Мечты и реальность. Повесть

Мечты и реальность. Повесть
Алексей Горин

Вместе с главными героями читатель пройдёт через все испытания, уготованные им судьбой на пути к своей мечте, вспомнит своё прошлое и поразмышляет о настоящем. Это история про обычных подростков, которые, взрослея, становятся настоящими мужчинами, пронеся через свою жизнь нравственные ориентиры и жизненные ценности.

Мечты и реальность

Повесть

Алексей Горин

© Алексей Горин, 2023

ISBN 978-5-0059-8535-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Мечты

На Крайнем Севере тоже бывает лето. Только недолго. Северяне обычно говорят: «Я в тот день на работе был». Суровый климат вносит свои коррективы и в образ жизни – лишний раз не прогуляешься на свежем воздухе, приходится по большей части находиться в помещении. Однако это не совсем справедливо для детей, а тем более – подростков. Погодные условия для них находятся где-то в конце списка по предпочтениям, в самом верху которого – общение со сверстниками и важные подростковые дела, в основном на улице. А дел этих пропасть настоящая, непонятно как всё успеть: и на природу выбраться – за грибами, ягодами, и на рыбалку, и просто на берегу речки посидеть, костер пожечь, и на мопеде погонять, и в футбол, а зимой – в хоккей, да на лыжах… В общем домой только к вечеру попадёшь, рискуя нарваться на материнскую оплеуху. Но это не особо важно, главное, чтобы на улицу выходить не запретила.

День только начинался. Он выдался на редкость погожим – ни дождя, ни ветра. Даже солнце иногда проглядывает. Тепло, в общем, можно и куртку расстегнуть, а северная форма одежды подростков летом, тем и отличается от зимней, что зимой куртка застёгнута.

Трое подростков, в расстёгнутых, кстати, куртках, стояли возле магазина.

– Говорил же, зайти за ним нужно, – вглядываясь в конец улицы, один из них уже несколько раз повторял эту фразу.

– Да придёт, никуда не денется, – неизменно звучало в ответ то от одного, то от второго его спутников.

Все трое были достаточно рослые. Акселераты, можно сказать. Голоса уже начали меняться, и случайный слушатель даже не предположил бы, что им нет и шестнадцати. Первого звали Саня. Но друзья обращались к нему не иначе, как Джон. Дело в том, что однажды в школе на политинформации он подготовил выступление про убийство Джона Леннона. Классному руководителю вообще это не понравилось – как-то не вписывалось в контекст политических событий. Зато понравилось всем ученикам, а друзьям больше всего.

Они учились в одном классе, и в детском саду в одной группе были, и жили во дворах по соседству, и почти всё время проводили тоже вместе. А вот характеры были совершенно разные. Знакомые просто диву давались, как вы уживаетесь-то? Джон среди них был самым активным. Всё время в гуще событий школьной и общественной жизни. Его первого приняли в комсомол, а в восьмом классе выбрали председателем городского комсомольского штаба. С детства Саня увлекался музыкой, собрал такую коллекцию грампластинок и магнитофонных записей, которой позавидовал бы любой меломан того времени. И в музыкальную школу по классу баяна родители его записали ещё в начальных классах, которую тот успешно бросил через пару месяцев – скучно. Но потом по самоучителю, и так, на слух, научился прилично играть на гитаре. А когда в городском ДК организовали детский вокально-инструментальный ансамбль «Солнечный круг», одним из первых примчался на прослушивание. Конкуренция была, конечно, огромная, ведь в то время парень с гитарой был недостижимым идеалом в глазах сверстников, а парень с гитарой в вокально-инструментальном ансамбле – почти богом. Руководитель построил претендентов в одну шеренгу и предложил спеть каждому по куплету детской песенки «Солнечный круг, небо вокруг». Претенденты в основном были из музыкальной школы, которые, в отличии от Джона, прилежно там учились и даже не думали бросать. Джон стоял в шеренге самым последним и по мере того, как приближалась его очередь, всё больше и больше в нём крепла уверенность бесперспективности этого мероприятия – настолько высокий был уровень его конкурентов. А когда очередь дошла до него, он уже был полностью уверен в своём провале. Да ещё и песня не нравилась. Кое-как пропел он куплет, лишь бы покончить с этим позором, всем своим видом показывая, что это не та песня, с которой он готов выступать на сцене. И каково же было его удивление, когда руководитель ансамбля показал на него: «Ты нам подходишь». Джон даже оглянулся – может на кого другого указывает, но нет, к нему обращается. Видя немой вопрос в его глазах, руководитель пояснил: «Голос-то мы поставим, а вот музыкальный слух и чувство ритма – вряд ли. А у тебя они отменные. А по поводу песни – настоящий музыкант одинаково хорошо должен исполнять и то, что нравится и то, что не очень. Если он, конечно, профессионал».

Вот и сейчас Джон, по обыкновению, тихонько перебирал струны гитары, с которой он почти никогда не расставался – всё равно ждать, чего же время терять попусту. Рядом с ним стоял коренастый подросток. Ростом он был немного пониже Джона, сутуловатый и спортивного телосложения. Занятия разнообразными видами спорта с самого детства сделали его фигуру внушающей невольное уважение прохожих. Таких чаще называют «шкаф», чем «молодой человек». А одноклассники его иначе как Пётр Иванович и не называли. Только троим самым близким друзьям было позволено звать его Петрухой. Да и то не всегда. Как-то раз одноклассники попытались дать ему прозвище «Капитан Блад». Дело в том, что, когда на уроке литературы учитель задала тему сочинения «Моя любимая книга», он со всей прямотой написал о книге «Одиссея капитана Блада», чем вызвал бурную негативную реакцию литературши – это ведь пират, бандит, можно сказать, а он у тебя в героях ходит! Но тройку всё же поставила. И всё бы ничего, но Петра Ивановича закусило. Отповедь училки он выслушал по своему обыкновению молча, уткнув взгляд в пол, но какое бы произведение в дальнейшем не обсуждали, хоть «Му му», хоть «Война и мир», на вопрос преподавателя: «А кто из героев этой книги вам, ребята, понравился больше?», он неизменно отвечал: «Капитан Блад!», что вызывало истерический хохот в классе. Вот и попытались Петрухе приклеить прозвище «Капитан Блад». Однако это ему не очень понравилось по неизвестной причине. А уж если чего Петрухе не понравилось, то достаточно было одного внимательного взгляда в сторону одноклассника, произнесшего неосторожное слово, чтобы тот навсегда его, это слово, и забыл. Но несмотря на грозную внешность, Петруха в общем был довольно романтичным и скромным. Он с детства зачитывался романами о пиратах и морских путешествиях, грезил о кораблях и морях. Спортом он занимался с самого детства, сначала плаванием, потом боксом. Трижды завоёвывал серебро на областных соревнованиях, а уж на городских и школьных не счесть сколько медалей разного достоинства и грамот ему было вручено. За это время Петруха настолько натренировал свой фирменный нокаутирующий удар, что все бои выигрывал на первой же минуте. За исключением финала областных соревнований. Там он дважды проигрывал одному и тому же оппоненту. Однако не расстраивался, брал себя в руки, отрабатывал ошибки и готовился к следующим соревнованиям. А когда и в третий раз проиграл, тут уж тренер, добрая душа, и сказал ему: «Да-а, не быть тебе, похоже, чемпионом», чем резко отбил желание продолжать бесплодные попытки. И Петруха пошёл в яхтклуб воплощать свою детскую мечту. Пусть не море, а озеро, зато яхты и паруса настоящие!

Третий подросток разительно выделялся из компании своей одеждой: джинсы, кожаная куртка, темные очки, всё по последней моде. Он стоял несколько в сторонке, сосредоточенно двигал челюстями, пережёвывая жевательную резинку, и внимательно изучал прохожих. Изредка, заметив подходящую, по его мнению, кандидатуру, неспеша выдвигался навстречу, о чём-то тихо перешёптывался и возвращался обратно к компании. Это был Олег Старков. Естественно, все знакомые его звали Старик или Старый. Он постоянно был чем-то занят, друзья даже и не знали куда он периодически пропадает. У него всегда водились деньги, а Джону он частенько приносил новые виниловые диски последних концертов западных, самых модных, исполнителей, чтобы переписать на магнитофонную ленту. А жвачкой, импортными сигаретами и другим дефицитом, он обеспечивал не только весь класс, но и всю школу, причём по довольно приемлемым ценам.

– Ну наконец-то! – воскликнул Джон. К ним приближался неспешным шагом тот, кого так долго ждали.

– Не могли зайти, что ли? – подходя, сказал он вместо приветствия.

– А я предлагал.

– Да ну вы чего, договорились же здесь встретиться, чего заходить-то? Ещё и мы виноваты остались, что сам опоздал! – возмутился Старый.

– Да ладно, сам виноват, не посмотрел на время. Отцу помогал. – услышал в ответ.

– Помогал в шахматы играть?

– Да нет, дела там… А в общем, да, в шахматы, – подошедший широко улыбнулся и крепко пожал каждому руку, – ну чё, здарова, что ли?

Звали его Кириллом, а иногда – Кирюхой, что ему не очень нравилось. Но чаще всего – Змей. Почему Змей никто не помнил. Возможно, потому что при любом конфликте, если драки было не избежать, он бил первым, резко и точно, ну прям как змей. Кирилл был довольно замкнут. Чаще всего дома читал книги или разбирал шахматные партии. Да ещё увлекался фотографией. Бывало, всю ночь проводил в своей импровизированной домашней фотолаборатории, а наутро не выспавшись плёлся в школу с полным портфелем фотографий, которые раздавал одноклассникам. Спортивных секций он не посещал, но природа его и так наградила довольно внушительными кондициями что вверх, что вширь. Не шкаф, конечно, как Петруха, но всё же. Одни кулаки чего стоят. Почти такого же размера, как у Петрухи, когда тот боксом занимался, только в перчатках.

– Ну что, взяли? – спросил Змей.

– Нет, тебя ждали.

– А без меня никак?

– Так ты-ж спец по этому вопросу.

– Ладно, давай, – обратился Змей к Олегу. Тот вытащил из кармана несколько купюр. Взяв деньги, Змей обернулся и подошёл к первому попавшемуся прохожему, молодому парню лет двадцати:

– Слышь, возьми две бутылки Агдама.

– А сам-то что?

– Паспорт дома забыл.

– Ладно, давай.

Минут через десять посланец вышел из дверей магазина с авоськой, в которой звякали бутылки. Змей тут же подскочил к нему:

– Ну что, давай. Сдачу себе оставь.

– Чего давай?

– В смысле? Я тебе деньги давал на Агдам!

– Какие деньги? Иди, мальчик, не приставай к прохожим.

– Понятно… – протянул Змей и громко свистнул. В одну секунду друзья окружили молодого человека, а Петруха встал прямо перед ним, почти наступив тому на ноги, вперив тяжёлый взгляд исподлобья прямо в глаза незнакомцу и согнув обе руки в локтях, словно готовясь нанести свой фирменный нокаутирующий удар, как на ринге.

– Да ладно, уж и пошутить нельзя, – незнакомец тут же пошел на попятную, достал две бутылки из авоськи, которые сразу же исчезли под куртками друзей.

– Ну, я пошёл? – парень взглянул на Петра Ивановича.

– Сдача, – ответил тот.

– А, да, сейчас, сейчас, – незнакомец трясущимися пальцами выудил из кармана несколько монет.

– Свободен.

– Спасибо.

Молодой человек пошёл прочь быстрым шагом. Троица стояла, давясь от смеха, а когда Петруха с невозмутимым видом обернулся к ним – расхохоталась во весь голос, от чего бывший посланник обернулся, втянул голову в плечи и припустил бегом, что ещё больше рассмешило всю компанию.

– Каков наглец? – Петруха показал рукой на удаляющегося парня. – Нет, ну каков наглец, а?

Эта фраза вызвала очередной приступ смеха у всех, кроме Змея. Тот непонимающе оглядел друзей: