Национальный состав Красной армии. 1918–1945. Историко-статистическое исследование

Национальный состав Красной армии. 1918–1945. Историко-статистическое исследование
Алексей Юрьевич Безугольный

В работе доктора исторических наук А.Ю. Безугольного рассмотрен этнонациональный аспект истории Красной армии с момента ее основания в 1918 г. и до окончания Великой Отечественной войны. Основу источниковой базы составили выявленные автором и впервые введенные в научный оборот архивные материалы. Особое внимание уделено учетно-статистическим источникам, позволившим изучить те отрасли строительства отечественных вооруженных сил, в которых этничность личного состава имела важное значение. Среди них проблемы организационной структуры воинских частей, комплектования войск личным составом, подготовки национальных кадров командно-начальствующего состава и другие. Поэтому в книге много цифр, таблиц, диаграмм, которые помогли раскрыть тенденции и закономерности этнонациональных процессов в советском военном строительстве. Представленное исследование – итог многолетней научной работы автора.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Алексей Юрьевич Безугольный

Национальный состав Красной армии. 1918–1945. Историко-статистическое исследование

© Безугольный А.Ю., 2021

© «Центрполиграф», 2021

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2021

Введение

Российская Федерация – полиэтничная страна, вооруженные силы которой традиционно комплектуются представителями всех населяющих ее народов. В действующей «Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года» изложена современная целевая установка органам государственного и военного управления в национальном вопросе. Стратегия требует «учета этнических и религиозных аспектов в работе с личным составом Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов, органов внутренних дел Российской Федерации, мониторинг состояния межнациональных отношений в воинских коллективах и районах дислокации воинских частей»[1 - Пункт 21.1 Стратегии.].

Между тем нередко военнообязанные из национальных регионов России (в современных условиях речь идет прежде всего о контингенте из республик Северного Кавказа) нуждаются в определенной социальной, культурной и языковой адаптации к военной службе. Это обстоятельство постоянно ставит перед органами государственного и военного управления массу практических вопросов, которые приходится решать с каждым очередным призывом. Призывать ли на военную службу молодежь из национальных регионов? Если да, то конкретно каких национальностей и в каком количестве? Как организовать прохождение ими военной службы: общим порядком в обычных воинских частях или же особым, в составе национальных формирований? Как обеспечить их органичную интеграцию в воинский коллектив, избежав конфликтов и, напротив, обратив на пользу дела особенности их национального характера?

Опыт строительства вооруженных сил современной России показывает, что устоявшихся взглядов, которые были бы выражены в определенной и последовательной государственной политике при комплектовании войск представителями ряда народов России, до сих пор нет. Так, на территории Чеченской Республики последний полноценный призыв граждан в ряды вооруженных сил проводился в 1992 г., после чего он прекратился более чем на двадцать лет. Лишь с 2015 г. чеченцы в незначительном числе вновь призываются на службу в армию и в другие силовые ведомства. В ряде других республик Северного Кавказа военный призыв формально не отменялся, однако путем квотирования призыва руководство российских вооруженных сил существенно сократило приток в войска молодежи коренных национальностей.

Нет сегодня и единого взгляда на необходимость содержания в современных Вооруженных Силах России национальных воинских формирований. В 2000–2010-х гг. в структуре Минобороны РФ и Внутренних войск МВД РФ существовало четыре батальона[2 - Батальоны «Восток» и «Запад» 42-й гвардейской мотострелковой дивизии МО РФ и два мотострелковых батальона Внутренних войск МВД РФ: 248-й «Север» и 249-й «Юг».], комплектовавшиеся преимущественно чеченцами. Эта мера облегчила процесс легализации участников незаконных вооруженных формирований, многие из которых перешли на службу законной власти. Чеченский батальон МО РФ «Восток» принял участие в операции ВС РФ на территории Южной Осетии против грузинских войск в 2008 г. Но постепенно все чеченские подразделения были расформированы. По поручению президента РФ в начале 2010-х гг. прорабатывалась возможность создания национального полка или же одного-двух батальонов из представителей народов Дагестана, но она не была реализована[3 - Черновик (Дагестан). 2012. 30 ноября.]. С 2016 г. боевую службу на территории Сирийской Арабской Республики несут подразделения военной полиции Минобороны России, укомплектованные по национальному признаку чеченцами, ингушами, жителями Дагестана. Таким образом, определенный опыт национальных формирований в современной России есть. Но в целом вопросы комплектования войск уроженцами Северного Кавказа и формирования национальных частей решаются ситуативно, под влиянием политических обстоятельств.

Между тем существует богатая, разнообразная, но до сих пор мало изученная историческая практика, связанная с комплектованием отечественных вооруженных сил представителями различных народов. Данная книга посвящена наиболее плодотворному и массовому советскому опыту, хотя в ней затронута и предыстория многих начинаний, позднее реализованных советской властью.

С первых дней опора большевиков на местные этносы, пребывавшие при самодержавии в неравноправном по отношению к великороссам социально-правовом положении, стала одним из главных факторов развития революции и советского строя на окраинах бывшей Российской империи. Ставка на нерусское население имела свою специфику, определявшую и особые сценарии развития здесь Гражданской войны. Большевикам в целом удалось «оседлать» национальные движения, направить их в нужное для себя русло и воспользоваться плодами их борьбы, в том числе вооруженной поддержкой со стороны местного населения. После окончания Гражданской войны формирование национальных частей в составе Красной армии было объявлено важной политической задачей, поскольку, по мысли советского руководства, оно способствовало скорейшей интеграции жителей национальных окраин в советский социум. В рамках территориально-милиционной системы комплектования в 1920–1930-х гг. национальные формирования достигали 10 % численности всей Красной армии. В Великую Отечественную войну призыв местных национальностей в союзных и автономных республиках, а также строительство национальных воинских частей получили мощный импульс в связи с большими потерями личного состава и оккупацией врагом традиционной зоны комплектования Красной армии – значительной территории европейской части СССР.

Данное исследование нацелено на обобщение исторического опыта деятельности органов государственного и военного управления в тех аспектах строительства Вооруженных Сил СССР, в которых этнический фактор имел существенное значение, а именно: порядка и способов комплектования рядов РККА национальными контингентами, подготовки национальных военных кадров, организации прохождения военной службы нерусским контингентом военнослужащих и другие вопросы. Сразу нужно подчеркнуть, что мы не ставили перед собой цели осветить военную историю народов нашей страны, боевой путь национальных воинских формирований, ратные подвиги отдельных представителей нерусских этносов – все это уже многократно описано.

Фокус исследования направлен на другое. В первые десятилетия существования советской власти, определившие хронологические рамки монографии, был получен уникальный опыт по привлечению представителей народов СССР в ряды Красной армии. Эта работа носила целенаправленный и систематический характер (по крайней мере, обе эти тенденции определенно проявились после окончания Гражданской войны). Она велась не только для накопления обученного резерва для комплектования РККА на случай общей мобилизации, но и являлась важнейшим политическим инструментом вовлечения национальных окраин в социалистическое строительство, одним из главных элементов которого было военное строительство. Иных подобных периодов в истории нашей страны не было. Рассмотрение вопросов, связанных с комплектованием вооруженных сил и организацией военной службы представителей народов СССР в рядах Красной армии, является актуальной научной проблемой, поскольку не только отвечает на острые вопросы, связанные с историей советских вооруженных сил, но и проливает свет на особенности государственной национальной политики.

Этнонациональный аспект строительства Красной армии рассмотрен строго в контексте эволюции государственной национальной политики в 1918 г. – первой половине 1940-х гг. Взаимосвязь и взаимозависимость этих двух исторических процессов еще никогда не становилась предметом специального изучения.

Методологически исследование основано на диалектическом подходе, позволившем рассмотреть зависимость количественных и качественных изменений национального состава Красной армии от общего курса национальной политики Советского государства и особенностей строительства вооруженных сил. В работе отражены принципы диалектического подхода – историзма, объективности, всесторонности, конкретности, противоречия.

Помимо традиционных методов исторического исследования, особое внимание в работе уделено количественному методу, которому следует уделить несколько слов, ибо предшествующие исследователи темы обращались к нему лишь эпизодически. Впервые в настоящей работе анализ национальной проблематики в военном деле осуществлен с опорой на выявленные в ходе исследования учетно-статистические материалы органов государственного и военного управления.

Автор исходил из диалектического понимания неразрывной связи количественной стороны массовых общественных явлений с их качественной стороной, того, что цифровое отражение содержательных аспектов изучаемых явлений и процессов служит самым надежным и точным способом оценки исторической действительности.

Согласно традиции отечественной клиометрической школы, суть количественного метода состоит в «выявлении и формировании системы численных характеристик изучаемых объектов, явлений и процессов действительности, которые в ходе математической обработки создают основу для раскрытия количественной меры соответствующего качества»[4 - Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М., 2003. С. 309–310.]. Таким образом, речь идет о формализации и анализе статистической информации исторических источников с помощью математических инструментов. То есть текстовая информация переводится в математическую форму, и к ней можно применять математическую логику, формулы, методы анализа. Их можно просчитать, сравнить, выразить в долевом отношении. Визуализируется это в виде таблиц, графиков, диаграмм.

Отметим, что традиционно клиометрические исследования ведутся преимущественно по социально-экономической проблематике. Однако анализ статистического материала вполне допустим и даже желателен и в отношении проблем военного строительства, ибо предметом исследования являются большие массы людей, обладающих хорошо отличимыми признаками (национальность, воинское звание, грамотность и образование, язык, возраст и др.). Можно согласиться с автором диссертации по истории русской военной статистики К.А. Маланьиным, который так формулировал место военной статистики в научном осмыслении процессов военного строительства и военного искусства: «Исходя из требований военной науки, военная статистика анализирует соотношения массовых цифровых показателей военной действительности в конкретных условиях места и времени, вскрывает количественные выражения закономерностей войны и военного искусства, помогая теории и практике в более успешном решении стоящих перед ними задач»[5 - Маланьин К.А. История русской военной статистики (XIX–XX вв.). Дисс. … канд. ист. наук. М., 1972. С. 287.].

Внедрение статистического инструментария в военно-историческое исследование не было самоцелью. Оно носило строго прикладной и минимально достаточный характер и применялось лишь в той мере, в какой того требовало решение поставленных задач. В данной работе использовались некоторые методы анализа статистического материала, практикуемые клиометрией, например сравнение статистических рядов (при анализе социально-демографических характеристик представителей различных национальностей), статистическое моделирование (графическое выражение образа реального исторического объекта или процесса с акцентированием значимой для исследования стороны) и т. д.

Анализ статистических данных о комплектовании и организации Красной армии был положен в основу всей исследовательской конструкции. С этой целью нами выявлена обширная источниковая база, содержащая статистические данные о личном составе РККА за весь изученный период. Их анализ позволил провести сравнительно-статистическое исследование абсолютных и относительных количественных показателей, характеризующих этнические аспекты комплектования, подготовки кадров, организации войск в отношении десятков основных этносов, населявших СССР в изучаемую эпоху. Такой подход придал сделанным по итогам работы выводам обоснованность, точность и объективность.

Понятийный аппарат исследования требует некоторых пояснений. Основные дефиниции даются в современной трактовке в соответствии с законодательством Российской Федерации в области национальной политики[6 - Концепция государственной национальной политики Российской Федерации (утв. Указом Президента РФ от 15 июня 1996 г. № 909) // URL: http://base.garant.ru/70284810/#friends (дата обращения: 14.01.2017); Стратегия государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 г. (утв. Указом Президента РФ от 19 декабря 2012 г. № 1666) // URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_139350/ff30f91360f2917b325d507685fd9035 3895d2bd/ (дата обращения: 14.01.2017).] и военной службы[7 - Федеральный закон от 28.03.1998 № 53-ФЗ (ред. от 20.12.2017) «О воинской обязанности и военной службе» // URL: http://legalacts.ru/doc/FZ-o-voinskoj-objazannosti-i-voennoj-sluzhbe/razdel-i/statja-1/ (дата обращения: 14.01.2017); Федеральный закон от 31 мая 1996 г. № 61-ФЗ «Об обороне» (с изменениями и дополнениями) // URL: http://base.garant.ru/135907/#ixzz53DNot9CR (дата обращения: 15.01.2017).]. Правописание основополагающих исторических терминов (Красная армия, вооруженные силы, Советское государство, советская власть и т. д.) сверено по современным академическим орфографическим и специализированным словарям[8 - Букчина Б.З., Сазонова И.К., Чельцова Л.К. Орфографический словарь русского языка. М., 2008; Новый орфографический словарь русского языка. М., 2010; Лопатин В.В., Нечаева И.В., Чельцова Л.К. Строчная или прописная? Орфографический словарь. М., 2007; Лопатин В.В., Лопатина Л.Е. Слитно, раздельно или через дефис? Орфографический словарь. М., 2007; Словарь социолингвистических терминов. М., 2006; Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Толковый словарь языка Совдепии. СПб., 1998 и др.].

Часть используемых определений, широко применявшихся в нормативно-правовых актах и делопроизводственном обороте 1918-1945 гг. (например, коренизация, концентрация, украинизация, белорусизация, культурничество, вневойсковик, номерная воинская часть и т. д.), архаизировалась и ныне полностью вышла из употребления. Их семантика в данном исследовании полностью аутентична источнику. Содержание такого рода терминов раскрывается непосредственно в тексте. В книге они приводятся без кавычек, курсивом; но в цитатах не выделяются.

Другая часть терминологии, связанная с военной и этнонациональной проблематикой исследуемого периода, присутствует в современном нормативно-правовом и научном обороте, но претерпела серьезные смысловые изменения. Употребление этих терминов нуждается в специальных пояснениях, которые приведены ниже.

Структура исследования связана с одним из основополагающих устойчивых понятий военной теории и практики – строительством вооруженных сил. Под ним понимается система взаимосвязанных мероприятий, осуществляемых высшими органами государственного и военного управления, направленных на создание, развитие, оснащение, содержание и подготовку вооруженных сил к выполнению возложенных на них задач мирного и военного времени[9 - Военная энциклопедия. Т. 7. М., 2003. С. 693–694.].

Большую часть изученного периода (до 1939 г.) термины вооруженные силы и Красная армия (РККА) употреблялись как синонимы. К тому же виды Вооруженных Сил СССР (сухопутные силы, военно-воздушные силы, военно-морской флот) находились в синкретическом единстве, являясь составной частью РККА (лишь в 1937 г. в отдельный вид был выделен флот). Лишь с введением в действие 1 сентября 1939 г. нового закона о всеобщей воинской обязанности термины вооруженные силы и Красная армия получили новые дефиниции, противоположные прежним: теперь первый стал родовым для второго. Исходя из традиционной трактовки этих терминов, в данном исследовании они используются как синонимы.

Синонимами являются и термины Красная армия и РККА (Рабоче-Крестьянская Красная армия). Большую часть изученного периода они сосуществовали, причем РККА чаще употреблялось как официальное наименование. Однако перед Великой Отечественной войной аббревиатура была выведена из оборота и за Советской армией в годы войны закрепилось единое наименование – Красная армия. Специального постановления о переименовании не издавалось. Считается, что рубежом стали приказы НКО № 0037 и 0038 от 26 июля 1940 г., объявившие новую структуру центрального аппарата НКО и Генерального штаба. Там употреблялось только наименование Красная армия. Исключение составило Политуправление (с 1941 г. – Главное политуправление), всю войну носившее официальное наименование Главное политуправление РККА. В книге учтены эти изменения.

Под часто употребляемым словосочетанием органы государственного и военного управления понимаются органы законодательной и исполнительной власти общесоюзного и республиканских уровней и центральные и местные органы военного управления. В то же время автор ясно отдает себе отчет в том, что первостепенное значение в принятии всех важнейших управленческих решений имели руководящие органы Коммунистической партии. Место РКП(б)/ВКП(б) в механизме управления государством конституционно не было четко оформлено, а в первых двух Конституциях страны (1918 и 1924 гг.) Компартия даже не упоминалась. В Конституции 1936 г. только указывалось, что ВКП(б) является «передовым отрядом трудящихся» и «руководящим ядром всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных» (ст. 126). В действительности решения партийных органов дублировались органами власти или оформлялись как совместные постановления партии и правительства. В монографии подробно проанализированы механизмы принятия государственных решений в области национального вопроса и место в них партийных органов.

Национальная политика. На современном этапе термин национальный не имеет однозначного толкования и может пониматься в узком (этническом) и широком (общегосударственном) значениях. Последнее сейчас очевидным образом доминирует (национальная оборона, национальный проект, национальная спортивная команда и т. п.). Сложилась двусмысленная ситуация. В действующих нормативно-правовых актах РФ термин национальная политика еще используется в своем традиционном значении, то есть как государственная политика в отношении населяющих страну этнических общностей. Это следует, в частности, из утвержденных в 1996 и 2012 гг. президентами РФ «Концепции государственной национальной политики РФ» и «Стратегии государственной национальной политики РФ на период до 2025 г.», а также утвержденной постановлением Правительства РФ в 2016 г. Госпрограммы РФ «Реализация государственной национальной политики» и других документов[10 - Концепция государственной национальной политики Российской Федерации (утв. Указом Президента РФ от 15 июня 1996 г. № 909) // URL: http://base.garant.ru/70284810/#friends (дата обращения: 16.01.2017); Стратегия государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года (утв. Указом Президента РФ от 19 декабря 2012 г. № 1666, в ред. от 6 декабря 2018 г.) // URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=LAW&n=312941&fld=134&dst=100017,0&rnd=0.8784510407862087#08089583742298276. (дата обращения: 25.12.2018); Государственная программа Российской Федерации «Реализация государственной национальной политики» (утв. Постановлением Правительства РФ от 29 декабря 2016 г. № 1532) // URL: http://fadn.gov.ru/system/attachments/attaches/000/028/455/original/%D0%93%D0%9F_%D0%9D%D0%B0%D1%86_%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%B8%D0%BA%D0%B0.pdf?1484721859. (дата обращения: 18.01.2017).Аналогично образуются названия учреждений, например: Московский дом национальностей (функционирует с 1998 г.), Федеральное агентство по делам национальностей (утверждено Указом Президента РФ в 2015 г.) (Указ Президента Российской Федерации № 168 от 31 марта 2015 г. «О Федеральном агентстве по делам национальностей» // URL: http://base.garant.ru/70928316/ (дата обращения: 17.01.2017). Такое словоупотребление прямо отсылает к советской традиции (например: Народный комиссариат по делам национальностей).].

В то же время государственные органы управления и научная среда сейчас берут на вооружение термин этнонациональный, семантически соответствующий традиционному термину национальный. Это отмечено в специальном приказе Министерства образования РФ от 3 августа 2006 г. № 201 «О концепции национальной образовательной политики Российской Федерации». Здесь, в частности, указывается на то, что термин этнонациональный возник «в современной отечественной научной среде с целью выхода из терминологического тупика, вызванного возникшей двоякой семантикой понятия „национальный“. Раскрывается [этот термин] как „национальный“ в его прежнем значении, то есть относящийся к народу, этносу»[11 - Приказ Министерства образования и науки РФ от 3 августа 2006 г. № 201 «О концепции национальной образовательной политики Российской Федерации» // URL: http://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/90016/#ixzz53CvW0vp5 (дата обращения: 17.01.2017).]. Минобразования РФ предпочитает именно этот термин в своем нормотворчестве. В последней редакции утвержденной Указом Президента РФ «Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 г.» (ред. от 8 декабря 2018 г.) парные термины «межнациональный» и «межэтнический», «национальность» и «этническая принадлежность», «национально-культурный» и «этнокультурный» используются как полные синонимы и именно так определены в разделе об основных понятиях Стратегии (пункт 4.2).

В представленной работе термин национальная политика употребляется в традиционном значении – как государственная политика в отношении населявших СССР народов (этносов). Под национальной политикой имеется в виду деятельность органов государственной власти, партий или общественных групп по регулированию экономических, правовых, идеологических, культурных и языковых отношений между нациями, народностями и этническими группами[12 - Определение дано по: Словарь социолингвистических терминов. М., 2006. С. 141.]. Термины национальный и этнонациональный употребляются как синонимы.

Под национальным вопросом в строительстве Вооруженных Сил СССР в 1918 – первой половине 1940-х гг. понимается комплекс проблем, стоявших перед органами государственного и военного управления в связи с военной отсталостью и неравноправием ряда народов СССР в военной организации страны, а также неопределенностью правового содержания и организационных форм несения ими военной службы в рядах Красной армии[13 - Автор опирается на трактовку национального вопроса, принятую в начале 1920-х гг., то есть в тот период, когда оформлялись основные черты концепции национального сегмента РККА. Выступая на X съезде РКП(б) (8–16 марта 1921 г.), нарком по делам национальностей И.В. Сталин подчеркивал, что сущность национального вопроса на современном этапе состоит в том, чтобы «уничтожить ту фактическую отсталость (хозяйственную, политическую, культурную) некоторых наций, которую они унаследовали от прошлого, чтобы дать возможность отсталым народам догнать центральную Россию и в государственном, и в культурном, и в хозяйственном отношениях» (Сталин И.В. Сочинения. Т. 5. М., 1947. С. 36). «Практическое разрешение национального вопроса в Красной армии» молодая советская власть видела в коммунистическом воспитании нерусских народов через национальные формирования и усиление смычки между преимущественно русским пролетариатом и преимущественно нерусским крестьянством. Армия представлялась наилучшим местом осуществления такой смычки (Всеармейские совещания политработников. 1918–1940 (Резолюции). М., 1984. С. 86–87). Современная трактовка национального вопроса смещена в сферу межнационального общения. Российская социолингвистическая наука понимает под ним проблемы взаимодействия этносов, населяющих единое многонациональное государство, в социально-экономической, политической, культурно-языковой сферах (Словарь социолингвистических терминов. М., 2006. С. 147–148).].

Под национальным аспектом строительства вооруженных сил понимается политика Советского государства в сфере решения национального вопроса в строительстве вооруженных сил, а именно: поиск и определение оптимальных правовых и организационных форм комплектования и прохождения военной службы для представителей народов СССР с учетом их языковых, культурно-религиозных, образовательных особенностей; формирование национальных (то есть этнически однородных) воинских частей; подготовка национальных (то есть из представителей нерусских этносов) военных кадров; определение форм и методов партийно-политической работы с национальным контингентом военнослужащих и совершенствование межнациональных отношений в армии. В источниках (как в нормативной, так и в делопроизводственной документации органов государственной власти и военного ведомства, особенно в 1920-х гг.) в этом же значении повсеместно употребляется термин «национальное военное строительство». Однако его использование в исследовании автор посчитал нежелательным, из-за принципиального различия в содержании современных терминов «военное строительство» и «строительство вооруженных сил».

Национальные воинские формирования – подразделения, части и соединения, укомплектованные преимущественно представителями одного народа, чей этноним выносился в их название. Такие формирования создавались с 1918 по 1945 г. по решению высшего органа государственной власти РСФСР/СССР (съезда Советов; Центрального Исполнительного Комитета; с 1936 г. – Верховного Совета), правительства (Совета Народных Комиссаров РСФСР/СССР), военного ведомства (Народного комиссариата по военным и морским делам; с 1934 г. – Народного комиссариата обороны), а также высших чрезвычайных государственных органов власти и военного управления в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. (Государственного Комитета Обороны СССР и Ставки Верховного Главнокомандования).

Военнообязанные, призывники, допризывники – термины, выведенные из современных нормативных актов РФ, регламентирующих военную службу граждан, но по-прежнему имеющие широкое употребление, в том числе в специальной военно-энциклопедической литературе[14 - Военная энциклопедия. Т. 2. М., 1994. С. 177–178; Т. 6. М., 2002. С. 606.]. В монографии эти термины употребляются в соответствии с законодательными нормами изучаемого периода. Закон о всеобщей воинской обязанности 1939 г. выделял две категории граждан, обязанных несением военной службы: лиц 17–18 лет, уже приписанных к призывным участкам, но не прошедших процедуру призыва (призывников), и лиц, зачисленных в запас (как прошедших действительную военную службу, так и не прошедших) и состоящих на воинском учете в местных органах военного управления – военнообязанных[15 - Ст. 14–17, гл. II; ст. 58–59, гл. VI закона «О всеобщей воинской обязанности» 1939 г.]. В более раннем призывном законе 1925 г. также используется термин допризывник, совпадающий по содержанию с термином призывник закона 1939 г. Здесь же выделена категория военнообязанных запаса[16 - Ст. 4–5, разд. I; ст. 66, разд. V закона «Об обязательной военной службе» 1925 г.]. Несмотря на некоторые терминологические различия, оба закона четко выделяют две категории советских граждан (кроме самих военнослужащих), обязанных несением военной службы: 1) молодежь, не прошедшую процедуру призыва и действительной военной службы, и 2) лиц старших возрастов, зачисленных в запас с присвоением военно-учетной специальности (ВУС). В контексте данного исследования это разделение важно, поскольку качественные и количественные характеристики призывников и военнообязанных в национальных регионах в исследуемую эпоху существенно различались.

Нерусский народ – термин, повсеместно употреблявшийся в делопроизводственной документации государственных органов власти и органов военного управления в 1920-х – первой половине 1940-х гг. Обозначает все советские этносы, кроме русского, с которым, в свою очередь, их социально-демографические характеристики соотносились как с эталоном. Ныне этот термин также часто используется в этнографической, этнолингвистической и исторической научной литературе, в том числе и в диссертациях[17 - См., например: Великая Отечественная война 1941–1945 годов: В 12 т. Т. 10. Государство, общество и война. М., 2014. С. 397; Восток России: миграции и диаспоры в переселенческом обществе. Рубежи XIX–XX и XX–XXI веков. Иркутск, 2011. С. 100, 132, 449; Данилко Е.С. Общие особенности распространения старообрядчества в нерусской среде на территории Урало-Поволжья // Старообрядчество: история и современность, местные традиции, русские и зарубежные связи. Улан-Удэ, 2007; Зайцев А.В. Христианизация нерусских народов Среднего Поволжья в отечественной историографии: вторая половина XIX – начало XX в.: Автореф. … дисс. канд. ист. наук. Чебоксары, 2008; Таймасов Л.А. Христианское просвещение нерусских народов и этноконфессиональные процессы в Среднем Поволжье в последней четверти XVIII – начале XX века: Автореф. … дисс. д-ра ист. наук. Чебоксары, 2004; Анохина И.А. Просвещение нерусских народов Среднего Поволжья во второй половине XIX – начале XX века: Автореф. … дисс. канд. ист. наук. Пенза, 2009; Кадырметова Н.Н. Этноконфессиональная политика российского правительства в XIX веке по отношению к нерусским народам Среднего Поволжья: историко-политический анализ: Автореф. … дисс. канд. ист. наук. Казань, 2004; Ряузова О.Ю. Обучение студентов нерусской национальности устным видам речевой деятельности на русском языке: Естественно-технический профиль: Автореф. … дисс. канд. пед. наук. М., 2003 и др.], хотя и вышел из официального оборота органов власти из-за возможных негативных коннотаций.

Национальные регионы РСФСР и СССР – термин, имевший широкое хождение в делопроизводстве изучаемого периода. Под национальными регионами имелись в виду союзные и автономные республики, автономные области и округа, то есть все административные территории Советского Союза, где признавался политический приоритет нерусского титульного этноса (или нескольких титульных этносов). Этноним закреплялся в наименовании региона. В качестве исключения под национальными понимаются полиэтничные регионы с преимущественно нерусским населением, но носившие исторические или искусственные наименования (например, Дагестанская АССР, Горская АССР и ряд других).

Начальствующий, командно-начальствующий, офицерский состав. Термин командный состав введен в РККА в 1919 г.; при этом командный состав отделялся от лиц административной службы[18 - Приказ Реввоенсовета Республики № 2216 от 27 ноября 1919 г. (РГВА. Ф. 4. Оп. 12. Д. 8. Л. 780).]. Было определено, что к категории лиц командного состава относятся: в строевых частях – все должностные лица, состоящие на командных должностях; в штабах, управлениях и учреждениях – лица, в чьем непосредственном ведении находились строевые части или команды. Все остальные должностные лица РККА относились к административному составу. В начале 1920-х гг. командный и административный состав был объединен в категорию начальствующего состава. До 1935 г. командный состав являлся составной категорией начальствующего состава, куда кроме командиров также включались лица политического, административного, военно-технического, военно-юридического и другого руководящего состава РККА. С 1935 г. командный состав был выделен в отдельную категорию и получил распространение обобщающий термин командный и начальствующий состав или командно-начальствующий состав. А с 1943 г. термины начальствующий и командный состав официально заменены на офицерский состав, хотя продолжали широко употребляться в делопроизводстве и в настоящее время распространены в военно-исторической и энциклопедической литературе[19 - Военная энциклопедия. Т. 5. М., 2001. С. 440.]. В монографии эти термины употребляются в соответствии с их исторической эволюцией.

Многочисленные этнические номинации приводятся в книге максимально близко к их употреблению современниками. Учитывая то, что рассматриваемый в работе период – время бурной советской этнореконструкции постимперского пространства, сопровождавшейся частыми переименованиями, один и тот же этнос может называться в данной работе по-разному. При первом употреблении архаизированных этнонимов (черемисы, вотяки, зыряне и т. д.) в сноску вынесено их современное наименование. В отдельных случаях устаревший и современный этноним приводятся совместно, во избежание путаницы. Таков, например, случай казахов, которых до революции и в 1920-х гг. именовали киргизами, в то время как современных киргизов – кара-киргизами. Только к концу 1930-х гг. два этнонима (казахи и киргизы) в советском военном делопроизводстве окончательно отделяются друг от друга, однако казахов некоторое время называли казаками, что порождало новые проблемы.

Приведенные в книге даты отечественной истории до 14 февраля 1918 г. даны по старому стилю, если в скобках не оговорена соответствующая дата по новому стилю.

Глава 1. Изучение национального состава Красной армии: достижения и проблемы историографии

Полный обзор историографии по теме исследования приведен в нашей докторской диссертации, доступной в сети Интернет[20 - Безугольный А.Ю. Опыт строительства Вооруженных Сил СССР: национальный аспект (1922–1945 гг.). Дисс. … д-ра ист. наук. М., 2019 // https://vagsh.mil.ru/Nauka/Dissertacionnyj-sovet/D215.010.01/item/200998/ (Дата обращения: 1.02.2020).]. Жанр монографии позволяет ограничиться здесь лишь очерком (который, впрочем, нельзя назвать кратким) наиболее существенных тенденций в изучении этнического аспекта истории Красной армии и остановиться на тех работах, в которых предложены попытки раскрыть национальный аспект отечественных вооруженных сил количественными методами.

Среди многочисленных публикаций, посвященных истории национальных формирований, участию того или иного народа, той или иной республики в войнах России и СССР, исследований, в которых национальные процессы в отечественных вооруженных силах проанализированы с использованием статистических источников, до сих пор было предпринято немного. Причина тому – не отсутствие интереса к теме. Напротив, национальный вопрос всегда вызывал большой ажиотаж. Однако чаще всего исследования загонялись в прокрустово ложе готовых идеологических установок о «нерушимой дружбе народов», иллюстрируемых выборочными цифровыми данными. Долго и безбедно существовало целое квазинаучное течение, которое условно можно назвать этнопатриотическим. Многие десятилетия оно фактически подменяло собой академическое изучение этнических сторон строительства вооруженных сил бравурной демонстрацией межнациональной дружбы и боевого братства советских народов.

К сожалению, в последние десятилетия мало что изменилось. Более того, прочное встраивание Великой Отечественной войны в конструкцию новой государственной идеологии «духовных скреп», среди которых Победе 1945 г. отводится, безусловно, центральное место, вновь сужает пространство для свободного научного поиска, предполагающего постановку любых, в том числе и самых неудобных, исследовательских вопросов.

Нужно сразу оговориться, что мы ни в коем случае не ставим под сомнение межнациональную дружбу, боевое братство воинов различных национальностей; считаем, что историческая Победа над нацизмом в Великой Отечественной войне – плод усилий всех народов, входивших в состав Советского Союза. Однако это не отменяет необходимости научного осмысления национальной политики в армии в 1918–1945 гг.

Главным препятствием на пути изучения национального аспекта истории Красной армии является проблема максимально полного выявления достоверного, сравнимого статистического материала, адекватно отражающего национальный состав Красной армии на разных этапах ее развития, его строго научной систематизации и анализа. Именно здесь кроется причина того, почему до сего дня этот вопрос разработан историками неудовлетворительно и даже исследовательские задачи должным образом не сформулированы. И дело не в том, что статистикой в военно-исторических исследованиях полностью пренебрегают. Напротив, цифровой материал активно привлекается в доказательство выдвигаемых тезисов. Но, как верно отмечено в одной из немногочисленных в отечественной историографии работ по военной статистике, «данные статистики только тогда оправдывают свое значение, когда они научно обработаны. В противном случае самые хорошие статистические показатели могут совершенно выпасть из поля зрения исследователя»[21 - Маланьин К. Военная статистика (Обзор литературы) // Военная мысль. 1968. № 6. С. 88.].