Тесинская пастораль. №6

…Я повеселела и села на своего любимого конька. Гороскопы были моей слабостью. Можно сказать, строила жизнь по ним. Ничего особенного они в мою судьбу не привносили. Но, однако, наполняли её «кармическим содержанием».

– А вы купаться любите?

– Люблю. – хотя если честно, мои купаться и плавать – лишь барахтанье. Я люблю первое и не умею второе.

– А давайте встретимся? – вдруг предложил он.

– А давайте. Когда?

– Сегодня. Искупаемся, поговорим.

– Хорошо, жду.

Как только я положила трубку, рассудок постучался в мою голову. «Ты, взрослая женщина, назначила совсем незнакомому мужчине свидание, да еще в такое позднее время? А если он маньяк какой-нибудь?»

Видя смятение в моих глазах, Галюся, наблюдавшая за мной на протяжении всего разговора, изрекла:

– Ну?

– Нет, какое свидание? Посмотри на меня? – без тени сомнения и с непонятно откуда взявшейся смелостью я вновь набрала его номер. – Мы не можем сегодня встретиться! Во-первых, уже поздно, во-вторых, собирается дождь, и я…

– Почему вы отказываетесь? Это из-за неуверенности в себе? – его вопросы поставили меня в тупик. Конечно, я могу признать в себе определенные недостатки, и критику коллег и друзей переношу вполне адекватно, но признаться в собственной неуверенности тебе? Это уж слишком.

– Нет, просто погода портится. Может, перенесем нашу встречу на другой день?

– Знаете, – сказал он. – Давайте ничего не будем откладывать на потом. Встретимся и решим, что делать дальше. Если мы понравимся друг другу, то пусть всё скорее начнётся. А если нет – то пусть быстрее закончится.

Его логика была железной, и я сдалась. Бросив еще один взгляд в зеркало, поняла, что с дамочкой, отразившейся в нем надо срочно что-то делать.

– Не дрейфь, подруга. Прорвёмся… – по всей видимости, Галкина голова уже что-то придумала. И это что-то, по её мнению, должно меня спасти.

– Сейчас всё организуем! – Галка метнулась в ванную и притащила внушительных размеров косметичку.

Выбора у меня больше не было…

Антон Филатов. БОМЖ, или хроника падения Шкалика Шкаратина. Книга вторая. Экспедиция называется…

Криминогенное повествование (в сокращении)

Герой нашего «криминогенного повествования» Евгений Борисович Шкаратин, неприкаянный скиталец, известный более своей кличкой «Шкалик», ищет отца. Так уж случилось: умирающая мама оставила семнадцатилетнему Женьке одно лишь сердобольное завещание, уместившееся в короткую предсмертную фразу: «Найди отца, сынок… Он хороший… не даст пропасть…». Завещание матери стало для Шкалика делом его жизни. Всего-то и слышал Женька Шкаратин об отце: «…Он не русский, а звали по-русски… Борисом. Фамилию не запомнила… Не то Сивкин, не то Кельсин… Китайская какая-то фамилия. А вот примета есть… пригодится тебе… У него мизинец на руке маленький такой… культяпый. Найди отца, сынок…»

Часть первая. Солнца и ветра брат

Глава первая. В поисках отца и министровой матери

Человек с плачущими глазами открыл дверь отдела кадров и пошел, молча пропуская Шкалика поперед себя. Уселся за свой стол, промокая мокроту лица тыльной стороной ладони. Осторожно, крадучись от посетителя, продышался, словно от бега трусцой, и указал Шкалику на стул.

– Что у Вас?

– Мне бы на работу.

Кадровик ещё на секунду отвлекся, превозмогая в себе внутреннюю тягость, невольно скривил губы, словно усмехнулся, и снова поднял глаза на посетителя.

– Ну-ну… и на какую работу Вы бы хотели?

– Не знаю. Мне всё равно.

– Документы?..

Шкалик выложил перед ним паспорт и трудовую книжку, выданную после второго курса в институте Геохимии. Кадровик мельком прочёл одиночные записи: «Принят коллектором… уволен…”. Бегло полистал паспорт, в котором содержательных записей было две, не больше. Ещё раз произнес загадочное «ну-ну» и переспросил:

– На что вы рассчитываете?

– Мне бы… – Шкалик не решался спросить о работе, соединённой смыслом со словом «геология». И лихорадочно мыслил, пытаясь найти ответ на прямолинейность… почти отказ… прозвучавшие в тоне вопроса. Он внезапно привстал, почуяв нужду покинуть этого человека в недоумении. Но тут же сел, сообразив скорую неизбежность таких встреч – не здесь, так там…

– Я бы мог коллектором… помбуром…

– А геологом? – новый вопрос ошеломил Шкалика. Издевается? Срывает зло за какую-то обиду? Мокрые глаза пожилого кадровика не смотрели на него, обдумывая что-то своё, тягомотное, возможно, собственный же вопрос. Он притянул за уголок папку, лежавшую поверх других, и отвлёкся на её содержимое.

– Геологом? Так… не закончил… отчислили за неуспеваемость. Но я в шахте работал… геологом.

– Где именно?

– В Горном Зерентуе, на практике.

– На полиметаллах? – уточнил, не отрываясь от бумаг.

– Да. У Зашихина… – зачем-то вспомнил фамилию главного геолога рудника.

– Почему же помбуром? Не уверены в полученных знаниях? Научим! У нас, знаете ли, школа… А знания дополучите, восстановим вас в вузе через год-два. Какие у вас соображения о будущем? – кадровик отодвинул папку и встал из-за стола. – Вы подумайте. Приходите через… – внезапно он замолчал на полуслове, словно нечто, пришедшее в голову, щёлкнуло, как тумблер на электрощитке, включив в нём некое озарение. Он вновь сел на стул, переспросил:

– Так что думаете? – и тут же перешёл в решительное наступление, повинуясь осенившей его идее – Будете работать, дадим жильё, подъемные. Вы женаты? Нет? Женим! Какие у нас девушки! Если дадите согласие, я сегодня же вас… – внезапно он схватил трубку телефона и стал крутить диск, будто обжигаясь о цифры. Но тут же бросил трубку и вновь схватил папку с бумагами. Впрочем, не за тем, чтобы углубится в её недра, но – сунуть в пухлый портфель. И туда же добавил вторую… третью папки, суетливо озираясь по комнате. Снова вспомнил о Шкалике:

– Вы где проживаете?

– Я? В общаге… нелегально.

– Жить негде? А ваше имущество, вещи?

– А… нету. – Шкалик скривил ухмылку на губах, не то сожалея о несостоятельности, не то глумясь над вопросом кадровика.

– А родители?

– А тоже нету. Сирота я… неприкаянная, – припомнил материнскую обмолвку. И в образовавшейся паузе, словно пытаясь сгладить кажущуюся неловкость, добавил: – Отец у меня хороший был. Ищу его…

– Стало быть – нету, – эхом повторил озадаченный чем-то человек. И, совсем уже строгим тоном, приказал – Пишите заявление! – но тут же нелепо замахал руками – Нет-нет, не сейчас, не здесь! Знаете что, молодой человек, кажется, Евгений Борисович?.. Если вы приняли решение, то у меня к вам предложение: сейчас же едете со мной к месту своей работы, там мы всё оформляем, получаете место для проживания и завтра же выходите на работу! Вы согласны? – таясь, он расплылся в ужасной улыбке, словно в предвкушении постыдного счастья от крамольного замысла. Так Иуда предвкушал счастье от сделки в тридцать сребреников… Но тайна кадровика, его внезапное озарение, едва скрываемые каменным лицом, не обрушили потолок и стены отдела кадров.

Шкалику перехватило дыхание, но он быстро закивал головой. Странная суетливость кадровика не озадачивала его. Но внезапность собственных грядущих перемен всё же взволновала до дрожи в руках.