Ануш

Все началось с митингов, нараставших как снежный ком, по своим размахам, количеству участников, противостоянию с властью и уровнем выдвигаемых требований. Но задача стояла одна: сменить правящие элиты, а вместе с ними сложившийся в стране в течение более 70 лет советский строй, при котором страна добилась небывалого промышленного, экономического и социального подъема, и заменить их новыми, у которых не было выработано даже единого мнения: куда вести страну в демократию или ислам?

В результате беспорядков и столкновений действующему прокоммунистическому правительству пришлось уступить власти объединенной демократо-исламской оппозиции. Северяне, южане, жители гор и равнин, горожане и селяне, каждый этнос: таджики, узбеки, русские, немцы и другие нации стали ингредиентами в супе начинавшей бурлить гражданской войны.

В то время как оппозиционным силам не удавалось договориться, за пределами столицы города Душанбе, в ряде районов страны, сложилось несколько сил, желавших вытеснить захвативших власть оппозиционеров. Объединившись под названием «Народный фронт» эти силы двинулись к городу. Начались боестолкновения.

В районах и городах молодой республики появилось огромное количество вооруженных групп и политических группировок, которые преследовали цели от захвата власти до простого грабежа и получения наживы. Эти группы враждовали между собой, что особо негативно отражалось на мирном населении.

Душанбе не стал исключением. Жители микрорайонов, для предотвращения актов мародерства, создавали добровольные дружины для самообороны, перекрывали подъезды к микрорайонам баррикадами, выставляли посты. И практически все мужчины жилмассивов и микрорайонов, вооруженные кто чем: палками, арматурами, иногда охотничьими ружьями, несли поочередное дежурство возле импровизированных контрольно-пропускных пунктов. В подобных «ополчениях» принимали участие даже подростки, выполняя функции связных между домами и жителями, оповещая их кто и когда дежурит, какие условные знаки для своих и т. д.

В некоторых районах компактного проживания российских военнослужащих дежурили военные патрули расположенной в городе российской мотострелковой дивизии. Из-за боязни обстрелов, люди старались по ночам занавешивать все окна, и город погружался во мрак. Иногда по улицам с ревом проносилась бронетехника или машины полные вооруженных людей. А на постоянные перестрелки уже никто не обращал внимания. Привыкли.

Осенью 1992 года стали поговаривать, о том, что к городу движутся силы Народного Фронта, чтобы выбить засевшую тут «оппозицию» и передать власть новому руководству страны под руководством новых народных лидеров. Это означало только то, что следует ожидать обострения обстановки и новых боестолкновений. И к ноябрю месяцу бои уже начались на окраинах города. Некоторые, наиболее ненадежные, боевые формирования оппозиции и многие криминальные группы стали покидать столицу Таджикистана, не забыв прихватить что-либо ценное.

Недолгое собрание в классе подходило к концу и Андрей, сидевший за последней партой, приготовился идти домой. Несмотря на свои 14 лет, он, как и большинство его сверстников, мало понимал всю политическую подоплеку происходящего. Зато он четко усвоил одну простую истину – чтобы достать хлеб нужно вставать в 4 утра и выстаивать гигантские очереди, встреча с вооруженными людьми в камуфляже c разноцветными повязками на голове или рукаве не сулит ничего хорошего, во время перестрелок и взрывов лучше всего прятаться в подъезде, а на крайний случай в арыке, к незанавешенному окну не стоит подходить близко иначе можно стать жертвой либо случайной пули, либо скучающего снайпера на соседней крыше. И таких мудростей он постиг уже множество. Однажды он видел, как снайпер «играет» с женщиной с ребенком, не давая ей выйти из подъезда, всегда стреляя ей либо над головой, либо под ноги, и всегда умышленно промахиваясь на пару сантиметров. Он тогда жутко испугался, но со временем чувство страха притупилось. Хотя его отец говорил, что когда у человека притупляется чувство страха, то это плохо, так как с ним притупляется и инстинкт самосохранения, а это может стать причиной бед. Однако Андрей, как и большинство всех остальных подростков, привык жить в этой реальности и даже находил в ней некую романтику.

Собрание наконец-то закончилось. Ученики стали расходиться. Андрей встал из-за парты, и собрался, уже было, уходить, когда его окликнула учительница:

– Андрей, подожди. Твоя мама попросила проводить тебя до дома.

– Хорошо Антонина Ивановна, – вздохнул Андрей.

Учительница жила с ними рядом и поэтому его мать часто попросила ее проводить Андрея домой. Андрею такой факт вообще не улыбался. Он так не хотел, чтобы его друзья видели, как его провожает училка. Он ведь уже взрослый. А вдруг его увидит та девочка из параллельного класса? Подумает, что он еще маленький и несамостоятельный, раз его провожает учительница. Но ничего не поделаешь, он обещал родителям, что пойдет вместе Антониной Ивановной. Андрей вздохнул еще раз.

Он терпеливо дождался, пока учительница соберет свою сумку и будет готова идти домой.

Они вместе вышли из школы. На улице было довольно прохладно и пасмурно. Стояла тишина. Практически не было прохожих и автомобилей. Привычная за последние несколько месяцев картина. Учительница и ученик пошли по тротуару к перекрестку.

У перекрестка, на автобусной остановке, стояло несколько человек. Они тихо обсуждали какие-то свои насущные проблемы. Один мужчина развернул большой лист, скорее напоминавший нечто среднее между газетой и листовкой и что-то показывал остальным стоявшим с ним рядом.

Обычно машин не было, но в этот раз они услышали шум быстро приближающегося транспортного средства. Ничего хорошего это не сулило и некоторые люди стали спешно покидать остановку.

Решив быстро перейти дорогу, Антонина Ивановна схватила Андрея за руку и потащила за собой. В этот момент из-за поворота, на большой скорости выехал автобус и понесся прямо на них. Расстояние между пешеходами и автобусом быстро сокращалось. Антонина Ивановна поняла, что может не успеть перейти дорогу, и отскочила назад, увлекая за собой Андрея.

Поравнявшись с автобусной остановкой, автобус резко затормозил. Двери открылись, и на тротуар спрыгнули три человека в камуфлированной форме с автоматами Калашникова. Двое из них побежали к людям на остановке, а один подняв автомат, быстро направился к Антонине Ивановне и Андрею, которые как вкопанные застыли у края проезжей части.

Оставшиеся на остановке люди попытались было броситься в рассыпную, однако один из боевиков что-то закричал на таджикском языке и сделал несколько выстрелов в воздух. Люди, пытавшиеся убежать, сразу же остановились. Два боевика приблизившись к ним, пару раз ударили рукой по голове каждого, затем, подталкивая автоматами, затолкали их в автобус.

В это время один боевик приблизился к Антонине Ивановне с Андреем. Это был крепкий мужчина лет двадцати семи, с черной бородой, поломанными борцовскими ушами, бычьей шеей и отпечатком высокомерия на смуглом лице.

– Урус[4 - Русский?]? – коротко спросил он, обращаясь к Антонине Ивановне.

Тот, кто жил довольно долго в какой-либо стране с иностранным языком и культурой, всегда впитывает их частицу. В случае с так называемым русскоязычным населением, которое более ста лет прибывало на эту землю и довольно долго жило здесь бок о бок с местными народами, а тем более у родившихся тут не одного поколения русских, немцев и других европейских народов, национальные обычаи впитывались с молоком матери, а близкое общение являлось причиной того, что многие «русскоязычные» в той или иной степени владели таджикским языком.

Антонина Ивановна, как родившаяся и выросшая на этой земле, поняла, о чем шла речь. Боевик спросил ее, не русская ли она? Антонина Ивановна испуганно кивнула.

За последнее время отношение к «русскоязычным» было разное: от криков, чтобы они уезжали на свою родину до взирания на них как на последнюю надежду в разрешении конфликта.

Боевик посмотрел учительницу и ученика задумчивым взглядом и повесил автомат на плече.

На секунду Андрею показалось, что опасность миновала. Однако в это же мгновение бородач резко схватил его и Антонину Ивановну за шиворот и поволок к автобусу. Антонина Ивановна закричала и попыталась вырваться, Андрей тоже пытался сопротивляться, но хватка у боевика была мертвой. Тут на помощь подоспели его товарищи. Все произошло за несколько секунд.

Андрея и учительницу с силой втолкнули в автобус. Внутри уже сидело около пятнадцати человек, из которых шестеро были боевиками в камуфляжной одежде, бородатыми и с оружием, а остальные пассажиры были простыми жителями города, загнанными точно так же, как и Андрей. Все мирные граждане сидели у окон и выглядели жутко напуганными. Боевики собрались в центре салона.

– Садись сюда, – гаркнул боевик, тот, что притащил Андрея и Антонину Ивановну в автобус, и указал на места у окна.

Андрей и его учительница подчинились.

– Рав[5 - Поехал – (тадж.)]! – крикнул тот же боевик водителю автобуса, и машина тронулась с места.

Не успел автобус проехать перекресток, как с визгом тормозных шин, спереди и сзади ему преградили дорогу два уазика. Из уазиков высыпали несколько вооруженных человек в милицейской и камуфляжной форме. Они заняли позиции позади своих машин и нацелили оружие на автобус.

Похищенный

Хотя обстановка в городе была близка к хаосу, все же худо-бедно функционировали некоторые отделы милиции и, несмотря на то, что условия работы были просто неимоверно трудными: отсутствие централизованной власти, группировки, постоянно терроризирующие город, страх за свою жизнь и жизнь семей, все же они как-то старались выполнять задачи, которые перед ними ставило руководство. Но даже при таком раскладе видеть на улице милицейские машины было странно.

Из-за одного уазика вышел пожилой полковник милиции.

– Исматулло, выходи! – крикнул он на таджикском языке, – Давай поговорим…

– Нам не о чем разговаривать! Пропусти меня, и все будут живы, – раздался голос из автобуса, принадлежавший тому самому боевику, который захватил Андрея.

– Я не могу тебя выпустить! Ты много натворил, как и твои друзья! Вами очень недовольны! Так что выходи или я отдам приказ стрелять! – крикнул полковник.

– Ты выпустишь меня, полковник, и стрелять не начнешь! – отвечал Исматулло, – У меня тут полно заложников! Ты же не будешь стрелять по людям?

Полковник призадумался на несколько секунд. Он всю жизнь проработал в органах милиции. Он не был из робкого десятка и в советское время он самоотверженно выполнял свой долг. Но тогда все было ясно: сильное государство охраняло правопорядок и покой граждан, но то, что творилось в последнее время даже его, бывалого человека повергало в шок. Спасало лишь приобретенное на годы службы чувство долга и ответственности. В руководстве МВД сейчас была неразбериха. Однако некоторые задачи все же приходилось исполнять. Новая власть была на пороге, и нужно было как-то зачищать город от огромного количества бандитских групп, заполонивших его. И вот перед ним находилась одна из многих банд. Шестеро уроженцев одного из горных районов республики несколько месяцев бесчинствовали в столице. Одним из самых сложных аспектов данной ситуации было то, что полковник знал лидера группы. Это был Исмат. Полковник знал его еще мальчишкой, когда тот жил по соседству. Он знал его мать, потому что давно был участковым в их районе. Семья была благополучная, а вот сын пошел не по той дорожке. С детства любивший спорт и занимаясь борьбой, уже в юношеском возрасте он понял, что его сила может дать ему многое. После этого он стал часто попадать в разные неприятности. И вот тогда они столкнулись: юный хулиган Исмат и твердый и решительный участковый.

Когда начались все эти события, Исмат из числа своих друзей и родственников, приехавших на митинги за оппозицию из районов республики, сколотил банду. Они быстро почуяли возможность половить рыбку в мутной воде и, раздобыв оружие, которого в городе было немерено, принялись за грабежи и разбои. К тому же большинство членов группы были наркоманами со стажем. Для официоза они вступили в одно из формирований оппозиционных сил, но, по сути, были простой криминальной группировкой. Это давало им некоторую защищенность и неприкасаемость. И, вот, когда оппозиция готовилась отступать и сдавать город, под нажимом Народного фронта, бандиты решили скрыться, что развязало руки милиции. Тогда то и поступил приказ из руководства МВД их ликвидации. Но что—то пошло не так… Бандитам удалось захватить небольшой автобус ПАЗик с водителем, а потом он начали набирать на улице заложников.

Полковник все это понимал. Он знал, что не имеет права рисковать жизнями людей. Но и отпускать группу он тоже не может. Также он прекрасно понимал, что всех находящихся в автобусе людей бандиты все равно убьют, как только покинут город. Поэтому он подумал и ответил:

– Исмат, у меня приказ, не выпускать тебя! Или ты идешь со мной, но будешь жить, либо… Я выполню приказ… Ты меня знаешь… А люди будут на твоей совести, ведь ты мог их отпустить, но не сделал этого… Аллах свидетель.

На этот раз призадумался боевик. Он также хорошо знал этого полковника, еще по временам союза, когда тот был еще простым участковым в их районе, а сам Исмат ходил в секцию борьбы.

– Что будем делать, акаи[6 - Ака – брат, – уважительное обращение (тадж.)] Исмат? – спросил его один из подручных, который был самым молодым в банде.

– Мы должны прорваться на восток, в район южнее Тавильдары, к моему брату, любой ценой. У него двадцать человек в отряде. Нас там не достанут, – прошипел Исмат.

Район, о котором говорил Исмат, находился порядка в двухстах километрах на восток от Душанбе. Исмат знал, что в тех местах начинают концентрироваться силы оппозиции. В последствии и области Тавильдары и соседнего Гарма станут ареной отчаянного противостояния новой светской власти и исламской оппозиции.

Боевик окинул взглядом автобус. Его глаза задержались на Андрее и Антонине Ивановне. В его голове сложился рискованный план. Исмат повернулся к окну и выкрикнул:

– Стреляй, полковник, только учти, потом с русскими командирами сам будешь разбираться!

Полковник нахмурился. Он хорошо знал, что порядок в городе поддерживается, во многом за счет дислоцируемой тут российской дивизии. К ней тут относились с уважением, а по городу усиленно ходили легенды о «летучих отрядах» российских спецназовцев, которые появлялись в масках неоткуда и вступались за русскоязычных жителей города, которые подвергались тут гонениям. С этими отрядами не хотели связываться даже влиятельные полевые командиры и уголовные авторитеты.

Но на что намекал Исмат?