Ущербные. Книга 1. Рождение империи

– Спасибо, император. – сказал Гериндорф и незаметно для жены глянул на стопку. Я улыбнулся и разлил бардамар по трем стопкам.

– За знакомство. – сказал я, поднимая стопку и вставая.

– За знакомство. – поддержали меня гномы и те, кто были со мной в трактире. Мы выпили и гномы, откланявшись, ушли.

– Ну, что милая? В трактир к наемникам?

– Да, мой император. – сделала книксен Лия. Я улыбнулся, поцеловал ее и мы отправились к наемникам.

До вечера мы нашли сопровождение всем нашим гостям, которые пожелали вернуться домой. Правда, пришлось заплатить в два раза дороже, чем они просили изначально, за клятву крови, которую я с них стребовал. Но все равно вышло значительно дешевле, чем с северянами и гномами. Тем я доверял, а этим не очень, поэтому и пришлось заплатить за их клятву.

Вечером перед гостиницей меня уже встречал владелец и он сразу перешел к делу:

– Я пригласил всех, кого вы просили. Они ожидают вас в зале приемов, там же мы вам накрыли столы. И там же вас ожидает сюрприз.

– Благодарю вас. – сказал я. – Извините, я не спросил вашего имени раньше.

– Альман ван Балиэт, безземельный барон. К вашим услугам, император.

– Альман, пригласите, пожалуйста, туда же и детей и накройте им с нами за одним столом.

Он махнул рукой служанке, стоящей возле нас и ответил:

– Все будет сделано, что-нибудь еще?

– Пока нет, спасибо.

Войдя в зал, я поздоровался со всеми и представился:

– Здравствуйте. Я император Империи Элизиум. Можете называть меня Императором или «ваше императорское величество». – после этого, я приказал служанкам:

– Усадите детей за стол. – дети сели. – Сначала мы все поедим и выпьем. Я хочу, чтобы вы все внимательно наблюдали за этими детьми и, пока ничего не говорили. Просто ешьте, пейте и наблюдайте. Приступим.

Я начал есть и после меня начали есть все, включая детей. Дети не заморачивались этикетом, чавкали, отрыгивали, ели руками, облизывали пальцы и вытирали их об скатерть и об себя. Кто-то пытался есть приборами, но, разумеется, не знал, какой прибор для чего и ел так, как удобно ему. Приглашенные учителя и портные морщились, кривились, но все же молчали и ели. Когда мы закончили трапезничать, я сказал:

– Через год эти дети должны уметь себя вести так, чтобы с ними можно было, не стыдясь, приходить на международные королевские приемы. Одеть их надо просто, не как дворян, но, чтобы одежда была богатой, удобной и консервативной. Не надо расфуфыренных избалованных детишек из них делать. Их надо обучить общим наукам, проверить на способности к магии каждого и обучать основам магии. Так же необходимо каждого из них обучать мастерству боя на мечах и рукопашному бою. Если из них, кто-то захочет изучать определенную профессию, то обучите их ей или найдите толковых наставников.

Заставлять их учиться не надо. Не захотят учиться, их дело. Бить их запрещаю вообще. Если через год, они достигнут успехов, я доплачу вам щедро за каждого, кто будет уметь и знать больше, чем положено, я доплачу хорошо, не пожалеете. Но если вы вдруг будете применять силу, бить, унижать или каким либо образом вредить детям. – я выпил из металлического кубка его содержимое и был приятно удивлен. Там был бардамар. Видимо стопок из подходящего металла у них не было, поэтому подали в большом кубке, но налили столько же, как в стопку. Допив бардамар, я изменил свою руку, сделав ее сильнее и прочнее. Потом сжал кубок так, что он согнулся у меня в руке, как пластилин. Это произвело на всех неизгладимое впечатление. Я поставил то, что осталось от кубка на стол и продолжил:

– Сейчас я хочу услышать ваши ответы, беретесь ли вы за это или нет? И хочу узнать ваши расценки. Если кого-то что-то не устраивает то, благодарю вас за беспокойство и прошу вас покинуть зал.

Никто не ушел. Уже хорошо.

– Может у кого-то есть вопросы?

– Вы хотите обучить искусству фехтования даже девочек? – спросил мастер меча.

– Нет, я никого не хочу обучать искусству фехтования. Мне нужно, чтобы все эти дети владели искусством БОЯ на мечах. Они не должны уметь просто красиво смотреться с мечом. Они должны уметь выжить в самых жестких условиях. Каждый из них. Я ответил на ваш вопрос?

– Вполне. – сказал мастер меча и сел.

– Я вижу способности к магии у троих, у остальных проверю, но не ждите высоких результатов. У этих троих магия еле до среднего уровня дотягивает.

– Можно и со средними способностями управлять магией получше многих магов, мнящих себя равными архимагам. Я вам буду платить не за их магические возможности, а за то, как вы научите детей управлять ими.

– Я вас понял.

– Скажите, детей нельзя бить даже линейкой по рукам? – спросил преподаватель этикета.

– Ударите ребенка линейкой по руке, я ударю вас боевым молотом в лицо. Я ответил на ваш вопрос?

– Очень доходчиво. – ответил преподаватель этикета, плюхаясь на стул.

– Я не совсем понимаю, как можно обучать мастерству боя без боли. Ответил мастер рукопашного боя.

– К вашим урокам и урокам боя на мечах это не относится. В данном случае, боль лучший учитель. Она лишь не должна быть излишней. Скажем, если вы ударите пятилетнюю девочку в пол силы, то это будет лишним и за это…

– Вы ударите меня кувалдой по лицу. Я понял.

– Боевым молотом. – поправил его я. – А так, мысль вы верно уловили.

Глава 27.

Королевство Мирдрамар. Город Пограничый. Гостиница «Дворянские Хоромы».

Еще пару часов мне задавали вопросы, показывали эскизы, намечали план обучения и кучу всего. Дети все это время оставались с нами и стоически выносили все осмотры и допросы.

– А зачем вам тратить столько денег на этих детей? – спросил меня маг, когда встреча закончилась и мы определились с ценами и дальнейшими планами.

– У вас есть подмастерье или помощник?

– Есть, а какое это имеет значение?

– Вы бы хотели иметь в подчинении хороших специалистов?

– Разумеется.

– Голодный будет из кожи вон лезть, чтобы занять свое место под солнцем, если у него будет такой шанс. Из таких вырастают лучшие помощники, чем из избалованных детей дворян, которые набивают себе цену только из-за происхождения и при этом не могут и трети от того, что смогут эти дети. – ответил я.

– Очень мудро. – сказал маг, а я подумал:

«Конечно, мудро. Не могу я же вам сказать, что не могу смотреть, без слез на этих оборванцев, на которых всем наплевать. Скорее всего, вы примите это за слабость».

Когда все вышли, я спросил у детей:

– Устали?

Они закивали.