Тёмных дел мастера. Книга вторая

– Ну, ты, это-о… хватит фокусничать там…– попытался было пробурчать ему со своих козел Джаргул. Однако тут же почувствовал позади себя стойкий маленький огонёк пульсирующей воли и решил не вмешиваться, нисколько не ожидая от парня такой точной реакции на свои прежние слова. В то время как Альфред нарочито спокойно бросил вперёд истертый от времени мешок, после чего отвлечённо облокотился о борт телеги, разместившись поудобнее на коленях и запрокинул голову к небу.

Сквозь его глаза проплывал бесконечный поток мириадов возможностей и оттенков, каждый из которых грозился навсегда увлечь талантливого парня за собой, как только тот решится обуздать в себе его силу. Но молодой колдун больше не хотел отдаваться на волю случая. Отныне всем его существом владело стойкое желание познавать этот мир, раз за разом проникая в самые глубокие его тайны. И больше никогда не становиться заложником пустых чёрточек и чисел, единственным смыслом которых оставалась бесконечная расправа над теми, чьё сознание не желало подчиняться чужим законам. Независимо от того, несли ли они благо или страдания.

По заросшей от времени дороге, проходившей у самого берега одинокого озера, не спеша, катилась полусонная крытая кибитка, ведомая за собой усталой пегой лошадью, а вокруг неё на целые мили простиралась бесшумная красота обнесённых лесом скал, разносивших по всей округе невидимую холодную волну живого ветра и прозрачности вод. То была последняя граница, отделявшая неосторожных путников от спускавшихся позади них разъездов главного торгового тракта. И последняя граница, за которой каждый из них оставался предоставлен лишь самому себе, независимо от причин, заставивших его свернуть с широких путей цивилизации.

Глава 10

Время – самый честный критик.

(Андре Моруа)

«Гадство!» – шипел сквозь сомкнутые зубы измождённый Гортер, пытаясь удержаться в седле. И хотя его новая лошадь летела по дорогам быстрее ветра, каждая проносящаяся мимо секунда работала сейчас против него. Вот уже два дня подряд он заставлял себя есть и спать почти на скаку, промахивая за день на целых десять километров больше, чем его преследователи, и всё равно не мог достигнуть желаемой скорости, боясь загнать до смерти и эту кобылу тоже. К счастью, миновав вчера последние сёла и хутора, следопыт еле-еле смог прорваться на запад, обойдя ещё один кордон местной добровольной стражи, поэтому теперь все его мысли были обращены лишь на время, беспощадно разделявшее его со своей жертвой по разные стороны горизонта.

Даже по самым оптимистичным прикидкам Гортера ему не хватало ещё целых пять дней, чтобы наконец настигнуть зарвавшегося колдуна до того, как тот успеет покинуть отмеченное им в заметках озеро, которое местные называли «озером семи источников». Но, несмотря на это, если бы все звёзды и сложились в его пользу – то следопыту всё равно понадобился бы затем как минимум один дополнительный день, чтобы выследить его и убить, ведь подходящих мест для разбивки лагеря там можно было найти немало. Впрочем, памятуя о бесконечном разгуле своей жертвы, Гортер не терял надежды на то, что просидевший целую неделю в городе лентяй (судя по его же собственным отрывочным датам и записям) попросту не станет торопиться к следующей точке своего очередного путешествия и в этот раз. Что, в свою очередь, давало следопыту определённый шанс на удачу, зависящий от каждого метра его собственного промедления или остановки.

Вот почему с сегодняшнего дня Гортер решил ни при каких обстоятельствах не тратить своё время на то, без чего можно было бы обойтись, и сосредоточился только на дороге, выискивая наиболее верный маршрут к озеру среди огромного клубка хитросплетений местных дорог и полей, по которым уже давно никто не ездил, забросив этот некогда благоухающий садами регион практически напрочь… И только жалость к своей начинавшей задыхаться лошади позволяла следопыту ненадолго отвлечься от давно завладевшей ими обоими усталости и внезапно остановить её, перейдя на размеренный шаг до следующей выматывающей скачки.

– Итак, что мы имеем, – как всегда бойко и сосредоточенно заиграл словами Коско, не покидая своего точёного блестящего стола, за которым из всей группы собравшихся в кабинете начальников по закону имел право находиться только он один. – Некий местный обалдуй, не сумевший ничего сделать, спугивает его на улицу. Затем два уже более подготовленных обалдуя застают его случайно в углу. Но, о чудо! – наш герой справляется и с ними, хотя при себе они оба имеют полностью укомплектованные боевые жезлы и палочки, а у него – всего лишь какой-то порошок из одуванчиков и даже никаких стрел. Затем он напяливает их форму, затыкает им рты и шатается так по городу до самого вечера, создавая себе оружие буквально из мусора – и это при полных кварталах патрулей! После чего ждёт вечера, как-то прокрадывается с этим допотопным оружием в участок, верно, господин капитан участка (при взгляде Коско Герстон слегка опустил подбитый нос)? Мда, и умудряется захватить его в плен без свидетелей. Но после этого ситуация становится даже ещё интереснее! Господин – как вас – тюремщик, впустите сюда пойманного вами «бежавшего заключённого».

Под шуршащие звуки толпы дверь в кабинет начальника секретной службы медленно отворилась, и на пороге появился избитый до полусмерти зачуханный человек.

– Так, хорошо… Э-э, господин Фернард, как же это могло произойти? А? Расскажите же нам! Каким образом мой лично завербованный агент, добравшись до того, кого он, по его словам, так ненавидит, не смог задержать этого самого человека до приезда оперативной группы захвата?

Заплывшие от побоев глаза бывшего адъютанта уткнулись в пол.

– Понимаете…– начал тихо говорить он, но тут же осёкся. – Понимаете, Господин, там ещё был этот человек…

– Ах да, этот ваш загадочный сокамерник! – лихо прервал его негромкое бормотание Коско. – Конечно! Это же он во всём виноват. Вот только зачем вам было вызволять его за собой из-под надзора стражей, которые и так должны были добровольно отпустить вас и только вас одного по моему приказу? Или это он освободил вас? Вы мне отвратительны, Фернард!.. Увести.

При виде тюремщика бывший адъютант изменился в лице и, будто опомнившись, закрутил головой взад и вперёд, но было уже поздно. Под звуки тяжёлых шагов его с силой вывели из зала заседания.

– Так вот, господа, – продолжил говорить Коско с неприкрытым высокомерием, будто ничего и не произошло, – оказывается, наш убийца смог кое-как сдружиться с этим громилой. И вместе они воспользовались тем, за что ваш министр градостроения Семтак уже был снят со своей должности сегодня утром. А именно неким заброшенным канализационным тоннелем, который так удачно располагался под стеной города и под домом одного Господина, чьё имя я пока не могу разгласить вам в интересах следствия.

Как оказалось, снабдили нашего убийцу этой информацией другие предатели из дела № 42 – некие братья кочевники с непроизносимыми именами, тела которых и были найдены определённое время назад в одной скрытой пещерке неподалёку от этого города вместе с телом того, второго. По всей видимости, он сопровождал их всю ночь, пока ВЫ, господин Герстон, и ВЫ, господин Макен, тщетно гонялись по окрестным лесам за какими-то бродягами, а настоящие преступники удалялись от вас всё дальше и дальше… Ну что же, отличная работа, господа, отличная работа!

Под рокочущий голос начальника секретной службы все присутствующие попытались было скрыть свои удручённые взгляды. Но тут из парадной раздался тихий сигнал, и Коско мигом переменился в лице.

– …А знаете что, – полным ненависти, но в то же время даже слегка почтительным голосом продолжил вдруг говорить он, чем тут же вызвал некое удивление со стороны аудитории, – всё это уже выше моей компетенции… Поэтому сейчас вашу трудную ситуацию будет решать высший совет и сам Великий Министр! Видят боги, я не хотел доводить до этого… Прошу вас, консьерж – пускайте магическое изображение.

После такого неожиданного поворота предыдущие слова начальника секретной службы уже никому не казались слишком жестокими или несправедливыми. И побелевшие до состояния фарфора лица как нельзя лучше говорили Коско об этом. Ведь когда за дело брался главный эшелон власти страны – ни один чиновник не мог себя чувствовать в полной безопасности… За исключением, возможно, лишь самых избранных.

По команде магического оператора вся комната совещаний мигом наполнилась лучами холодного света, приобретая зловещий оттенок. И из пяти кристаллов, свисающих с потолка, на главное зеркало, находящееся под ними в центре, как всегда опустилось размытое пятно, которое уже через несколько секунд приняло облик парадно одетого, но всё же весьма обрюзгшего мужчины средних лет. И ещё двоих королевских служащих, занимавших посты второго и третьего министров соответственно. Мужчина старался держаться весьма обыденно, но глядя на него из всех углов внезапно поскромневшей в своих размерах комнаты, городские чиновники то и дело пытались скрыть свои обеспокоенные мысли, не зная, насколько далеко могла простираться сейчас телепатическая власть главного Королевского Двора. И лишь один Коско мог позволить себе заигрывать с подобными силами, скрываясь за завесой специально изготовленного для такого случая талисмана. И прокручивая в голове одну единственную мысль о том, что расплывшееся тело главы Королевского Совета с каждым годом всё больше оттесняло собой изображения остальных министров в стороны, из-за чего те всё чаше оказывались размытыми. А то и вовсе полустёртыми по краям магических матриц любых кабинетов всего королевства, стоило им только выйти на связь.

– Привествью и желаю здраствать, – по обыкновению невнятно начало говорить изображение великого министра, поднеся к носу какие-то бумаги. – Так. Город Вант-Сартос-с… что тут у нас-с…

Затем безразличный взгляд великого министра медленно прошёлся из стороны в сторону по комнате и остановился на фигуре начальника секретной службы. Чем сразу же угодил Коско, поскольку тот никогда не позволял себе стоять перед высшими чинами страны без положенной в таких случаях строгой военной позы:

– Ах, да это вы, Коско! – продолжил говорить великий министр. – Вы же и обратились к нам с этим ходатайством… Ну что же, тогда, позвольте, я буду говорить через вас, поскольку вы лучше знакомы с данной ситуацией там, на месте… Итак, господа: нашему Совету доложили и уже представили полный доклад о вашем деле, и после подробного изучения…– сказав это, великий министр довольно неуклюже натянул очки на нос и снова погрузился в свои бумаги, – господа Герстон, Макен и Фаунте… извините, Фантуэа – снимаются со своих должностей досрочно по указу № 147 от сего дня, до дальнейших разбирательств.

Все названые по фамилиям чиновники тут же неуверенно поднялись со своих мест и по негласным законам королевства смиренно подались к выходу, сжимая кулаки или натужно вздыхая. Но так, чтобы это оставалось скрыто от их бывшего начальства. Однако для великого министра такая картина была уже давно привычной, и, терпеливо подождав пока они выйдут, он совершенно безучастно продолжил:

– Также господин Энтио понижается в должности до заместителя, а господин глава города и района Александро Дож…

Тут в его речь осторожно вмешался Коско:

– Покорнейше прошу простить, господин Великий Министр, но я уже отметил в министерской почте, что Господин Дож серьёзно заболел после…

– Ах да! – словно в отместку перебил его рассеянный голос собеседника. – Да… Вот же больничный лист… Извините, его сегодня не будет, поэтому в разбирательстве этот случай будет рассматриваться отдельно.

Довольный собой, капитан секретной службы умолк и чуть-чуть отодвинулся в сторону.

– Значит, остаётся последнее…– пролистал свои бумаги до конца великий министр. – По приказу № 54, поступившему от Военного Совета Министров, в ваш город будут направлены особые патрули магической разведки для работы с этим делом. И особая королевская комиссия… А также, по распоряжению нашего совета, особым пунктом…

Обычно в такие моменты Коско начинал просто млеть от бюрократической системы, позволявшей допускать несравненные ловушки, когда все остальные чиновники уже было отмахнулись от самого страшного, что могло случиться с ними на подобных собраниях, и с предвкушением закатывал глаза.

– …Господин капитан Всесторонних Операций по Особо Важным Делам Королевской Короны Коско!

…При звуках собственного имени довольная улыбка черноволосого человека, стоявшего у стола, несколько покосилась. И все вокруг сразу же обернулись в его сторону, что вызвало у Коско лёгкий мандраж. Ещё ни разу за все прошедшие годы своей безупречной службы его имя не оказывалось связано ни с одним из подобных разбирательств…

– По проверке нашего Совета вы не смогли правильно составить «форму 40020», докладывая о данном происшествии. И вследствие допущенной ошибки, а также вашей непосредственной ответственности за изымание слишком большой суммы на эту операцию из казны королевства – ваша и наша работа оказалось менее эффективной, чем могла бы быть, исходя из постановлений Его Величества Короля.

В связи с этим наш министерский совет постановил: назначить вам штраф и временное снятие с должности по привязке к этому делу до дальнейших разбирательств. На этом всё, господа. Желаю здраствовать.

Бликнув пару раз в опустевших глазах начальника секретной службы, изображение подёрнулось серой дымкой и вскоре исчезло, однако Коско ещё долго оставался стоять на своём месте в недоумении. И хотя каждому из оставшихся к тому моменту в зале чиновников было понятно, что заседание пора было уже давно заканчивать, но никто из них не хотел вставать с насиженного места так скоро. Вместо этого они продолжали тиранить бездумное тело остолбеневшего Коско ужимками, которые с каждой секундой становились всё острее. Пока, наконец, один из заместителей своего ставшего теперь уже бывшим командира не объявил запоздалый финал этого собрания.

Тогда, растворив широкие двери кабинета до самого отказа, вычурно одетая делегация важных господ решила всё-таки проследовать вперёд. Но прежде чем окончательно покинуть опозоренного Коско, каждый из них посчитал своим священным долгом отпустить в его сторону ещё пару удивлённых вздохов или коротких замечаний, которые очень скоро переросли в тихое, а затем и более громкое обсуждение его «заслуг» перед отечеством.

– Дайте мне мой… деловой портфель и… пропуск, – устало махнул бывший начальник секретной службы в сторону ближайшего подчинённого, неровно сглатывая слюну.

– …Ну же! – захлёбываясь от внезапно проступившего в голосе стона, повторил он, но на его слова так никто и не ответил.

И лишь где-то в отдалённой парадной зале, находившейся прямо за стенкой, раздался вдруг чей-то неясный, почти сдавленный шёпот:

– Пусть Великий Министр ему теперь подаст…

– …Ты кто такой, я спрашиваю! – совсем уж грубо накинулся на бедного парня патрульный, когда тот подошёл ближе.

– Так здешний я, господин, здешний! – не менее настойчиво отвечал ему молодой крестьянин, который в силу своего возраста ещё не успел понять, чем стражник отличается от обычного человека. И потому позволявший себе некоторые вольности в общении с ним.

По виду его мешковатые штаны на босу ногу и простой коровий хлыст практически ничем не отличались от обычной одежды пастуха, однако грозный всадник оставался непреклонен:

– Да какой к чёрту «здешний»! – ещё сильнее разозлился на него подтянутый крепыш в красной мантии. – Ты хоть понимаешь, что я из авангарда полковых войск?! А ну бросай свою нагайку!

– Ч-чего? – проронил озадаченный парень, только и успевший занести руку с хлыстом, чтобы удивлённо почесать затылок – отчего вдруг сразу же повалился на землю, когда уверенная нога разозлённого патрульного внезапно огрела его за это прямо с высоты своей армейской лошади.

– Стоять, мразь! Не двигаться! – заорал тот во всё горло. И резво соскочив с седла, принялся продолжать усердно околачивать сидевшего на земле крестьянина руками и ногами, стараясь бить, как учили. И время от времени даже добавляя к своим издевательствам противные смешки садистского наслаждения, которое бравый служака уже давно не мог выплеснуть никаким иным способом – на что попавшему в переплёт парню оставалось только защищаться, извиваясь в дорожной пыли подобно гаду. Постепенно мучительные секунды истязаний стали казаться ему бесконечными и, отхаркивая из уголка рта подступавшую кровь, когда его угнетатель снова и снова ударял бедолагу по почкам, молодой крестьянин уже начал было забываться в приступах мелькавшей пред ним смерти. Но вскоре неожиданно почувствовал, что боль от его тела ненадолго отступила, разразившись вместо этого ещё одной рьяной командой из уст нападавшего:

– А теперь скажи: «Спецмагвойска – лучшие!» Говори, тварь!