Линия крови

Эдвард смотрел ей в глаза.

«Слово Закона – Телема, – сказал он. – Ты узнаешь его, но сначала расскажи о себе. О настоящей себе. Не об аудиторе Веронике, а о Веронике-человеке. Что ты чувствуешь сейчас? Можешь закрыть глаза, чтобы легче было отвечать».

Ника закрыла глаза.

В прежней реальности она не стала бы отвечать честно, придумала бы что-нибудь, избегая откровенности, но сейчас она хотела откровенности, в то же время понимая, что не сможет сказать всё.

«Я несчастна», – были первые ее слова.

Они возникли как бы из ниоткуда, вдруг, из тьмы ее внутреннего космоса, вылетев оттуда черными осколками астероида, – и она, не успев как следует им удивиться, продолжила:

«Семь лет назад я была счастлива, но с тех пор не было ни одного дня, когда я чувствовала бы себя счастливой. У меня внутри ночь, и там живут существа, которые не дают мне покоя. Я страшный человек».

«Что случилось семь лет назад? – мягко спросил Эдвард. – Можешь нам рассказать?»

Ника молчала.

«Если не расскажешь, тебе не станет легче и мы не сможем тебе помочь, – сказал Эдвард. – Поверь, у каждого из нас есть своя история».

«Семь лет назад на меня напали двое в подъезде, избили и изнасиловали, – наконец сказала Ника и в самом деле вдруг почувствовала, что стало легче. – Их не нашли, но я знаю, кто их послал. Хозяин ликеро-водочного комбината в Иркутске. Он угрожал мне, так как я отказывалась подписывать положительное заключение по его липовой отчетности. „Знаешь, сучка, за что это?“ – так они сказали. Я знаю. И однажды туда вернусь».

«Ты жаждешь мести. У тебя есть цель, – сказал Эдвард. – Хорошая цель, мне она нравится. Думаю, всем нравится. Да?»

Вокруг вразнобой согласились, а кто-то промолчал.

«Если это было семь лет назад, – продолжил Эдвард, – почему до сих пор не вернулась?»

«Я пока недостаточно сильна для этого».

«Хочешь, мы тебе поможем?»

Нике следовало отказаться, но вместо этого, глядя в фосфоресцирующие голубые глаза Эдварда, она сказала другое слово.

«Да».

Вдруг стало так тихо, что она услышала дыхание обнаженных людей вокруг и пульсацию крови у виска.

«Мы поможем тебе, – сказал Эдвард. – Как писал Кроули: «Собакам – смерть. Предай их души ужасному мучению, смейся над страхом их, плюй на них!»

Ника знала, что он и вправду поможет, что он не бросает слов на ветер, и на мгновение почувствовала страх, который тут же смешался с радостью.

«Расскажи еще о себе, – продолжил Эдвард. – Не бойся. Никто не причинит тебе зла, не засмеется и не покажет пальцем. Какой ты была в детстве, сколько мужчин у тебя было, чего ты боишься, что любишь и не любишь? Не прячься от нас и от себя».

Ника рассказала. Почти все. Умолчала лишь о том, что ее подругу Олю убили год назад и что она, Ника, ищет убийцу, – но зато не стала врать о количестве мужчин. «Больше ста, – сказала она. – Точно не считала».

Цифра на всех произвела впечатление.

«Я был сто первым, – сказал Ворон с ухмылкой. – А Билли – сто вторым».

Он хотел еще что-то прибавить, но Эдвард так на него глянул, что он не стал ничего прибавлять и лишь продолжил смотреть на Нику черными дьявольскими глазами.

«Сорвалась после Ангарска? – спросил Эдвард. – Не можешь с этим справиться?»

«Да».

«Что тебе нравится больше – спать с мужчинами или бить их?»

Ника молчала.

«Спать И бить, – сказала она после паузы. – Но я не бью тех, кто мне нравится. Только тех, кто не нравится».

«Я в какой категории?»

Он смотрел ей в глаза.

«В первой», – сказала она.

Это была правда, и она не могла ничего поделать с тем, что чувствовала. Инстинктивное животное влечение. Магнит желания, активируемый взглядом голубых глаз.

«А я?» – спросил Ворон с ухмылкой.

«Ты во второй, – сказала Ника. – Будь осторожен».

Она смотрела в черные глаза Ворона и видела, что ему нравятся ее угрозы, они возбуждают его и не пугают нисколько. Что ж, всему свое время. Время давать и время забирать. Время ухмыляться и время кричать от боли.

«Женщин ты тоже бьешь?» – раздался голос сзади.

Это Инга, сестра Ворона по духу. Укус на языке болит и до сих пор кровоточит – приятная по-своему боль, сексуально-опасная, предостерегающая и в то же время обещающая. Нет, Ника не бьет женщин – но ударит, если потребуется.

По кругу пустили блюдо с белым порошком.

Каждый втянул по дорожке, и посвящение продолжилось. Сидя в центре круга, Ника чувствовала, как, сменяя друг друга, по телу катятся теплые и прохладные волны, и не хотела, чтобы этот вечер заканчивался. Может, уже ночь? Она не знала, который час. Зачем это знать?

«Хочешь стать Звездой?» – вновь спросил Эдвард.

«Да», – сказала она.

«Ты на верном пути, не останавливайся. Забудь то, что было, и смотри в будущее. В твоих силах изменить будущее, но ты не можешь изменить прошлое. Ты можешь лишь изменить отношение к нему. Готова?»

«Да».

«Готова стать свободной и драться за свою свободу, если потребуется»?

«Да».

«Делай, что хочешь, – таков будет весь Закон. Твой Закон. Тебе он нравится?»

«Да».