Люди «А». Второе издание

Люди «А». Второе издание
Алексей Филатов

Что мы знаем о людях «А»? Кто эти парни, прошедшие через ад, который они называют командировкой? Через боль и кровь, которые у них именуются работой? Они нечасто надевают форму и почти не дают интервью. Их редко благодарят прилюдно, награждают закрытыми указами, а звание Героя чаще присваивают павшим, чем живым. Тем ценнее эта книга о бойцах «Альфы», самого закрытого российского подразделения антитеррора. Её автор, подполковник Алексей Филатов – один из них. Всё написанное здесь – чистая правда. Филатов пишет, как живёт: не скрывая мыслей и чувств. Содержит нецензурную брань.

Алексей Филатов

Люди «А». Второе издание

Что мы знаем о людях «Альфы»? Они редко надевают форму. Награды им вручают закрытыми указами. Они мало рассказывают о себе, почти не дают интервью и никогда не снимаются для фото в популярных журналах.

Кто эти парни, прошедшие через ад, который они называют командировкой? Через смертельный бой, боль и кровь, которые у них именуются работой?

Их редко благодарят прилюдно. Звание Героя чаще присваивается павшим, чем живым.

Тем ценнее эта книга о бойцах «Альфы», самого закрытого российского подразделения антитеррора. Её автор, подполковник Алексей Филатов – один из них. Всё написанное в этой книге – чистая правда. Филатов пишет так, как живёт: не скрывая мыслей и чувств.

Он и воевал так же. А других в Группе «А» нет.

Предисловие ко второму изданию

Всё началось с пустяка.

Когда три года назад я заканчивал книгу «Люди А», я даже не задумывался о её коммерческом успехе. Это была книга-исповедь, книга-признание. Исповедь о пятидесяти прожитых годах и признание в любви. В любви к Группе «А» – подразделению, которому я отдал большую часть своей жизни и которое подарило жизнь мне, наполнив её смыслом и обогатив радостью крепкой мужской дружбы, которая длится дольше жизни. Я писал эту книгу, отдавая долг памяти моим товарищам и наставникам – здравствующим и ушедшим. В первую очередь, я писал её для них.

К моему удивлению, десять тысяч экземпляров книги быстро разошлись, и встал вопрос о допечатке тиража. Тот самый пустяк.

К тому времени я уже закончил новую рукопись «Будённовский рубеж» – расследование трагических событий лета 1995 года. Работая над ней, я общался со многими людьми, в том числе из нашего подразделения, и собрал немало фактов и интересных подробностей, о которых не знал прежде. Мне хотелось дополнить некоторыми из них и книгу «Люди А», а заодно внести ряд уточнений и исправлений – результат участливого внимания моих друзей и сослуживцев.

Кроме того, произошли и другие события – о них я написал в этой книге, – которые подвигли меня на то, чтобы включить в неё несколько новых глав. Таким образом, становилось ясно, что рождается новое произведение, хоть и с прежним названием.

Как я уже упоминал, в этом издании появились некоторые подробности операции в Будённовске, которая описана в главах, посвящённых Виктору Ивановичу Блинову. Но бо?льшая часть дополнений связана с Юрием Николаевичем Торшиным. Признаюсь, в первом издании в силу определённых обстоятельств его образ получился более сглаженным, ровным и мягким, чем в реальной жизни. Кто знал его, не дадут соврать: Юрий Николаевич был более сложным, жёстким, интересным и, откровенно говоря, для многих неудобным человеком. Настало время открыть и эту сторону его личности. Появились тут и главы, посвящённые «Норд-Осту». За штурм театрального центра на Дубровке четверо его участников и руководителей Центра специального назначения ФСБ получили Звезду Героя. Не получил её лишь полковник Торшин, который непосредственно руководил штурмом. И я расскажу почему.

Я по-прежнему писал эту книгу, в первую очередь, для своих друзей. Как длинный разговор за столом, когда мы вспоминаем события прошедших лет: одни – смешные, другие – удивительные, третьи – трагические. Эта наша жизнь, наше прошлое, которое, как корни дерева, питает нас сегодняшних своей неисчерпаемой силой. И я приглашаю моих читателей прикоснуться к этой силе, почувствовать её и сохранить в себе крупицу истории нашей Родины и нашей жизни, которая умещается в одну букву – «А».

От автора

Фото из архива автора

Эта книга о людях, с которыми я служил в подразделении антитеррора «А». Оно же – «Альфа».

Что такое «Альфа» и чем она занимается, вы знаете. Если, конечно, живёте в России и хотя бы иногда смотрите телевизор.

События, которые принесли подразделению славу – не лучшие в нашей истории. Группу «Альфа» не зовут туда, где всё хорошо. «Альфа» – последняя надежда в очень тяжёлых ситуациях, таких как война, теракт, вспышка насилия и тому подобное. Люди не любят думать о таких вещах. И их можно понять.

К сожалению, войны, теракты и насилие были, есть и будут. К счастью, на такой случай есть «А».

В этой книге нет летописей и хроник «альфовских» операций, рассказов о подготовке спецназовцев и тому подобного. На эту тему написано множество книг, статей и иных материалов. В основном, доступных для всех интересующихся. Что недоступно – знать необязательно.

Перед вами – правдивый, насколько это возможно, рассказ о нескольких бойцах подразделения. Живых и мёртвых. Некоторые известны, как полковник Савельев, погибший у шведского посольства, или полковник Торшин, которого до сих пор вспоминают в Чечне. Некоторых помнят только родные и близкие друзья. Но все они прожили достойную жизнь. Достойную и интересную. О которой стоит рассказать.

Эта книга – моё видение. Ответственность за него несу только я.

Поэтому я начну свой рассказ с себя. С того, кем я когда-то был.

Я

Фото из архива автора

1989, осень. Москва, Братеево

Я бегу.

Полпятого утра. Час волка, как говорят врачи-неврологи. Время, когда человек особенно слаб. Говорят, чекисты в тридцатых любили арестовывать именно в это время.

Дождь лупит в лицо. Мне плевать. Я бегу.

Рядом тормозит такси. Водитель опускает стекло.

– Подвезти? – предлагает он.

– Спасибо, шеф, не надо, – отвечаю как обычно. И машу рукой: проезжай.

Водитель даёт по газам и скрывается за поворотом.

Вокруг – панельные коробки пятиэтажек. Между ними натянуты верёвки, сушится чьё-то бельё. Пустыри новостроек, обломки бетонных плит со ржавой арматурой. Это Братеево. Здесь я живу. И бегаю здесь уже несколько лет.

Нет, я не любитель ранних пробежек. Я тороплюсь на службу. Мне нужно успеть на электричку до Чепелёво. До станции семь километров. Это полчаса бега.

Хорошо в тёплое время: поутру тихо, прохладно, звенят кузнечики. Осенью и весной льют дожди. Бежать по размытой дороге тяжело. А зимой мёрзнут ноги. Я бегаю в кедах, они не держат тепло. Кеды старые, но других нет. Я всегда смотрю под ноги, чтобы не разбить их о камни, не порезать о битое стекло. Купить новые я не могу.

Мне двадцать четыре. Я молодой, сильный, на пике формы. Я старший лейтенант, служу на сверхсекретном объекте. Но не могу купить себе новые кеды. Я ничего не могу купить. Моего офицерского жалованья едва хватает, чтобы прокормить семью. Поэтому сам я живу на рубль в сутки. Сорок пять копеек – билет на электричку в одну сторону, пятьдесят пять – обед в столовке. Автобус до станции не вписывается в бюджет. Электричка в обе стороны – тоже. Поэтому до Чепелёво я еду без билета.

В пять утра я сажусь в вагон. Турникетов нет, они появились позже. Первые две остановки можно отдохнуть и согреться. Я опускаю капюшон куртки, поджимаю ноги и пытаюсь урвать несколько минут сна.

Потом заходят контролёры. Я узнаю их по грохочущим шагам и по силе, с которой колотятся двери, открываемые размашистым движеньем. Тогда я встаю и быстро перехожу в другой вагон. Стук настигает меня и здесь. Я ухожу дальше, пока электричка не останавливается. Тогда я выхожу на перрон, и бегу в начало поезда, где контролёры уже побывали.

Я такой не один. В тамбуре всегда толпятся люди. У них нет денег на билет. У них вообще нет денег.

О чём я думаю, трясясь в обшарпанном вагоне? О том, что моя семья ютится в отцовской двушке в Братеево. Что нам не хватает на жизнь. Нам не хватает даже на еду. Утром по выходным я вижу, как мой отец пьёт скисшее молоко. Он не даёт его выбрасывать – слишком расточительно. Он пьёт, не морщась. Я смотрю на это и молчу.

Хочется вдоволь поесть, прилично одеться, купить хорошую обувь. Но магазины пусты, а на рынках всё втридорога.

Мне нужна квартира, машина, достойное жалованье. И настоящая мужская работа. То есть служба. И я точно знаю, где именно я хочу служить. В спецподразделении «А».

Я создан для этой работы. Я окончил школу со спортивными разрядами по лыжам, лёгкой атлетике, плаванию, гимнастике, борьбе, волейболу, стрельбе. Я занимался в подпольной секции карате. На первенствах КГБ по троеборью ребята ходили смотреть, как я выполняю подтягивания. Во мне было девяносто кило. Нормативом было тридцать подъёмов. Я дотягивался подбородком до кнопки тридцать один раз.

Нет, я не просто мешок с мускулами. У меня отлично работает голова. Я прекрасно разбираюсь в математике и физике. На вступительных экзаменах в Орловское училище связи я решил задачу по оптике четырьмя разными способами, чем поразил комиссию.

Но всё оказалось бесполезно. Я пытался поступить в подразделение. И мне объяснили, что туда меня никогда не возьмут. Не стоит и надеяться.