Стихи на брудершафт. Книга посвящений

Но под звон стопы моей, звучащей.

«Мой друг преодолел себя…»

Мой друг преодолел себя.
И превзошел рубеж кандальный.
Он вполз на пик того столба,
Где приз его висел медалью.
Вокруг сияли небеса.
Внизу народ земной толпился.
А на столбе и со столба
Вид перспективы расступился.
Глядишь направо – песнь заводят.
Налево – сказку говорят.
На водах на тебя наводят
Бинокль. И даже фотоаппарат.
Мой друг блаженством охватился.
Преодолел хмельной азарт.
Потом устал. Потом смутился.
И со столба спустился… взад.
Ну, здравствуй, друг мой олимпийский!
Рассказывай: как там сидят?
А мы пока пригубим виски.
Наш столб пока ещё не взят.

«По теории экстраполяции…»

«А теперь начинаем спускаться.

Каждый шаг с осторожностью взвеся,

Пятьдесят – это так же, как двадцать,

Ну а семьдесят, так же, как десять…» (из песни)

По теории экстраполяции
Стало быть, тебе, друг мой, пятнадцать…
Стало быть, ещё рано бояться,
Мол, за юбкой уже не угнаться…
Стало быть, ещё будут погони…
Перспективы любить и стреляться…
Свежий хлеб… восхожденья… погоны…
Поздравляю тебя! Так держаться!

    29.11.2009

«Спич к Нику Бородину…»

Спич к Нику Бородину

Простолюдин и господин,

Без тостов и патетик

Возьмем стаканы,

Воздадим всем истинам на свете!

Ах, бородатый Бородин! Иди сюда, дружище,

Возьми гитару; посидим и истины поищем.

И бородатый Бородин в прообразе Иисуса

Идет со сцены, не один идет, – несет искусство.

Ах, борода! Ах, Бородин! Сними венец терновый,

Сними с лица печальный грим и фрак с плеча не новый.

Договорим… Ах, извини, к столу подсуетимся.

«Все жомини, да жомини…«В борделях не постимся…

Вечор, ты помнишь, Бородин, патетику в октаве

Коммунистический годин: «…о добрести, о славе»…?

Несли со сцены молодым, что «…будет людям счастье…»,

Что, вот, построим Машхимдым… И по колхозной части…

На Марсе, помнишь, Бородин?.. – мы яблони сажали!

«Мечтать не вредно, господа!» – сквозило со скрижали.

Мечтать о плотском и святом, петь в некотором роде

Мечту заглавную, фантом о том, что призрак бродит…

Без головы, без рук и ног, занюхан, иль залапан,

Но он явился нам – легко! Вещественней, чем атом…

Он к каждой нынешней семье, как крыса, подселился:

И в старом облике возник – подпольщиком явился!

Мы так скулили о себе в скабрезном анекдоте