Люди «А». Второе издание

– З-знаете, – сказал он, – у меня тоже был т-такой случай. Я проходил медкомиссию в с-семьдесят четвёртом. Я з-заикаюсь. Меня могли не взять. Но у меня есть друг, которого я попросил п-пройти за меня м-медкомиссию. Он п-прошёл. То есть я п-прошёл.

– Вы были так похожи? – удивился я.

– Н-нет. Но это н-не важно. Тут главное – взять ситуацию под свой контроль, – Савельев провёл рукой по столу. Надо зайти и открыть документ прямо на фотографии. Смотреть д-дерзко и уверенно. Тогда никто даже с-сличать не будет. А если п-просто подать паспорт – кто-нибудь п-послюнявит и взглядом в тебя вцепится… Мозги, Филатов! В нашем деле без них ты п-покойник, – он резко перешёл на «ты».

После этого мы поговорили ещё минут десять, и я ушёл. Уже относительно спокойный за свою дальнейшую службу.

Нет, я не попал к Савельеву. Мы были в хороших отношениях, я многое узнал и многому научился у него. Но мне не пришлось служить под его началом.

Я до сих пор сожалею об этом.

1991, лето. Москва

Анатолий Николаевич Савельев был из первого состава Группы, из легендарной первой тридцатки.

Тогда никто толком не знал, к чему нужно готовить бойцов. Из сотен кандидатур отобрали тридцать. Ориентировались на три качества: физическую подготовку, интеллект, натренированный на решение практических задач в кратчайшие сроки, и готовность переносить всё что угодно ради выполнения задачи. В крайнем случае – ради этого умереть.

У Савельева всё это было. И особенно – готовность к любым испытаниям. Более того, он стремился к ним.

В Группе я повидал разных людей. Были те, кто просто тянул лямку – ровно, без взбрыков. Были и такие бойцы, которые намеренно не успевали на боевой выезд – чтобы отсидеться, не попасть в самую мясорубку. Всегда можно «есть свой бутерброд» немного дольше обычного. И опоздать в заданное место к определённому времени. Но большинство стремились на передний край. И буквально плакали от злости и обиды, когда на дело шли не они.

Савельев из них был первым. Больше всего на свете он любил лезть в самое пекло – и выходить оттуда победителем. Именно так, в такой последовательности. У него в крови было то, что воспевал поэт-партизан Денис Давыдов: «Я люблю кровавый бой, я рождён для службы царской». Он рвался на самые опасные операции. Ради этого он мог бросить отпуск, выходной, убежать из дома. Точнее, с дачи – Анатолий Николаевич предпочитал жить за городом. Но если что-то случалось, он говорил домашним, что поехал за продуктами, и ехал на базу. Там, на базе, была его настоящая жизнь.

О его службе в подразделении долгое время не знали даже домашние. С 1974 года и по начало девяностых Савельев каждый день уходил «на работу в НИИ». Мы все тогда работали в каких-нибудь «НИИ». У каждого сотрудника была «легенда»: кто-то трудился на заводе, кто-то на промышленном предприятии. Числились инженерами, проектировщиками, слесарями… В семьях не знали, чем на самом деле занимаются их родные. Это было строжайше запрещено.

Жена Савельева, Наталья Михайловна, догадывалась, что муж её обманывает. Нет, не с другой женщиной. Она знала, что он занят чем-то крайне важным. Но без подробностей.

В 1991 году, когда случился ГКЧП, Савельев тоже сбежал на работу. Даже не потрудившись сочинить что-то убедительное.

Тогда никто не понимал, что происходит и к чему идёт дело. Наталья Михайловна не находила себе места: где муж, что с ним?

В конце концов она позвонила в подразделение, благо знала телефон дежурного, и сказала: «Это жена Савельева. Спросите у него, пожалуйста, ему привезти чистые рубашки?» – «Минуточку, сейчас узнаю».

Дежурный ушёл осведомиться, а Наталья Михайловна положила трубку. На работе, поняла она. Но не в командировке, а в Москве.

– Тебе бы у нас служить, с твоей смекалкой, – уже дома сказал Анатолий Николаевич жене.

Он научился ценить смекалку очень давно. Ещё с первой своей операции. Там, в Афгане.

1979, декабрь. Кабул

Накануне новогодних праздников в кабульском аэропорту приземлился самолёт. На борту находилась спецгруппа КГБ «Гром» – двадцать четыре бойца «Альфы» под командованием замначальника Группы «А» Михаила Михайловича Романова. Среди них был и Савельев.

«Альфовцев» разместили в бараке на окраине города. Он считался казармой, но больше походил на хлев. Без окон, пол засыпан гравием. Холод стоял страшный. Щели в стенах и дверные проёмы бойцы заткнули плащ-палатками. Спать пришлось на полу: мебели не было.

Офицерам сообщили план действий. Большая их часть должна была заняться штурмом дворца Амина. Остальным предстояло захватить генеральный штаб афганской армии, узел связи, здания службы госбезопасности и МВД, радио, телевидение и другие стратегически важные объекты. Вся операция получила кодовое название «Байкал-79». Советские газеты преподносили это как «интернациональную помощь братскому афганскому народу».

Афганистан никогда не был спокойным местом. Из-за своего географического расположения он часто становился объектом «интернациональной помощи». Особенно часто «помогали» англичане – аж три раза. Два раза успешно, а на третий они сильно утомились на фронтах Первой мировой, и это помогло Афганистану в 1919 году обрести независимость. В стране установилась монархия, которая просуществовала до 1973 года, когда в стране случился переворот. Монархия пала, и президент Мухаммед Дауд попытался провести прогрессивные реформы, но в 1978 году был свергнут местными коммунистами из офицерского корпуса. Главой государства стал писатель и журналист Нур Мухаммад Тараки, родившийся в 1917 году, правоверный марксист. Вторым человеком стал Хафизулла Амин, председатель Реввоенсовета. Отношения Тараки с Амином напоминали отношения Ленина с Троцким. Однако в этой игре выиграл Амин-Троцкий, сумевший отстранить Тараки от власти, а потом убить его.

Советские товарищи Амину не доверяли. Он имел репутацию пуштунского националиста, ходили разговоры о его международных связях (в том числе и с ЦРУ – он учился в Америке, где и увлёкся марксизмом). Режим его был крайне непопулярен. В конце концов было принято решение заменить его на надёжного и проверенного товарища Бабрака Кармаля.

Вот эту-то самую замену и должны были осуществить бойцы «Альфы».

Операция по взятию дворца Амина получила название «Шторм-333». Соотношение сил можно было оценить, как один к четырём: на одного штурмующего – четыре бойца из охраны Амина. Бойцы были высококлассные – когда-то, ещё при Тараки, их готовили наши специалисты, – а сама территория дворца представляла собой укрепрайон с охраняемой крепостью. Рядом с дворцом с каждой стороны были вкопаны танки. В самом дворце, на последнем этаже, находилась казарма национальных гвардейцев. На штурм шли спецгруппа КГБ «Гром», спецгруппа «Зенит»[7 - Тридцать офицеров специального резерва КГБ СССР под командованием Якова Фёдоровича Семёнова.] и «мусульманский[8 - Отряд специального назначения ГРУ, сформированный из советских военнослужащих среднеазиатского происхождения для охраны Тараки и выполнения особых задач в Афганистане, под руководством полковника ГРУ Василия Васильевича Колесника.] батальон» при поддержке роты десантников.

Савельева среди них не было. Ему и второму «альфовскому» офицеру, Виктору Блинову, вместе с группой десантников поручили захват штаба афганских ВВС. У обоих это был первый бой.

Естественно, им не спалось. К тому же вокруг было шумно: бойцы храпели, тесно прижавшись друг к другу. В отсыревшем бараке куртки не согревали.

– Во храпят! Вот и д-дед мой так же храпел, – тихо говорил Савельев. – Бабушка что только ни п-придумывала. И с-свистела, и капустой п-перед сном его к-кормила. Ничего не п-помогало. На утро дед хохотал, говорил: «Ра-адуйтесь, что ночью я не заблеял как к-козёл, после к-капусты».

– Ты с бабкой и дедом жил? – спросил Блинов.

– Д-да, – ответил Савельев.

– А что, матери с отцом нет?

– М-мать есть.

– Ты ей не нужен?

– Мы в-видимся иногда… В общем, завтра надо б-брать б-быстро и решительно, – Савельев предпочёл сменить тему.

– Согласен. Обезвредим охрану первого этажа и быстро на второй, где сидит руководство. У тебя ведь это тоже первый бой?

Наутро Анатолий Николаевич доложил план операции советскому представителю при штабе. Блинов кивал и делал уточнения. Оба гордились тем, как хорошо они всё рассчитали.

Представитель выслушал. Усмехнулся. И сказал, что их план – полная чушь.

– Вы что, фильмов насмотрелись? – спросил он. – Никаких «врываемся». Под видом гражданских служащих, группами по двое, проходим в здание, на оба этажа, и только тогда берём на первом – охрану, на втором – руководство.

Савельев не смутился и не обиделся. Он восхитился. План был прост, изящен и сулил успех без потерь личного состава.

В здании штаба ВВС Афганистана был обычный рабочий день. Играло радио, сновали посетители. С улицы пахло шашлыками – как и во всём Кабуле.

Первые два бойца, в гражданском, вошли в двери штаба. Охрана не отреагировала. Через небольшое время вошли ещё двое. Как по маслу. Так, парами, в здании оказалась вся группа, на обоих этажах.

– Начали! – рявкнул Савельев в рацию.

Бойцы на первом этаже бросились на внутреннюю охрану и в секунды разоружили её. На втором – ворвались к руководству штаба и взяли под контроль.

– Вперёд! – кричит по рации Савельев второй группе, расположенной неподалёку от здания.

Группа за пару минут разоружила внешнюю охрану. Штаб ВВС был взят. Стояла тишина. Только со стороны дворца Амина были слышны выстрелы.

Савельев выбежал на улицу. Впервые в жизни его накрыла эйфория после успешной операции[9 - Я, в свои пятьдесят с лишним, повидав и успехи, и провалы, могу сказать с абсолютной убеждённостью: это чувство не сравнится ни с чем. Ради этих эмоций мы выбираем работу, полную риска и опасностей. Лишь пройдя через боль, кровь и потери, выйдя победителем, получаешь самые сильные ощущения. А дружба, скреплённая этими эмоциями и лишениями, не имеет аналога. Поэтому многие, прошедшие через настоящую службу, будут помнить это время, как лучшее в жизни.].

Смеркалось, дул свежий ветер. Со стороны дворца Амина всё стихло. Стрельба переместилась в город.