Тесинская пастораль. №8

Так размышлял Матрёныч у парадного подъезда. Потапчиху в суд привёз. И пока старая по ступенькам суда карабкалась, мыслительный процесс у Матреныча успел выйти на мрачную тему.

Вчера вызывает его Санька Зудило на улицу. Иди, грит, тут акция.

– Да не куру я – отмахивается Матреныч. Зудило того тошнее зовёт:

– Акция! Не выборы же. Не то ветеринары понаехали. Не то врачи.

– Я корову продал.

– А вдруг убивать кого будут?! – не отстаёт Санька.

Пошёл Матрёныч на улицу.

А там уж вороны на гусевской дичке раскаркались. Рядом микроавтобус расположился. Прямо поперёк улицы. И пёстрые плакаты в глаза пускает. Читай, колхозник!

Матрёныч молча народ обошёл и в плакаты зенки запустил. Побегал по строчкам. Ничего не понял и вернулся к толпе.

– Что давать будут? – спрашивает.

– Не то лекцию, не то акцию – говорит Мишка Шишкин. Этот тут как тут! И как он сенсации чует?

– Картину… Репина. – поясняет Зудило.

– Ага, «Понаехали» называется – подтвердила бабка Жукова. Эта дошлая бабулька по вопросу стажа на все деревенские акции-провокации заявляется. Стаж у неё более полсотни лет, а толка нет. Не окупается, черт бы его квалифицировал. Должна же где-то срабатывать справедливость?

Наконец, в толпе замолчали. А из микроавтобуса народ посыпался: три девахи и три чувака. Они прикатили на микроавтобусе с замазанными номерами. Шестеро молодых людей студенческого возраста (и похоже, студенческих навыков от медучилища). Девахи – одна другой сексуальнее – в топиках и юбчонках на длинную ногу. Груди колышутся, глаза блестят, а пальцы папочки какие-то поддерживают. Пройдя по нескольким домам, пригласили на уличное собрание представителей семей с обещанием открыть глаза на… Например, на «…Новые возможности 27—го Федерального Закона, и его второй поправки…». Так написано на плакатах. Возможно, речь о «Законе об основах охраны здоровья граждан РФ»? И теперь готовятся девчонки-недоросли веки слепым гражданам открывать?

Но чуваки всё же их опережают. Врезались в толпу во главе с бойким «ведущим специалистом», как он назвал себя (с показом красных корочек) Вадимом Алесандровичем Самойленко. В руках у него пусто. Зато два других чувачка загадочные коробки за ним тащут.

Без лишних приветствий ведущий специалист, так и назовем его, задает толпе несколько вопросов:

– В последнее время вас лично посещал главный врач районной поликлиники? В последнее время вас информировал уполномоченный из медстраха? Получали вы за последние полгода какие-либо медицинские приборы для профилактики всевозможных заболеваний?» – уверенной скороговоркой, оперируя пунктами прав и обязанностей упомянутого Закона, принятых второй поправкой, открыл-таки глаза приглашённым сельчанам. Оказывается, Закон открывает некие права и льготы («не путать с соцпакетом»), о которых в деревне и слыхать не слыхали. Возврат 50% затрат на медицинские препараты и часть услуг, бесплатные и льготные услуги в «декаду здоровья» (1—10 октября каждого года), в т.ч. льготное приобретение дорогостоящего уникального оборудования и медицинских приборов для домашнего пользования – со значительной скидкой.

Вот тут—то ларчик и приоткрылся!

Возможно у вас, у нас и уж точно у читателей нашей книги последующих веков – все эти акты, законы и нормы вызовут тошноту и оскомину. Кому интересно что по чем? Разве что отечественным историкам да социологам…

Кстати, знаете ли вы, современные пенсионеры всех категорий, что, можете вернуть 50% затрат (услуги, таблетки, медпроцедуры), предъявив своему НСО (например, «Надежда») правильно оформленные документы? Какие именно? Полученные у лечащего врача назначения, заверенные его личной печатью на рецептурном бланке. Товарные счета и кассовые чеки, полученные в аптеке. Лучше это предъявлять в конце календарного года (до 10 декабря). Знаете ли, что экстренная скорая помощь оказывается бесплатно? И даже операции, сделанные в течении не более 48 часов после страхового случая. Спустя 48 часов – уже платные. Опоздали! Врачи поэтому норовят предложить вам «понаблюдаться у нас дня два для установления необходимости операции». Кто же хочет сразу под нож?! Соглашаются понаблюдаться.

И ещё впаривал ведущий специалист вопросы и тезисы, которые Матрёныч уже не мог в голову втемяшить. Там, в голове, и так уже революция назревала: «Так, значит, должны… положено… обязаны… А мы не в курсе?!»

– Нет! – один за всех ответил Санька Зудило. – Никто! Никогда! Не было этого!?

И народ глухо зароптал. В знак одобрения и негодования. Или непонимания. Но Матрёныч что-то заподозревал в блестящей речи ведущего специалиста. Митингом попахивало! Социальной справедливостью воняло! Ах, прохвосты, коррупционеры! Продажные чинуши и политические проститутки! Замыливают от народа, утаивают! Вор-руют!..»

– К нам едет московская комиссия! – так скороговоркой завершил речь ведущий специалист Самойленко на « несанкционированном», как сказали бы в прокуратуре – уличном собрании. Его сотоварищи и со… как их там?… в это время писали протокол собрания и акты нарушений неким мифическим уполномоченным чиновником его таких же мифических полномочий.

Девахи покачивали худыми коленками. Но лишь Мишка Шишкин обращал внимание на их колышущиеся груди. Матрёныч на груди внимания не обращал, чтобы не путать кашу с маслом.

Было видно, что подходил черед пареньков с коробками. По знаку ведущего специалиста из машины принесли прибор в заводской упаковке с названием «АДАМ-01», некое электронное чудо, избавляющее на 80%! от таблеток и снадобий. Это чудо чуваки и девахи стали уверенно, как по команде, распаковывать и разворачивать. …И вынимать на обозрение. Прибор был показан во всей его дизайнерской красе, побывал в руках у каждого… Со слов Самойленко было понятно, что «Межрегиональный информационный отдел» активно борется с фармацевтической мафией. И уже удалось ему снизить цену этого медицинского чуда с 24 до 12 тысяч рублей! И им, представителям граждан села, обманутых мифическим уполномоченным, представилась счастливое право… купить… по блату. Главный специалист гладко и уверенно говорил. Сыпал медицинскими и юридическими терминами, смысл которых ласкал слух пенсионеров: «кардио… атеросклероз… коллапс… инфаркт…». В заключение поблагодарил граждан за активность и попросил разойтись по домам, где „с ними ещё поработают его подель…, извините, помощники“. Инсценируя написание протокола собрания с внесением сведений из страхового медицинского полиса и страхового свидетельства, помощники заявили, что „для восстановления нарушенных прав и неполученных возможностей, и для поправки утраченного здоровья, будут оформлять на каждого право приобретения на „Адам-01“ с номинально-возможной ценой“, то есть за 4990 рублей». Почему не 5000? Калькуляция!

Ах, вот оно что! Вот тут-то ларчик распахнулся до неприличия.

Дурят нас!

…Очевидно, кто-то из облагодетельствованных сельчан, обработанный технологией мошеннического маркетинга, приобрел прибор и «успешно лечится». Очевидно, предприятие рентабельное и даже прибыльное. Ведь поездки по селам российской глубинки не мало стоят! Матреныч понял: маркетинг мошеннического сценария поставлен на высокий уровень. Учтено всё: неосведомленность населения, новые поправки в Законы РФ, падкость на льготы и скидки, негодование на произвол и изворотливость всех властей и чиновничей братии. Мечты на восстановление здоровья за счет какого-либо чуда. Даже втридорога!

Ох, и дурят нашего брата! Ох, и облапошивают!

Константин Болотников. Записки односельчанина. Часть третья. Жизнь на черновую

Продолжение (начало см. в Тесинская пастораль на 2015—2016 и 2017—2018 гг.)

Я оказался не у дел

Надо отметить ещё одно: опять вернулась малярия. Пришлось ехать на Большую Иню. И несколько дней мне делали уколы. И, наверно, это помогло, потому что больше она не возвращалась ко мне. После этого долго ничем не болел.

Кстати надо упомянуть, что в это время в Б-Ине жила моя сестра Наталья, замужем за Сысоевым Василием, который в войну был ранен в ногу. Было у него одно трагическое событие. Он работал в радиоузле с одним товарищем. И вот однажды они умышленно, или нечаянно убили некого Реутова. За что попали в тюрьму. Однако Василий вскоре был освобождён, списан по состоянию здоровья. И после, в Енсовхозе уже был при смерти, но умер уже в Заозёрке. У них Владимир – сын Василия, но не Наташи. Местная дочь Гера, а также внучок и правнук. Наталья еще жива, ей уже за 80 лет. С ними я еще имею связь.

Ну, а я летом уже 1937 году переехал жить на ферму, к родителям. Там жил и младший брат Алексей, работал сначала заотехникам, потом шофером. Надо заметить, что все мои братья были водителями. Еким – водитель I класса в Красноярске. Евмен – танкист, Алексей – шофер, только я к технике не пристал, потому что оказался близоруким. Об этом я узнал в 1936 году, когда проходил медкомиссию для призыва на срочную военную службу. Мне выписали очки. Когда я их выкупил и одел в Минусинске – мне весь мир показался таким светлым, ярким, что я поразился, и удивился почему этого не знал. Хотя в школе со средних и задних рядов с доски не мог читать, иногда делал рукой тонкую щелочку, представлял к глазу и кое-что различал на доске. С тех пор не расстаюсь с очками. Если не считать моменты, когда они ломались или терялись случайно. Но это ненадолго.

Вспомнил свои труды после провалившийся бухгалтерской деятельности..

Ещё в коммуне работал на сенокосе, любил эту работу, особенно на граблях. Дергал лен, даже пахал. В уборочную 36 года работал весовщиком на молоке. Ушел с этой работой тоже по воле начальства. Явился уполномоченный из города (тогда эти уполномоченные подлючие надоедали всем, даже председателю колхоза). Явился и – на ток. И придрался ко мне: почему я кроме своей работы не работаю ещё физически. Вроде у меня время свободного много. Я плюнул на все и ушел.

Потом, в 1937 году, работал на посевной учетчиком в тракторном отряде. Ушел по окончании посевной. Летом жил как на курорте. Ничего не делал.

Гулял с девчонками. Мальчиков было двое. Но второй был моложе меня и мне не мешал. А я один – на пять-шесть девчонок, могу их перечислить: Катя и Маша Семеновы, (ну, Машу я не считаю, она была молодая), Клашка Носкова, Мотя Филатова, Тася Лоханина, марийка по национальности – как она там появилась, не помню; Нинка Ивасенко, работала учетчиком на МТФ, Нина Сысоева, на которой потом женился мой товарищ Алешка Кусков…

А я ходил вечерами и ночами с ними по очереди. Особенно мне понравилось Тася. Я с ней не только вечером и днем гулял, ходил по полям, по лугам. Потом она стала мне изменять с Мишей Ивасенковым. И наконец совсем исчезла.

Ну, раз речь зашла об ухажерках, надо отметить еще одну: Ульку Филатову (Кузяткина). Я с ней познакомился еще в 1939 году, когда летом пас коров или телят с Андреем Белоусовым. Они там доили… овец. Между прочим, я очень любил брынзу из овечьего молока. Они жили в бывшем когда-то клубе, а я спал на вышке этого дома. Ко мне иногда залазили девчонки. Но не Улька. Я ее полюбил, но она со мной не ходила, кто-то у нее был другой. Потом я ее еще несколько раз преследовал. Но бесполезно. Она вышла замуж за Перовского Костю. Прожила с ним неделю. И с тех пор ни за кого не выходила… Сейчас ей за 80.

Попутно надо еще вернутся в 1936 год.

Я был балалаечник, научился играть, еще учась в третьем классе. Вечерами молодежь собиралась то там, то там. И заводили танцы, особенно популярна была кадриль. Я, конечно, быстро изучил её и наяривал. А гармоник почему-то ещё не было. Но после танцев все расходились то парами, то поодиночке. Я уходил тоже один, почему-то не мог найти себе пару. Бывала там Улька, хотел с ней погулять, но у нее находились свои хахали. Впрочем, она уже была старуха против меня, хотя писалась намного моложе, кто их разберет. Мне было безразлично. Кажется, всего один раз я с ней ходил по улице. Этим моя любовь и кончилась.

Зато появилась другая и совсем непредвиденно. Я уже упоминал ее имя – Мотя Филатова. Пока гулял по очереди, она мне тоже была – как все. Хотя, откровенно говоря, не блистала красотой, не буду описывать ее внешность.

И вот надо же: нас свел один случай, не имеющий никакого отношения. У ее сестры Фроси умер ребенок. Они повезли его хоронить в Тесь, на кладбище. И так как-то она слазила с рыдвана, оборвалась и ударилась о грядку. В результате лопнула почка, увезли в город. Сделали операцию, зашили и через определенное время явилась домой. А я вроде с сочувствием к ней относился: привязался. Всех остальных забыл и все время проводил с ней. Обнимал за шею. Она не сопротивлялась. Так мы с ней провели месяца три.

Однако, мне надо было куда-то определяться. Не жить же на иждивении отца! Он работал пасечником. Сколько он там зарабатывал? Нет, но имел корову, огород. Брат тоже не кормил, только себя обрабатывал.

В 1937 году мне было 20 лет. Я уже поработал в колхозе пом. бухгалтера, потом бухгалтером в «Красных партизан». И вот я прослышал, что секретарь сельсовета хочет уходить, толи на пенсию, толи уезжать. Я не знаю, почему именно меня выбрали секретарем сельсовета, взамен старичка Рубцова, который уже уходил «на пенсию», как сейчас говорят. Ну, не знаю конкретно причины его ухода. Это меня не интересовало. Председателем сельсовета тогда была Самкова Мария, она меня нашла. Хотя не сразу я попал к ней. Что-то она тянула, я даже иногда справлялся у нее: скоро ли? Наконец, накануне праздника 7 ноября, я попал туда на 135 руб… Между прочим, в то время это тоже были деньги… В колхозах я столько не зарабатывал. Да какие там были заработки! Трудодни… Начисляют их год. И только в конце года по доходам определяют, сколько копеек выходит на 1 трудодень. И сколько килограммов пшеницы. Дождешься отчётного и получать ничего. А тут каждый месяц – 135 руб. Деньги! А что мне одному много надо?

Николай Тихонов. Митин загашник

Записки