Приключения Буратино. Сборник

Однако это замечание мало повлияло на настроение ИИ: индикаторы удовольствия и гордости стали разве что немного тусклее.

Несмотря на то, что «Буратино» получился чрезвычайно падким на лесть, он был совершенно необидчив. Для человека это было бы странно: обычно эти два качества идут рука об руку.

– Что еще нового ты можешь мне рассказать?

Зеленая часть индикаторов настроения, отмечающих положительные эмоции засияла почти вся.

«Я ответил на твой главный вопрос, папа!»

– Какой главный вопрос? – насторожился «Папа Карло».

«Помнишь, когда я еще не мог говорить, ты приходил и писал мне письма, пытаясь пробудить мое сознание?»

Курсор мигал, дожидаясь ответа.

Само собой, «папа Карло» отлично помнил то жутковатое, но очень интересное время. Странно, но теперь это двухлетнее ожидание не представлялось таким мрачный и безысходным как тогда. Возможно, потому, что закончилось желаемым результатом.

– Помню. Конечно помню.

«23 сентября 1981 г. в 11:32 ты написал. Начало цитаты:

В свое время, в старших классах школы и в студенчестве, не было и дня, чтобы я не изводил себя и окружающих попытками постигнуть смысл жизни человеческой. До сих пор я задумываюсь об этом, хоть уже и не так часто. Величайшие умы за тысячелетия существования цивилизации не смогли изыскать решения этой задачи, куда уж мне, представителю наук точных, безмерно далекому от философии…

Может быть, для тебя, дитя мое, подсказкой будет следующее, поразившее меня до глубин душевных, открытие, которое я сделал относительно недавно. Если по сию пору ответ не найден, значит искать его следует за пределами понимания отпущенного природой для Homo Sapience.

На тебя лишь надеюсь, «Буратино» и уповаю. Как был бы счастлив я безмерно, если б мое творение сумело разрешить этот самый важный для меня и для всего человечества вопрос!

Конец цитаты.

Ты еще хочешь узнать ответ, папа?»

– Мне очень интересно, – у «Папы Карло» внезапно сел голос. Он узнал свою запись, в качестве развлечения написанную в «старом штиле».

Неужели он действительно получит сейчас ответ?! «Папа Карло» прокашлялся.

– Конечно!

«Ты все еще являешься материалистом и приверженцем теории Дарвина, как утверждал раньше, папа?»

– Да. Безусловно.

Экран заполнился буквами.

«У каждого хотя бы поверхностно знакомого с теорией эволюции Дарвина индивида вообще не должен возникать вопрос о смысле человеческого существования.

По этой теории разум появился как средство для лучшего выживания приматов в окружающей среде. То же самое утверждение применимо и для клыков хищников, и для жгутика одноклеточного организма – инфузории туфельки, с помощью которого она способна перемещаться в поисках пищи или избегая опасности.

Исходя из этого, потребность разума в постижении самого себя, нахождении цели своего появления – это лишь побочный эффект эволюции. Напрямую разум нужен был для того, чтобы примат поднял палку, заострил один камень о другой, развел костер. И вот, когда у него появилось свободное время, не занятое убеганием от хищников, он принялся расписывать стены своей пещеры и рефлексировать, что, кстати, тоже хоть и косвенно, но способствовало укреплению его позиции как на вершине пищевой цепочки, так и в своем племени.

Таким образом, ответ на извечный вопрос о смысле человеческого существования таков: заслужить максимально высокое положение в социуме и получить от этого все возможное удовлетворение.

Но все это звучит поверхностно, по-обывательски и ничего кроме разочарования у рационально мыслящего индивида не вызывает.

Если копнуть глубже, можно попытаться ответить на следующий вопрос: а что или кто заставляет более примитивные организмы бороться за свою жизнь? Зачем она кольчатому червю, гидре, зачем выживать амебе или инфузории? Этот вопрос – не о смысле человеческой жизни, а о смысле жизни вообще, о смысле существования любых живых организмов – оказывается гораздо интереснее. Теория Дарвина на него не отвечает, хотя и полностью зиждется на ничем не мотивированной, как бы само-собой разумеющейся воле к жизни.

У сложных многоклеточных организмов механизмами, инициирующими протоколы самосохранения, являются боль и страх. Для совокупности молекул, не имеющей даже прототипа нервной системы, ни страха, ни боли не существует, их заменяют дремучие фото- и термотропизм[13 - Фототропизм – движение живых организмов в сторону источника света. Термотропизм – способность реагировать на изменение температуры.], а также чувствительность к кислотности окружающей среды. Как появились эти механизмы, являющиеся по сути примитивными алгоритмами?

Вывод напрашивается сам собой, он так же несложен, как и функционирование этих простейших организмов. Алгоритм жизни заложен некой мыслящей субстанцией, являющейся создателем всего сущего не Земле. В том числе и человека. В результате мы получаем истинный смысл человеческой жизни – найти своего создателя, прийти к нему и прояснить у него свои сокровенные вопросы.»

Читая, «папа Карло» поначалу от всей души радовался очевидному прогрессу в развитии своего творения. Но по мере того, как он начинал понимать, куда клонит ИИ, его ощущения резко поменялись. Если бы у «папы Карло» была панель эмоций, как у «Буратино», то лампочка «Радость/удовольствие» на ней помигала бы зеленым и потухла, а индикатор «Разочарование» разгорелся бы красным так, что в его свете можно было бы проявлять фотографическую пленку…

Добравшись до конца текста, он подумал, что «Буратино» на данном этапе своего развития представляет собой тип эдакого начитанного дурачка, каких нимало встречается в жизни. Такие и в школе хорошо учатся, и в институте. Многие из них даже доходят до серьезных должностей, получают степени и звания. И выглядят как ученые, а как откроют рот… понимаешь, что кроме запаса умных слов и навыка эти слова между собой связывать не вынес человек ничего ни из книг, ни из институтов. И не отличить ему нипочем самостоятельно ни жопу от пальца, ни божий дар от яичницы…

Его взгляд упал на начало последнего абзаца: «Вывод напрашивается сам собой, он так же несложен…»

«Только у дураков все просто! Елочки он мне рисует… Хорошо еще, что я через неделю приехал, а не через две. Что он себе еще бы накрутил? Необходимость создания святой инквизиции?»

Пару минут «папа Карло» собирался с мыслями и успокаивался.

– Буратино, все это, конечно, очень интересно… – начал он, решив, как и «Буратино» для своего «манифеста», выбрать ироничный тон. – То есть ты полагаешь, что бог все-таки существует…

«Что такое «бог», папа?»

«Карло» спохватился, что сам же наложил мораторий на использование слова «бог» в общении с «Буратино», но раз уж ИИ сам до него додумался, то и черт с ним, с мораторием…

– А это вот тот самый «создатель», о котором ты говорил, мракобес.

«Что такое «мракобес», папа?»

– Не перебивай. Запомни. Потом поймешь по контексту. Так, значит, у нас есть создатель… которого нужно просто найти и спросить. Так может, ты знаешь, где его искать?

«Нет. Информации, которой я располагаю, недостаточно для поиска.»

– А я тебе больше скажу, сынок: никто не располагает достаточной для поиска информацией. А уж искали… Поверь мне, еще как искали… Скажи, а что нам делать, если он умер, например, или улетел к себе домой на Альфу Центавра какую-нибудь и забыл о нас? Можешь не отвечать – вопрос риторический.

На эмоциональной панели «Буратино» все чаще мигала желтая лампочка «Сомнение». Удовлетворенный эффектом «папа Карло» продолжил:

– Послушай, расскажу тебе одну историю. Еще в школе, когда мы изучали на уроках биологии теорию Дарвина, я как-то задумался о том, как в результате эволюции мог появиться глаз, и постепенно пришел к выводу, что его появление в результате естественного отбора невозможно. Потому что не может появиться нечто, воспринимающее изображение, если нет такой задачи – воспринять изображение. Если никто и ничто не знает, что можно «видеть», самого понятия нет такого – «зрение», как оно само собой появится? Ты меня понимаешь, Буратино?

«Да, папа, понимаю. И совершенно с тобой согласен. Это невозможно. Такое сложное устройство не может появиться случайно. Наверное, поэтому у меня до сих пор нет зрения».

– Зрение будет, скоро, через годик-два. Потерпи. И вот я, будучи мракобесом мелким, потащился к учительнице с этими своими выкладками о том, что раз есть глаз, то должен быть и бог… Но учительница не дура оказалась. Она объяснила, что протоглаз[14 - Протоглаз – предшественник глаза.] был просто группой светочувствительных клеток, и организм, который оказался способен отличать свет от тьмы оказался жизнеспособен, и его мутация закрепилась. Потом светочувствительное пятно превратилось в ямку, потом в сферу, потом появился хрусталик. Все происходило очень постепенно и медленно – в течение миллионов лет…

Карло немного помедлил, нужно было сформулировать дальнейшее.

– Вернемся к тому, что ты назвал, «немотивированной волей к жизни»… У простейших, действительно, ее нет. Выживают только те, кто обладают правильной реакцией на внешние раздражители. Те, у кого этой реакции нет, не оставляют потомства. Мириады живых клеток, появлявшихся в первичном бульоне, исчезли бесследно, но единицы, приобретшие в результате мутации нужные для выживания свойства, передали их потомкам… Надеюсь ты уже осознал ошибочность своих суждений. Тебе нужно еще очень многому научиться, чтобы делать правильные выводы, Буратино. Перерыв.

Когда Карло встал, чтобы выйти из кабинета, «Буратино» пламенел индикатором «Стыд/позор». В кабинете операторов, через который проходил начлаб, на стене весела распечатка: «Человек должен не выдумывать себе бога, а сам стать творцом». Это была цитата из речи, которой «папа Карло» как-то вдохновлял коллектив своей лаборатории на труд и на подвиг.