проём сослуживцу, который, правда, уже не увидел ровным счётом ничего из того, что довелось повидать первому. – У нас проблемы. Похоже, собравшиеся там внизу зеваки, как всегда, всё «запечатлели», чтоб их! Скоро их «вещания» увидят все магусы королевства. Нам крышка, капитан! Наши лица точно засветились в чьём-нибудь частном «вещании», и тогда…

– Угомонитесь, мистер Редмант! – остудил его громким окриком широкоплечий сержант, стоявший посреди творившегося вокруг беспорядка с заметным беспокойством на лице, но то и дело пытаясь заглушить его доброй порцией показной бравады. – Вы что, разве не видите? Этот человек, кем бы он ни был, взорвал здание нашего правительства! Это всё его рук дело! Очевидно же, что он владеет какой-то странной, заграничной магией… Вы же сами видели это заклинание! Уверен, у прибывших сюда агентов Короля будет куда больше забот, чем какое-то отслеживание причастных к этому делу лиц. Ведь, помилуйте боги, – мы всего лишь честно исполняли свои прямые обязанности.

– Да, но всё же им нужно будет найти кого-то, виновного в этом… в этом… – прерывисто дыша, проговорил испуганным голосом кто-то ещё из стражей, стоявших у него за спиной, и тут же запнулся, не в силах подыскать подходящее слово, которое могло хотя бы приблизительно охарактеризовать увиденную им картину.

– …Теракте, – закончил за него широкоплечий старшина, махнув рукой в сторону окна. – Это всё был один большой теракт.

– Эй, господа, быстрей! Все сюда! – прокричал вдруг самый крайний член их отряда, стоявший дальше всех от окна. – Тут, в этом зале, такое творится!..

Волоча своего трофейного и, не ко времени, вновь потерявшего сознание пленника за ноги, Альфред вскоре понял, что не сможет затеряться с ним среди местных улиц достаточно быстро, чтобы успеть скрыться от той сумасшедшей толпы, которая буквально ломанулась за ними вслед, стоило только молодому колдуну ненароком продемонстрировать перед ними всего лишь толику своей силы – и потому оказался просто вынужден перехватить тело чиновника поудобнее, подсадив его себе на спину и ухватив за плечи. К тому же шатающиеся здесь по мощёным дорожкам ротозеи точно так же не облегчали ему сложившуюся ситуацию, начиная махать руками или шарахаться от него в сторону, как только взъерошенный колдун в драном плаще пробегал мимо, отчего Альфред и его недвижимый груз становились ещё заметнее. Наконец, колдовская усталость, которая уже давно давала ему о себе знать и не позволяла Альфреду творить сложные заклятья, буквально вынудила молодого колдуна отыскать первое попавшееся место для отдыха, чтобы хоть немного восстановить силы. Однако, держа в голове главный завет своих бывших наставников: никогда не прекращать искать возможности – Альфред и не думал сдаваться.

Заметив у себя на пути какай-то тёмный закуток, заставленный повозками с мусором, молодой колдун без раздумий нырнул туда, но вскоре увидел впереди лишь стремительно приближавшийся тупик, представлявший из себя неприступную стену, выложенную бежевым кирпичом, которой, без сомнений, хватило бы любому здравомыслящему человеку, чтобы тут же развернуться и двинуть обратно к повороту. Но только не Альфреду.

Поднатужившись, молодой колдун из последних сил замахнулся и с разбегу влепил по ней своим кулаком, даже не замедляя бег, отчего кирпичная стена тут же с шумом разлетелась в стороны, точно так же, как и выбитая когда-то Джаргулом дверь в той старой, разваливающейся хибаре, которая теперь, после стольких лет, стала для Альфреда настоящим символом начала их совместного путешествия, и этот символ больше не позволял ему отступать перед препятствиями.

Преодолев ещё три-четыре узких поворота, молодой колдун оказался внутри какого-то дворика, окружённого однотипными пятиэтажными домами с множеством окон и несколькими входными дверьми, располагавшихся очень близко друг от друга, после чего с трудом для себя отметил, что это, должно быть, был один из внутренних городских районов, хотя такого количества сгруженных вместе высоких зданий ему ещё никогда не приходилось видеть. Двинувшись по нему напрямик через декоративные ограды и клумбы, Альфред решил как можно быстрее преодолеть этот отрезок пути, не смотря на то, что его глаза повсюду натыкались на всё те же удивлённые лица прохожих – в основном женщин и детей, гулявших вокруг каких-то необычных железных конструкций, по которым эти дети с удовольствием лазали и во что-то играли, пока не замечали позади себя диковатую фигуру чёрного колдуна, несущуюся на всех парах в другой конец двора, и не прятались за юбки своих нянек. Те же в свою очередь ошарашено замирали или возбуждённо обхватывали детей руками, награждая Альфреда целой кучей порицающих выкриков, не смотря на то, что молодой колдун изначально ничем не угрожал их мирным занятиям. Вместо этого он просто пытался отыскать в раскинувшемся здесь бесконечном лабиринте хоть какой-то кривой закоулок, где ему удалось бы ненадолго сбросить уже порядком надоевшего Альфреду «пассажира» и как следует расспросить его о происходящем, поскольку тот, сдавалось юноше, знал куда больше о современном положении дел в мире, чем все эти охающие горожанки или снующие туда-сюда члены городской стражи, которая почему-то не хотела больше называть себя «добровольной», хотя именовалась так уже добрых пятьдесят лет, ещё до рождения самого Альфреда, с начала великих магических реформ.

«Неужели в королевстве снова начались какие-то реформы?!» – раздражённо посетовал про себя молодой колдун, когда снова наткнулся на одну из тех странных самодвижущихся карет, пролетевшую мимо него на внушительной скорости, и чуть не выскочил ей навстречу, подивившись ещё и тому, как много проезжих дорог стало прокладываться теперь в городах. Однако, посчитав за благо оставить все свои суждения на потом, Альфред тут же двинулся дальше, завидев наконец в отдалении старые, знакомые ему по архитектуре двухэтажные дома, которые тем не менее выглядели гораздо боле обветшалыми, чем остальные.

«Что за непонятные дела тут творятся? Похоже, меня занесло гораздо дальше, чем нужно. Но ведь прошло всего пять лет! Как мои подсчёты в Эргароте могли оказаться настолько неточными?! Здесь явно что-то не так…» – продолжал соображать он про себя, ускользая от лиц последних прохожих и перебрасывая свой «источник информации» через низкий декоративный заборчик, сплошь увитый разнообразными ползучими растениями и проржавевший насквозь. Альфреду было решительно всё равно, наблюдал ли кто в этот момент за ним, ведь молодой колдун с самого начала ни во что не ставил законы этого общества и даже мира, ибо только так он мог оставаться по-настоящему свободным от налагаемых ими ограничений и использовать свою магическую силу по полной. Но надоедливая привычка здешних обитателей преследовать всё, что выделялось из их законопослушной среды, совсем не оставляла для этого времени, и потому Альфред искал самый короткий путь, чтобы разузнать для себя всю необходимую информацию, прежде чем снова продолжить своё зарождавшееся путешествие по этой стране, начавшееся в тот самый момент, когда он уже во второй раз пересёк границу реальности, самостоятельно раскрыв как лучше всего сбежать из Эргарота. К счастью, у молодого колдуна в арсенале всегда имелся целый набор достаточно действенных методов, чтобы просто выуживать те или иные сведения из любой податливой жертвы, даже не приводя её в сознание. И хотя он не был в этом деле настоящим мастером, каким когда-то был Джаргул, но свои умения Альфред оттачивал на диких существах, водившихся на просторах его бывшего обиталища, а это тоже кое-что значило – правда, возможно, исключительно для самого Альфреда.

«Встать!» – громко скомандовал молодой колдун лежавшему без чувств молодому человеку, даже не открывая рта, когда наконец протащил того по внутреннему двору и вышиб рукой хлипкую дверь, ввалив пленника внутрь пустующего дома, который хоть и не был заброшен, но всё же не представлял собою полноценное жилище, являясь для свои хозяев, скорее, чем-то вроде летнего домика или склада.

«А?.. Где я?.. Совещание… Сегодня совещание…» – запульсировал мозг его жертвы отдельными фразами, и в следующее мгновение сознание вновь пробудилось в нём, обнаружив себя в подвешенном состоянии. Казалось, что оно словно парило в воздухе, пока вдруг не увидело внизу, на полу, самого себя, Малькома Артена, но только отчего-то до жути бледного и недвижимого. Подобное зрелище тут же ввергло его в состояние дичайшей паники и исступления, но Альфред с силой заставил его резко освободиться от этих чувств, буквально подавив собственное «я» пленника.

Тогда обезоруженный разум городского чиновника частично раскрылся пред ним, и Альфред стал быстро пролистывать его, словно страницы книги, расчленяя всю необходимую информацию на нужную и ненужную.

Однако это оказалось не так-то просто.

В первые же секунды сознанию молодого колдуна открылось сразу несколько поразительных фактов касательно наступившего времени, и все они оказались настолько значимыми, что было непонятно как вообще такие вещи могли взаимодействовать между собой, складываясь в единую сеть для каждого трепыхавшегося в ней представителя современного социума. Оказалось, что за время его пребывания в Эргароте этот мир изменился до неузнаваемости, и в первую очередь это было связано с тем, что Сентус окончательно утратил свою самобытность, переняв значительную часть социальных норм от Великого Гилия, что, в свою очередь, было вызвано тем, насколько сильно Сентус нуждался в его магии, созданной исключительно для торговли и управления народными массами, и насколько далеко зашли в своей жадности его новые «управители». Многих вещей Альфред пока ещё не понимал, но в остальном его реакция была категорична и непреклонна: от прежнего, известного ему королевства уже практически не осталось и следа.

По всему Сентусу теперь процветала экономическая выгода, ради которой уничтожались и преобразовывались целые гектары земли, превращаясь в мусорные лежбища, а речные и морские берега служили единственным способом, который знали хозяева современных мануфактур, чтобы ежедневно избавляться от вырабатываемых их предприятиями отходов. Вдобавок повсюду активно развивалась промышленная охота, которая с каждым годом уничтожала уже целые виды животных ради того, чтобы очередная городская модница могла похвастаться перед своими подругами только что купленной ею новой шляпкой или сумочкой, а те, в свою очередь, выискивали всё более изощрённые средства занять лидирующее место в этой гонке, – и таким образом истребление самых редких тварей росло в неумолимой прогрессии.

В городах же, которых Альфред мельком успел насчитать на целый десяток больше, чем знал до того, как покинул Сентус, отныне царил такой социальный порядок, что все известные ему когда-то законы общества просто падали ниц и отступали, а на сцене оставался лишь повсеместный контроль населения, процветающий благодаря десяткам разнообразных магических изобретений и призванный служить исключительно одной цели: управлять разросшимся до небывалых размеров населением, дабы то приносило его хозяевам как можно меньше проблем и как можно больше денег. На развитие этой системы были направлены почти все силы крупных и мелких предприятий, управлений, решений, а также стратегий тех или иных социальных образований – и практически вся магия, которая поставлялась и использовалась Сентусом из-за границы, что, в свою очередь, незаметно формировало сознание нового поколения как рабское, независимо от того, к какому социальному слою принадлежали его представители, поскольку людям попросту нравилось день за днём стремиться к безграничному богатству, даже не замечая этого. Однако чтобы такая направленность системы не прекращала работать, её хозяева тратили на это немало времени и сил, усыпляя разум предыдущего поколения, чтобы следующее за ним было уже более податливо и не сопротивлялось реалиям созданного ими мира. В итоге люди принимали такое устройство быта за абсолют, на основе которого они уже могли строить свою ещё более испорченную жизнь… или думали, что могли. На самом же деле оказывалось, что современная магия практически во всём подчиняла их разум, с ранних лет отлучая человека от управления своей жизнью, как когда-то и объяснял самому Альфреду Джаргул; только сейчас отличие состояло в том, что масштаб этих действий практически откинул в сторону любое развитие, заменив его бесконечным стремлением к лидирующему месту в мировой финансовой гонке, и весь смысл существования отдельного человека сводился именно к этому.

«Грядёт это время…» – ещё раз повторил про себя молодой колдун слова из пророчества и с неимоверным усилием буквально вдавил сознание своей жертвы обратно в её тело. Последней извлечённой из пленника информацией оказалось то, что с момента отбытия Альфреда в Эргарот здесь, в этом мире, прошло уже целых двадцать пять лет…

– Что это за фокусы с вашей магией? – невнятно бросил он в сторону только что очнувшегося от своих ментальных страданий городского чиновника, разум которого всё ещё пребывал в каком-то кошмарном состоянии, сквозь которое он не мог отделить сон от реальности.

– Я-я-я-я-я… я-я-я… – тянул он бесконечную паузу, сопровождаемую разносившимся по пыльному дому звучным эхом, но Альфред не намерен был и дальше это терпеть.

– Что за фокусы позволяют вам не пользоваться магическими формулами?! – уже более яростно прошипел он в лицо перепуганному городскому франту свой вопрос, после того, как молниеносно метнулся к нему и, ухватив за шею одной рукой, приподнял его во весь рост с земли.

Однако вместо ответа несчастный пленник мог только измучено трепыхаться, в миг отягощённый колоссальным весом своего тела, да изредка раскрывать рот, издавая ничего не значащие звуки. Тогда молодой колдун с силой протолкнул его через всю комнату, протаранив телом городского чиновника за одно движение абсолютно каждый попавшийся им на пути предмет: стул, напольную вазу, журнальный столик – после чего лихо пригвоздил свою жертву к ближайшей стене и снова задал свой вопрос, но теперь разделяя в нём каждое слово.

– Кри… *х-с-с-с*, – просипела в конце концов непослушными губами его изувеченная ударами жертва и тотчас рухнула на землю, поскольку Альфред неожиданно разжал свою хватку, догадавшись о том, как оканчивалось это слово он пытается выговорить.

– Кристаллы… Вот, значит, как… – выдавил он из себя пару фраз, не переставая сверлить глазами то место, где только что болтался его невольный информатор.

Отступив на пару шагов назад, молодой колдун ещё какое-то время стоял неподвижно, после чего злобно нахмурился и снова склонился над своей валявшейся на полу жертвой:

– Расскажи мне ещё об этом вашем магическом изобретении, которое так сильно извратило этот мир и твою жалкую душонку, поганый городской служака!..

Через несколько минут сезонный дом №17 по Паркен Глэйн и пролегавшие возле него спокойные аллеи и тротуары заполонили десятки людей, многие из которых прибыли в самоходных или обычных каретах, среди которых, прежде всего, было немало вещальщиков, а также имелось несколько представителей регулярной стражи, вслед за которой незамедлительно подъехали и более специализированные службы города. Каждый из них, ссылаясь на разные возможности, которые предоставляли им закон, гражданские права, современная социальная культура или просто праздное любопытство старался растолкать всех прочих и первым пролезть вперёд, чтобы взглянуть на неописуемо жуткую картину преступления, совершенного в этом доме. Большинство первых неясных слухов, гулявших по округе, говорили о том, что трагедия произошла из-за варварского, нецивилизованного способа решения разногласий (как принято было сейчас говорить, когда речь шла о запрещённом в народе слове «убийство») между каким-то бородатым оборванцем и припёртым им с собой на закорках щеголеватым господином. Но когда несколько представителей самых высокопоставленных агентов специальных служб города всё же остудили пыл столпившихся у дверей любопытных граждан, предъявив на всеобщее обозрение свои блестящие удостоверения и объяснив, что только они владеют официальными полномочиями расследовать подобные дела – никто из их отряда так и не отважился проникнуть внутрь, лишь увидав как обильно застилало одно из окон бесформенное стекающее пятно, принадлежавшее всей той крови, что щедро была разбрызгана по многим комнатам первого этажа здания. От столь неумолимого зверства многих из них: видавших виды представителей государственной системы борьбы с преступностью неожиданно вывернуло прямо у порога, а другим пришлось немало потрудиться, чтобы элементарно взять себя в руки и влететь в парадную, используя зачарованные кристаллы с заклинанием «левитации», поскольку ступить на такой пол было решительно невозможно.

«Думаю, мне стоит взять свои слова назад… Что за пар-ршивое время всё-таки!» – рассуждал между тем про себя до предела разгневанный Альфред, спешно удаляясь куда-то в сторону незнакомых ему парков и скверов прибрежного города, попутно выискивая глазами что-нибудь подходящее для сносного обеда. И хотя он уже не сомневался, что по его следу были подняты определённо все местные службы, а из-за ближайшего угла вот-вот выскочит какая-нибудь королевская кавалькада, посланная за ним в погоню, – молодой колдун, как всегда, оставался слишком силён для того, чтобы воспринимать подобную мелкую неурядицу всерьёз.

«Ну хоть доброе дело сделал – избавил мир от этой мерзости!» – невольно перенаправил Альфред свои мысли в другое русло, вспомнив то, как лихо его магия расправилась с тем паршивым лордом, оказавшимся на деле ещё и тайным любителем мужчин, что, в свою очередь, уже вконец вывело чёрного колдуна из себя и буквально заставило этого человека подписать себе смертный приговор, приведённый в исполнение руками Альфреда.

«Всё-таки идти против законов устройства природы можно в разных направлениях…», – продолжал размышлять он уже почти вслух, заметив краем глаза с высокого пригорка, на котором стоял, всю неизмеримую мощь спокойно катившего свои волны Внутреннего моря.

– …Но не все эти направления обязательно ведут к силе, – подытожил молодой колдун холодным голосом, разлетевшимся вместе с морским бризом на многие метры и километры вокруг и отразившийся от каждого дерева или стены, что имели неосторожность возникнуть на его пути.

– Однако как же хорошо снова оказаться дома… – добавил он затем и сладко прищурился, взглянув на припекающее его чёрную лохматую копну волос солнце – единственное из всех основ бытия, что, как казалось Альфреду, оставалось висеть в этом новом беспокойном мире на своём месте.

всеподавляющая сила чёрного колдуна

Глава 3

Не взирай на мир глазами вожделения; ведь и

спина змеи украшена узорами, но яд её смертелен.

Джалал Ад-дин Мухаммад Руми