Тэмуджин. Книга 3

– Должно быть, душа твоя уже покинула тело, скоро умрешь.

– Дыши, дыши, насыщайся напоследок…

– А лучше поезжай к шаману Худалчи, он в задней сотне едет, пусть попробует вернуть тебе душу.

Парень озабоченно покрутил головой и нерешительно посмотрел на десятника, тот, улыбаясь в усы, снисходительно кивнул головой. На месте повернув коня так, что тот присел на задние ноги, парень вырвался из строя и стремительно порысил назад, мимо удивленно оглядывающихся на него воинов. От его ряда еще долго разносился веселый смех.

Алтан, глядя вперед, вдруг прервал разговор и остро сузил глаза. Бури Бухэ проследил за его взором. С дальней сопки по чистому белому склону быстро сползала маленькая черная точка.

– Это от нашего дозора, – взволнованно проговорил Алтан. – Ну, вот, может быть, и на нашу тропу что-то послали боги…

– Они что-то увидели, – догадался Бури Бухэ. – Не иначе, какой-то курень или войско. Из-за пустого по такому снегу не стали бы мучить коней, да и я им наказывал, чтобы возвращались к нам, только если увидят что-нибудь стоящее. Надо предупредить другие войска…

Он повернулся в седле, чтобы подозвать ближнего сотника, но Алтан остановил его.

– Подожди, подожди, – он поспешно тронул его за плечо, – не спеши, а вдруг там какая-нибудь добыча, тогда зачем нам звать других? Сначала посмотрим. Если там и вправду войско, тогда и сообщим.

– Правильно! – обрадовался Бури Бухэ и крепко хлопнул его по плечу. – Ты и вправду мудрый человек. Если добыча, то заберем все себе и отправим в свои курени, кони и коровы нам самим пригодятся, ха-ха-ха…

Алтан промолчал, лишь поморщившись от боли в плече.

Не дожидаясь дозорного, они отпустили поводья и порысили ему навстречу. Сзади тут же сорвалась и поспешила за ними вереница сотенных колон. В строю разом стихли веселые голоса. Примороженный, подбитый ветрами снег глухо зашуршал под топотом тысяч копыт.

Бури Бухэ, проскакав с сотню шагов, оглянулся назад. Он высоко поднял обе руки и махнул ими в разные стороны, безмолвно приказывая войску разворачиваться крыльями. Сотенные колонны, шедшие след в след, послушно распались по низине налево и направо, подобно волчьей облаве. Задние сотни на полном скаку догоняли передних, выравнились с ними в ряд, и скоро все десять сотен рысили, растянувшись далеко в обе стороны.

Наконец, дозорный, молодой парень лет пятнадцати, приблизился к ним. Бурое от мороза лицо его было возбуждено, узкие лисьи глаза светились радостью. В десяти шагах от нойонов он спрыгнул с каурого мерина в снег, коротко поклонился и, преданно глядя им в лица, сообщил:

– Впереди, вон за тем дальним холмом, – он указал плеткой на возвышавшуюся среди других горбатую сопку, – пасется табун лошадей.

Алтан торжествующе взглянул на Бури Бухэ и тут же повернулся к дозорному:

– Большой табун?

– Большой, – подтвердит тот, – голов с тысячу или больше будет.

– Охрана есть?

– Всего около полусотни всадников.

– Это то, что нам надо! – обрадованно воскликнул Алтан.

Бури Бухэ весело расхохотался, подняв к небу темно-бурое от мороза лицо, оглашая окрестности утробным, грохочущим голосом. Повеселившись вдоволь, он обратился к Алтану:

– Ну, что делать будем, брат?

– Всего лишь полусотня охраны! – тот тоже не таил радости на лице и с застывшей улыбкой напряженно думал. – Главное теперь – ни одного из них не упустить, чтобы никто о нас не узнал, понимаешь? Вдруг это сами джадараны, а нам ведь ни к чему кровные враги.

– Понимаю, брат, – Бури Бухэ сделал озабоченное лицо, призадумался. – Потом ведь не оберешься всяких сплетней, мол, опять эти кияты… поэтому надо всех их на месте убить. Ну, это нам недолго…

Солнце приподнималось над юго-восточными холмами. Сзади, вытянувшись далеко направо и налево, стояли сотни. Над мордами разномастных лошадей поднимался белый пар, туманом висел над рядами. Воины, застыв в седлах, выжидающе смотрели на своих нойонов.

– Сделаем вот что, – решившись, сказал Алтан, – сначала две сотни отправим в обход, по обеим сторонам, чтобы закрыли им дорогу назад, если они начнут убегать. А потом нападем, но сначала не будем высовываться все, выставим полусотню, будто нас мало. Тогда они, увидев наших, должны собраться в одну кучу, чтобы прикрыть свой табун, так или не так?..

– Так, – согласно кивнул Бури Бухэ.

– А если так, тут уж мы выйдем со всеми остальными и перестреляем их прямо на месте.

– Вот это ты умно придумал! – воскликнул Бури Бухэ, восхищенно глядя на него. – Тебе бы дайчин-нойоном[3 - Дайчин-нойон (монг.) – главный воевода, военный министр.] у чжурчженского хана быть, вместо этого, как его, Вангин-Чинсана, который три года назад приезжал к дяде Тодоену и подбивал нас снова напасть на татар. Помнишь?

Алтан польщенно улыбнулся и, гордо расправив плечи, промолвил:

– Что мне Вангин-Чинсан, у меня свой ум есть; еще посмотрим, кто кем будет, – и, оглянувшись на войско, призывно махнул рукой, подзывая сотников.

* * *

Около полудня киятское войско стояло за гребнями холмов, окруживших низину, где паслись керуленские кони. Бури Бухэ вывел из строя полусотню своих воинов и выехал с ними на вершину холма.

Перед ними открылась неширокая – перестрела в два – низина, пестревшая густыми конскими косяками. Лохматые, покрытые густым инеем, разномастные кони безмятежно паслись, выбивая копытами отвердевший снег.

На склонах вокруг табуна небольшими кучками – по трое-четверо – темнели всадники. Ближние стояли в каких-нибудь сотнях шагов. Они первыми заметили появившийся вдруг перед ними отряд всадников. Разом встрепенувшись в седлах, они повернули коней к ним и тревожно озирались, натягивая поводья. Один из них вынул из колчана йори и выпустил в небо. Пронзительный свист вспугнул табун, ближние лошади шарахнулись в стороны. Кони по всей низине, подняв косматые морды, беспокойно оглядывались, тут и там заржали жеребцы. Всадники, окружавшие табун, со всех сторон стремглав поспешили к ближним.

Бури Бухэ засунул в переметную суму свою выдровую шапку и одел кожаный шлем. Разгорающимися, как у медведя перед дракой, глазами смотрел он на кучку всадников перед собой.

«Из-за этих предателей, вонючих лисиц, порушилась вся наша жизнь! – сжимая зубы, распалялся он злобой. – Все у нас было бы хорошо, если б не эти выродки… Ну, сейчас вы у меня получите за все!..».

Вдруг его остановила какая-то мысль; застыв лицом, он задумался. Он повернул коня, вернулся за гребень и подъехал к Алтану.

– Сделаем все по-честному, – сказал он. – Сразимся с ними равным числом. Я выйду против них со своей полусотней…

– Да ты что?! – вскрикнул Алтан, испуганно, как на сумасшедшего, глядя на него. – Поиграть вздумал? А если упустишь?

– Ну, так что ж, – развел тот руками, – зато на небе не скажут, что борджигины с ними нечестно поступили.

– Тьфу!.. – Алтан ненавидяще оглядел его и, хлестнув своего коня, поскакал к войску.

Стремительно пронесся он мимо рядов к своим сотням, вынул из колчана йори и с предельной оттяжки пустил далеко в сторону низины.

– Хурай!! – тонко вскрикнул он, указывая рукой вперед. – Всех убейте, чтобы никто не ушел!

Сотни густыми рядами сорвались с мест, переваливая гребень, с хриплым воем понеслись в низину. На скаку вынимая из колчанов стрелы, воины пускали их со всех сторон в сбившуюся кучку жиденького отряда, ощетиненного копьями. Густыми струями прошелестев в воздухе, стрелы прошили тех, не дав опомниться. Как осенью резким, тугим порывом ветра разом сносит засохшие листья с деревьев, так снесло с седел и этих. На близком расстоянии стрелы легко пробивали кожаные доспехи, по самые оперения вонзались в тела жертв.

Подъехав вплотную, столпившись, кияты разглядывали поверженных врагов, топтались вокруг, добивали раненых. Молодой, лет четырнадцати, воин из улуса Бури Бухэ спрыгнул с чалого мерина, с копьем в руках подошел к раненому юноше лет двенадцати, лежавшему с краю со стрелой в животе. Стрела, пробив кожаный куяк, видно, не задела ни печени, ни почек. Юноша живо приподнялся в снегу, облокотясь на правую руку, и левой осторожно дотрагивался к древку стрелы, стараясь вынуть. Лицо его болезненно кривилось. Подошедший воин приподнял копье, намереваясь ударить, и тут встретился взглядом с глазами юноши. Затравленный, помутившийся от боли взгляд у того был похож на взгляд попавшего в петлю молодого зверя при виде подходившего к нему охотника. Копье в руках воина невольно опустилось, несколько мгновений они молча смотрели друг на друга…

Десятник, воин лет двадцати пяти, стоявший неподалеку, увидев замешкавшего юношу, схватился за плетку, подошел вплотную и грозно прикрикнул:

– Бей!!

Молодой воин медленно, будто тяжкую ношу, поднял копье и, прищурив глаза, стараясь не смотреть в глаза раненому, с силой ударил ему в грудь. Каменное острие копья пробило куяк и на две ладони вонзилось в тело юноши, тот мгновенно напряг все свое тело, оскалившись от боли, посинев лицом, и тут же расслабленно рухнул на спину, выпрямляясь, в последний раз с белым паром выдохнув горячий воздух из груди. В короткое время все было кончено.